А вот теперь я письмо заканчиваю, и мы с Полей сейчас на почту пойдем посылку отправлять. Я-то думал сначала адрес Осы написать, но Поля уперлась, что лучше послать на твой адрес, Петька. Я не очень-то возьму в толк, откуда у нее этот упор, но я знаю, что с упорами моей сестры лучше считаться — она всегда такое чувствует, что плохого не посоветует.
Уф! Рука писать устала, просто жуть. Поэтому письмо заканчиваю. Я лучше вам потом еще напишу.
Огромный всем привет.
Ваш Ежик».
Глава третья
Во второй половине дня, успев десять раз перечитать письмо Ежика и отнести подарки по домам, пятеро друзей встретились в своем подвале. Был у них такой полуподвал в их доме, где они сделали свой «штаб» или «клуб» и все обустроили. В этот полуподвальчик был отдельный вход, ключи от которого находились у ребят. Помещение было совсем маленьким, метров десять — двенадцать от «большого» подвала, идущего под всем домом, его отделяли крепкие стены. Под самым потолком имелись два небольших окошка, выходящие прямо на уровень тротуара, и в них мелькали ноги проходивших. Начальник ДЭЗа давно подумывал сдать этот подвальчик в аренду какой-нибудь фирме, чтобы подзаработать лишние деньги на ремонт дома: тут надо было обновлять стершиеся ступеньки, там лифт в порядок приводить, словом, забот хватало. Но с арендой как-то не клеилось, и, когда ребята попросили отдать этот подвал им хотя бы временно, начальник с радостью согласился. Во-первых, он знал ребят и мог быть уверен, что в подвале никаких безобразий твориться не будет. Наоборот, ребята приберутся в нем так, что он станет выглядеть намного привлекательней для потенциальных арендаторов. Ведь трудно представить, чтобы сын местного участкового, дочь Ласточкина и сын зампрефекта учинят в подвале нечто непотребное. Во-вторых, начальник ДЭЗа держал, естественно, в уме, что их родители и ему всегда охотно помогут в ответ на любезность, оказанную детям. Понятно, какие важные бумаги, касающиеся ремонта и благоустройства дома, мог «пробить» Мишкин отец. Да и другие... Петькин отец, в прошлом изобретатель, классный «закрытый» специалист, занимавшийся оборонными технологиями, теперь и сам фирмач, глава производства особых микросхем, которыми и во Франции интересуются, и где угодно. Авось и деньжат подкинет, хотя бы на краску, или возьмет на себя ремонт ломающихся домофонов... Ласточкин — понятно, какая пробивная сила в одном его имени...
Словом, ребята получили этот подвал и отменно его отделали, чуть ли не полностью отремонтировав. У них там имелся даже крохотный холодильничек — старый-престарый «Морозко», отремонтированный Сережей. Сережа сделал и красивую чеканку по плотной жести — прямоугольники металла с рельефными изображениями яхт под парусами, крепостных башен с флагами и сосен на опушке стали настоящим украшением «клуба». Еще у ребят имелся «сейф» — красивый корпус от старинных напольных часов, в котором той же чеканкой было закрыто отверстие для циферблата. В нем хранились «документы».
Итак, друзья собрались в «клубе». Бимбо, естественно, был с ними. А вот Катя, Петькина младшая сестра, всегда прилеплявшаяся к их компании, на этот раз предпочла общество подруг.
— Вообще-то мне надо прогулять Бимбо, — сказал Петька. — Может, пройдемся?
— Давайте! — согласилась Оса. — Хоть у нас тут и здорово, но в такую погоду жалко под крышей сидеть.
— Куда пойдем? — спросил Саша.
— Я бы к набережной спустился, там есть места, где Бимбо отпустить можно с поводка, чтобы он хоть немного побегал, — предложил Петька.
— Давайте спустимся к набережной! — поддержала Оса. — Там так красиво!
— Возьмем «уоки-токи»? — спросил Мишка.
Ребята еще год назад обзавелись «уоки-токи» — детскими радиотелефонами. Всего пять штук таких старых «уоки-токи» и нашлось. Сережка их отремонтировал, а заодно — с помощью Котельникова-старшего и специалистов из его фирмы — здорово увеличил дальность их действия. Теперь перезваниваться можно было больше чем за километр, а не за сто метров, как раньше.
— Конечно возьмем! — сказал Сережа, вставая, чтобы отпереть «сейф». Два дня назад он собрал у всех «уоки-токи» для очередного «профилактического осмотра». — Я их как раз заново проверил, отладил и батарейки сменил, Держите! — Он раздал всем аппаратики. — Ведь мало ли что...
Действительно, несколько раз ребят крепко выручило то, что они могли поддерживать между собой связь на расстоянии.
Рассовав «уоки-токи» по карманам, друзья заперли клуб и пошли вниз, к Москве-реке.
