Иоанна Хмелевская - Особые заслуги

А во дворе и в самом деле бушевал семейный скандал. В хищении чурбана пан Любанский обвинял, ясное дело, зятя. Зять защищался, с пеной у рта отрицая вину и бросая подозрения на собственного брата. Тот, в свою очередь, клялся, что ни сном ни духом, обвиняя во всем этого старого склочника Любанского. Нарочно припрятал где-то никому не нужный чурбан, лишь бы бросить подозрение на невиновных и вызвать скандал, ведь его хлебом не корми, дай только какую бучу устроить. Пани Ванда считала виновными сразу всех мужчин своей семьи, ведь мужикам наплевать на хозяйство, а ей теперь ломать голову, как печку протопить. Тут во двор зашел сосед с целью одолжить тачку. Хорошо, он еще не успел высказать своей просьбы, пережидая, пока хозяева немного утихомирятся. Пережидая, забрел за дом и там обнаружил и тачку, и предмет спора соседей. О чем не замедлил им и сообщить.

— Кой черт? — чесал в затылке старик Любанский, когда все дружно таращились на непонятную баррикаду у подвального окна. — Какой гангрене понадобилось тащить чурбан к котельной? Да еще ночью. Ведь я аккурат дотемна вчера дрова рубил…

Пани Кристина с мужем давно присоединились к группе во дворе. Теперь, услышав слово «котельная», пани Кристина сразу все поняла. Ассоциация не представляла труда: чумазые дети, замурзанные постели, каменный сон и чурбан под окном котельной. Потянула мужа за руку и, пока поднимались наверх, наскоро поделилась с паном Романом своими соображениями.

— Послушайте, — обратился за завтраком пан Роман к детям. — С нас довольно. Все имеет свои границы, и ваши шуточки тоже. Я желаю знать, что тут происходило ночью и зачем вам понадобился чурбан. Надеюсь получить правдивый ответ. Яночка и Павлик, проснувшись и поглядев друг на друга, кинулись отмываться. Времени было достаточно для того, чтобы согласовать свои показания. Согласовали, спокойно завтракали, спокойно ожидали расспросов, но нести ответственность за какой-то чурбан уж никак не были готовы. А родители надеются получить правдивый ответ. Чурбан явился для них полной неожиданностью.

— Какой чурбан? — только и смог пробормотать Павлик.

— Для рубки дров! — терпеливо повторил отец. — Я же ясно сказал. Что вы с ним делали?

— Христом-Богом клянусь — ничего! Зачем нам чурбан? — твердил ошарашенный Павлик.

— А что случилось с этим чурбаном? — поинтересовалась более хладнокровная Яночка. Слушавшая разговор мама была шокирована. Она всегда стремилась воспитывать детей в духе искренности и взаимного доверия. Уже давно между родителями и детьми отношения строились на этих принципах, и все были довольны. Родители доверяли детям, знали, что они никогда не пойдут на нарушение конвенции, не позволят себе ничего недостойного, а если даже по молодости и неопытности что-то сделают не так, уж врать-то не станут ни в коем случае! Понимают — когда приходит время признаваться в содеянном, тут уж нельзя даже в малом кривить душой. И вот теперь они нарушают этот важнейший принцип!

И мама твердо сказала:

— Слушайте, будем говорить правду. Полагаю, вы прекрасно знаете, как выглядели утром, до того, пока не привели себя в порядок. Впрочем, достаточно взглянуть на Хабра…

И все, как по команде, взглянули на Хабра. А он лежал посередине комнаты этаким символом благовоспитанности и изящества, правда, немного запыленным. Услышав свое имя, вежливо постучал по полу хвостом.

А мама холодно продолжала:

— Можно и на постели взглянуть. И сразу все станет ясно. Угольную пыль при всем желании найдешь только в одном месте — в котельной. И мне очень неприятно, что вы пытаетесь нам соврать, да еще так глупо!

— При чем здесь соврать? — возмутился Павлик. — Котельная ладно, от котельной мы не отпираемся, но зачем нам приписывать еще какой-то пень? Не было никакого пня!

— И все-таки был, — сухо подтвердил пан Роман слова жены.

— Да еще с тачкой! — прибавила пани Кристина.

А поскольку дети смотрели на нее непонимающими глазами, соизволила пояснить:

— И чурбаном, и тачкой было подперто окно котельной. Все видели это собственными глазами. Так что скажете?

Услышав такое, Яночка с Павликом переглянулись. Все сразу стало ясно. И их охватил ужас. Глупые, они было понадеялись, что все обойдется, раз их не арестовали на месте. Домой отпустили, как же! Пока не арестовали, воздержались, но ясно Дали понять — они остаются подозреваемыми, потому и отрезали им нелегальный путь отступления. Неизвестно еще, разрешат ли им покинуть дом легальным путем…

— Так надо было сразу говорить о котельной, а не о каком-то дурацком чурбане! — раздраженно сказала девочка. — С чурбаном у нас ничего общего.

