– Да угомонитесь вы наконец, или вас придется связать!
Я послушно замерла там, где меня застал окрик.
– Кто вам еще известен, помимо Куликова?
– Многие. Но не все. Вот хотелось бы ваше настоящее имя узнать, господин Шмель. Или вам больше нравится прозвище Трупоед?
Вообще-то я просто изо всех сил старалась тянуть время, очень я надеялась на сообразительность нашего Ивана Фроловича, на то, что он догадается сообщить о случившемся в первую голову Осипу Ивановичу, а уж тот подключит к делу и Никанора Андреевича, и штабс-ротмистра Ковалева с Фроловым. И все вместе они сообразят, где меня искать, тем более что именно про этот особняк упоминал шулер Аркадий и им это известно, пусть неизвестным оставалось точное его расположение. Но и иметь возможность получить в руки оружие тоже хотелось. Поэтому в паузах между фразами, когда Максим и Сергей переглядывались между собой, я неуловимыми шажочками «подплывала» все ближе и ближе к висящей на стене обоюдоострой шпаге, которую присмотрела и которую сочла самым подходящим для себя оружием.
– Многие? А точнее? Сережа, запри дверь, не хотелось бы, чтобы нам помешали в столь интересный момент. Вы, барышня, держитесь от оружия подальше, не ровен час, порежетесь.
Я поняла, что более удобного случая мне не представится, и, сделав последний шаг, сняла шпагу со стены.
– Видите, я знаю, с какой стороны ее держать, чтобы не порезаться.
Оставался крохотный шанс, что у Максима окажется спрятанным под одеждой заряженный револьвер, пусть я и была уверена в обратном. Но будь даже так, сейчас, когда мы разговорились, он не станет стрелять с ходу. Да и шпага в моих руках должна его спровоцировать на другое, ему обязательно захочется проучить меня, выбить оружие из моей руки, возможно даже нанести небольшую рану…
– О господи! Что вы себе вообразили? Что с этой железякой вы способны будете устоять против нас двоих?
– Фи! Вдвоем на одну девушку, это даже для таких редкостных мерзавцев, как вы, будет слишком.
– Хорошо, придется дать вам урок.
Максим спрыгнул с постамента, на котором стояло кресло, подошел к стене и взял в обе руки по сабле. Я скосила глаза на стоявшего возле двери второго соучастника. Тот даже не шелохнулся.
– Сережа, ты случаем не угощал барышню кокаином? А то она явно не в себе. С непривычки этакое случается.
– Никак нет, ваше высокоблагородие! – со смешком рявкнул в ответ Сережа.
– Тогда я вовсе вас не понимаю, – заявил Шмель и закрутил сабли так, что послышалось жужжание рассекаемого воздуха, словно шмель зажужжал.
Может, еще и вот этот трюк послужил поводом для его клички? Впрочем, не знай я, как это проделывают настоящие мастера, так ничего бы и не приметила, и меня, пожалуй, все это напугало бы. Но я как раз заметила, что дается господину Трупоеду это упражнение с некоторым трудом. Нет, ну говорят же людям, что кокаин – это зараза и отрава, что ничего в нем хорошего, а один вред. Не слушают!
– Бросьте шпагу, я ведь и убить могу. Пока это не к спеху, но могу и поспешить.
– Вот еще! Глупости говорите, господин Трупоед. А отчего у вас такая гадкая кличка? Шмель была куда более симпатичной.
Кажется, я верно заметила, что новое прозвище его обладателю не по нраву, и сумела его разозлить. Он слишком открыто кинулся в атаку, я даже парировать не стала, лишь ускользнула от него тем скользящим шагом, который мне показал мой учитель фехтования. От неожиданности мой противник едва устоял на ногах. Вторая его атака была уже более подготовленной, но я к тому моменту оказалась близко к креслу и схватила с него бархатное покрывало. Стул под ним оказался довольно обшарпанным. Юбку моего платья использовать для трюков, что мы разучивали с месье Дешаном, было сложно – слишком плотная ткань и пошита узковато. Да и ноги заголять при этих невежах не хотелось. А движения юбка сковывала довольно сильно, да и вторая сабля в руках противника заставляла задуматься о дополнительной защите. Вот я и намотала покрывало на левую руку, хоть и понимала, что выдаю этим себя с головой – неумеха этак поступить ни за что бы не догадалась. Господин Трупоед весьма удивился, но заставил себя сосредоточиться и не кидаться на меня сломя голову. Я же старалась все время стоять лицом ко входу, чтобы видеть и второго своего врага. Тот покуда пребывал в безмятежности, разве что наслаждался нежданной забавой. Даже закурил и, судя по коробке, именно папиросы «Ира». Значит, и тут я верно догадалась, что это именно он убил Валентина Пискарева.