— Да, надо и нам написать Ежику, — сказал Мишка, возвращаясь к тому, о чем шел разговор четверть часа назад. — Можем накатать каждый письмо по отдельности, а можем все вместе сочинить.
— Давайте писать каждый по отдельности, а отправим все письма в одном конверте, — предложил Сережа. — И сочиним еще общее короткое послание от нас всех.
— Точно! — подхватила Оса. — А мой папа отвезет наши письма и передаст их Ежику. Он выезжает недели через две, так что у нас есть время, чтобы спокойно их написать.
— Ребята! — спросил Саша. — Как по-вашему, а почему все-таки Ежик послал посылку Петьке, а не Осе?
Реакция на этот вопрос была самой разнообразной. Петька потупился, Сережа отвернулся, скрывая улыбку, Мишка просто прыснул в кулак, а Оса слегка покраснела. Ей так ярко вспомнилось, как в аэропорту, в октябре, Ежик, уходя на посадку, вдруг вернулся, стиснул ей запястья и прошипел в самое ухо: «Когда я стану знаменитым футболистом, я вернусь и женюсь на тебе!..» Глупость, конечно, но все-таки...
— Неужели ты не понимаешь? — Мишка толкнул приятеля в бок. — Ежик немножко влюблен в Осу, вот он и стесняется. А с Петькой они сначала даже задрались, хотя Петька-то и пришел ему на помощь прежде всех, и сделал для него больше всех нас, разве нет?.. Ну, не считая Анькиного отца, разумеется. Вот Ежик и решил показать Петьке, что все понимает, что все глупые обиды забыты и он считает его лучшим другом... Садовая ты башка!
На «садовую башку» Саша не обиделся — Мишка и не так мог выразиться. Он не желал никого обижать, но всякие выраженьица порой сами слетали с его языка.
— Это все понятно, — спокойно возразил Саша, поправляя очки на переносице. — Мне не понятно другое. Почему Поля так настаивала, чтобы отправить посылку именно Пете, а не Осе и не кому-нибудь из нас? Вы ведь знаете, Как Поля умеет чуять...
— Ну да, у Поли есть своя тайна — этот ее особый дар все угадывать, когда она видит свои «сны», — кивнул Сережа. — Но мне кажется, тут все проще. Поля, кроме всего прочего, еще и очень чуткая девочка. Чуткая — не от слова «чуять», в смысле предвидеть, я именно чуткость имею в виду, умение бережно относиться к людям, понимать, что их смутит или расстроит... — Он и сам смутился от таких серьезных пояснений, которые ему-то казались важными, но звучали как-то слишком по-взрослому. — Я хочу сказать, она правильно посоветовала. Но меня другое смущает.
— Что? — в один голос спросили друзья. Все они знали, что Сережу, при его наблюдательности и умении сопоставлять факты, никогда и ничто не смутит просто так.
— Вы обратили внимание на то, что бельгийские марки на посылке не погашены? — осведомился Сережа.
— Ну и что? — возразил Мишка. — Почтовые печати могли поставить мимо марок. Такое бывает.
— Неужели? — сказал Сережа. — Кто-нибудь видел, чтобы такое бывало? И на конвертах и на посылках всегда гасят все марки до единой в знак того, что отправление оплачено.
— Ну, скажем, такое возможно, — заметил Саша. — Взял почтовый работник и промахнулся своим молоточком...
— Все возможно, — кивнул Сережа. — Но, согласитесь, это несколько необычно. И потом...
— Что еще? — Петя, лучше других понявши серьезность того, о чем говорил Блинчик (так друзья иногда называли Сережку Блинова), озабоченно нахмурился.
— Мы все видели письмо Ежика. Допустим, Ежик и Поля пошли на почту и даже запечатали гам посылку... А может, дома запечатали, заранее, и марки в доме нашлись... Собственно, это не очень важно. Я о другом. Раз марки наклеены — значит, они пришли на почту с готовой посылкой и вложенным в нее письмом, верно?
— Верно, — за всех согласилась Оса. Остальные внимательно слушали.
— Так вот. Они не стали бы отправлять посылку только в том случае, если бы кто-то им предложил доставить ее быстрее и проще. С этим все согласны? — сочтя молчание знаком согласия, Сережа продолжил: — Предложить им это мог только человек, связанный с Россией.
— Ну, это и так понятно! — нетерпеливо теребил Мишка. — Валяй дальше!
— Хорошо. Никто не знает, сколько времени в среднем сейчас идет международная посылка?
— Я знаю, — ответил Петя. — Где-то с неделю. Отец несколько раз отправлял бандероли и посылки во Францию. Матрешек с расписными ложками посылал французским партнерам, еще что-то подобное... А потом и мы посылки получали, раз или два... Тоже неделю шли.