— А с котельной? — настаивала мама.

— С котельной — другое дело…

— Ну так что с котельной? — не отставала мама. — Почему замолчала? Говорите же, мы слушаем.

— Через котельную мы из дома вышли, — признался Павлик. — А что было делать? Это еще не уголовное преступление.

И замолчал. Теперь молчали оба. И родители поняли: на сей раз получить объяснения будет нелегко. Придется вытаскивать по частям. И папа приступил к операции.

— В принципе выход из дому через помещение котельной и в самом деле не является преступлением, караемым по закону. Но, может быть, вы все-таки кое-что проясните, почему вам пришлось выходить из дома через котельную. В этом доме котельная не является проходным помещением. Отвечайте, откуда и куда вы проходили?

— Из дома в лес.

— Как ты сказал?!

— Из дома в лес.

— Через окно, — неохотно пояснила дочка. — Пришлось выходить и входить через окно.

— Но зачем же?!

— Чтобы подстеречь.

— Опять кабанов?

— Нет, не кабанов. То есть не только кабанов…

Мама вмешалась в допрос.

— Я же просила вас — сделать это нормально, по-человечески, — с упреком сказала она. — Отец мог бы пойти с вами, для безопасности.

И неожиданно для себя самой у мамы вырвалось:

— Ну так вы хоть видели их?

— Еще как видели! — оживился Павлик. — Еще как!

— А никакого чурбана там не было! — опять сердито заявила дочка. — И тачки тоже не было! Вообще ничего там не лежало! Потом подложили!

— Кабаны?

Дети опять замкнулись в тяжелом, каменном молчании. И опять стало тяжело на сердце у пани Кристины, а чуть было не свалился камень, когда убедилась — не врут ее дети. Так почему же теперь молчат? Опять пришлось задавать наводящие вопросы.

— Так вы хоть знаете, кто вам этот чурбан подложил?

— Знаем, — с большой неохотой сознался сын.

Дочка уточнила:

— Догадываемся. И учтите — верим вам на слово. Мы лично никакого чурбана не видели! До пана Хабровича вдруг дошло — личность неизвестного, подложившего его детям чурбан, приобретает первостепенное значение во всей этой запутанной истории.

— И мы вам верим, — поспешил он заверить своих отпрысков. — И понимаем, что вы не собирались нас с мамой обманывать. Сначала вы ничего и вправду не знали о чурбане, потому что не видели его, а теперь догадываетесь, кто приволок его со двора под окошко котельной. Кто же?

— Пограничные войска, — вынуждена была признаться дочка.

А Павлик положил локти на стол, уперся подбородком в переплетенные пальцы и, тяжело вздохнув, начал признаваться:

— Все пропало, нет у нас другого выхода, придется обо всем рассказать. Не удивляйтесь, если не успею — того и гляди явится милиция и нас арестует. Так что заранее настройтесь на учебно-исправительное учреждение…

У родителей захолонуло сердце. На этот раз сын говорит искренне, никаких сомнений, вон как оба удручены. А Павлик вновь тяжело вздохнул, готовясь продолжать искреннее признание. Эхом отозвался не менее тяжкий вздох дочки. Родители вздрогнули услышав, что и Хабр на полу тоже испустил тяжелый вздох! И в самом деле, наверное, совершили нечто ужасное! Бедная мама чувствовала, как вот-вот сердце остановится в груди. Папа собрался с силами и попытался облегчить признание своим детям.

— Погодите, не надо отчаиваться заранее.

И раз уж дела зашли так далеко, мы имеем право знать обо всем. По какой причине пограничные войска притащили чурбан к нашей котельной?

— Ну вот, опять колода! — взорвался Павлик. И чего привязались к несчастной колоде, словно она тут — самая главная?

— Да просто для того, чтобы мы не смогли обратно вылезти!

— Неужели нельзя было выйти в дверь? — простонала мама, но папа жестом велел ей молчать и ровным голосом задал следующий вопрос, стараясь сохранить хладнокровие.

— Так. Для того, значит, чтобы вы не смогли обратно вылезти. Все понятно, очень хорошо. А милиция зачем явится?

— Неужели не ясно? Чтобы нас арестовать.

— За что?!

— За нелегальный переход границы.

— За не… переход границы… Ну, тогда понятны действия пограничных войск. Чтобы, значит, больше не переходили…А зачем вам, скажите на милость, понадобилось переходить границу?! Павлик явно израсходовал весь имеющийся лимит душевных сил и теперь молчал, тупо уставившись на отца. Сестра поняла: пора подключаться ей. Для начала попыталась свалить вину на высшие силы.