Мы несколько раз сшиблись с Максимом, я до поры лишь защищалась и старательно разрывала дистанцию, уходя то вправо, то влево. Наконец улучила момент для ответной атаки, отбив саблю в левой руке своим плащом, дав пройти клинку второй сабли у себя над головой, и нанесла рубящий удар в бок, уходя одновременно за спину противнику.
Тот замер от удивления, но сделал вид, что такой поворот событий его ничуть не обескуражил, взвинтил темп и тут же нарвался на укол в ногу чуть выше колена. Я насела на него, заставляя отступать к стене, он попытался не дать зажать себя в угол, неуверенно принял защиту левой рукой и остался с одной саблей. Вторая зазвенела у меня под ногами, и я сочла правильным на мгновение отвлечься от боя и отшвырнуть ее подальше. Трупоед сам стал пятиться в угол и, едва не оставшись окончательно безоружным, закричал:
– Да пристрели ты эту дрянь!
И ринулся в атаку. Сергей достал револьвер, сделал несколько шагов к нам, но умно не стал приближаться слишком близко.
– Разверни ее, она за тобой прячется.
Мой противник отчаянно прыгнул в сторону и, потеряв равновесие, из-за раны в ноге не смог устоять и повалился на пол.
Щелкнул спущенный курок, но и только.
– Что за черт?
Сергей рванулся к стене, пытаясь схватить хоть что-то из висевшего там оружия, но получил жестокий удар шпагой по руке. Плашмя, но очень сильно, с оттягом. Ему хватило духу стерпеть боль и кинуться на меня, замахиваясь кулаком. Зря он это сделал! Покрывало соскользнуло с моей руки, и я, уходя в сторону, поймала его ладонь, та почти выскользнула, отчего-то оказавшись очень потной, но один палец мне удалось ухватить так, как надо. Промахнувшись, он проскочил мимо меня, я к тому же дернула этот злосчастный палец вверх и на себя, противно хрустнуло, а моя правая нога, сделав подсечку, заставила бандита совершить кульбит[78] и рухнуть затылком на жесткий пол. Он даже не шевельнулся. Впрочем, и первый противник все еще не успел подняться. Я без зазрения совести стукнула его шпагой по затылку, так же, как секундой ранее стукнула его сообщника по руке.
– Вот ведь как аккуратно вышло, – сказала я, оглядевшись. – Этот лицом вниз слева направо, второй лицом вверх и головой в другую сторону.
Я сочла правильным для полной симметрии поправить одному из них ноги. Затем на всякий случай вынула ключ из двери, подняла револьвер, села в кресло и стала его заряжать, глупо хихикая. Этот глупый смех, с одной стороны, был следствием нервного напряжения, но был для него и настоящий повод. Я просто сожалела, что тут не было зрителей! Ну вот каково это должно было смотреться со стороны: два вооруженных злодея нападают на девушку в гимназическом платье, фартучке с кружевными оборками и с бантами в косах?
Через минуту оба сразу стали подавать признаки жизни. Первым сумел сесть Максим.
– Оставайтесь на месте, господа, стреляю я не хуже, чем владею шпагой, – очень спокойно велела я.
– Револьвер не заряжен, Максим, – промычал Сергей и взвыл, оперевшись на сломанную руку.
– Это у вас он оказался не заряжен, а у меня заряжен. Теми патронами, что я из него вытащила в карете.
Тут уж незадачливый конвоир попросту заскрежетал зубами под тем взглядом, что его удостоил сообщник. Они переглянулись еще раз, пытаясь безмолвно сговориться об атаке на меня. Но тут Сергей вновь скрючился от боли в руке.
– Максим, из меня боец не выйдет, – пробормотал он, – она мне еще и палец сломала.
– Вот незадача, – сказала я. – Всякий раз эти пальцы у меня ломаются. Вроде тронешь их нежненько, легонько, а они ломаются, – произнесла я, укоряя саму себя, и добавила назидательно: – Это оттого, что некоторые неблагородно кидаются на беззащитных девушек, потеряв голову от чувства безнаказанности. Вы уж, господа, коли сели в лужу, так сидите в ней тихо. А то я, в отличие от вас, свои обещания всегда исполняю. Э-э-э… я вам уже пообещала не жалеть вас?
– На что вы надеетесь? – спросил Максим, стараясь говорить ровно. – Скоро наши люди хватятся нас. Вам не устоять, там две дюжины человек.
– Во-первых, за это самое «скоро» может произойти очень многое, – тут я отчего-то снова глупо хихикнула. – Во-вторых, сюда не так просто ворваться. В-третьих, когда я пристрелю пару человек, остальные просто сбегут. Очень им нужно из-за вас под пули лезть. И, в конце концов, я могу им рассказать, как вы их задумали надуть.
