– Это я к тому, что пора бы гусю уже найтись, – пробормотала девчонка. – А то Катьку очень жалко.
– Не от нас зависит, – поглядывая на экран своего смартфона, тихо буркнул в ответ Вадька. Вся восседающая на каменной скамейке четверка как по команде уставилась на четко прорисовывающийся в зимних сумерках силуэт замершей на берегу пруда Катьки.
Их компаньонка не отрываясь глядела на владельца поместья. Облаченный в высоченные, до бедер, рыбацкие сапоги, Галкин отец брел, тяжело раздвигая перед собой воду пруда. Крупный гусь, спокойно покачивающийся на водной глади, недовольно гоготнул, но позволил взять себя на руки и поднять над головой.
– Может, этот? – крикнул хозяин поместья.
Катька тоскливо поглядела на серую птицу и безнадежно покачала головой.
– Ладно, сейчас еще… – Хозяин бережно водрузил птицу обратно на воду и двинулся дальше.
Катька повернулась и пошла вверх по небольшому склону – от берега пруда к скамейке, где сидели остальные.
– Все, это конец, – тоном холодного, безнадежного отчаяния произнесла она, плюхнулась на край скамьи и уставилась в пустоту совершенно мертвым взглядом. – Мы его не найдем! Никогда…
Компаньоны молча переглянулись между собой…
– Кать, ты чего – сдаешься? Как-то на тебя не похоже, – неловко пробормотал Сева.
Катька лишь равнодушно пожала плечами – ей было все равно. Она, конечно, все знала насчет «никогда не сдаваться» и «сражаться до конца», но сейчас это не имело для нее никакого значения. Она ясно понимала – надежды больше нет.
– Кухню мы проверили, с персоналом поговорили – никто гуся домой не уносил, – мучительно морщась, сказала Катька. – Харли здесь нет.
– Ну вон же хозяин еще ищет! – вскричал Вадька.
– Это последний гусь на пруду, – тем же безжизненным тоном ответила Катька. – И я даже отсюда вижу – он серый.
В этот момент хозяин поместья добрался до последнего гуся и, кажется, уже сам понимая, что серый дикий гусь – это стопроцентно не белый домашний, просто повернул обратно к берегу.
– Все равно не надо отчаиваться! – с несколько фальшивой бодростью объявила Кисонька. – Эти контрабандисты с «Дикой фермы» назвали три места, где они могли оставить нашего гуся: ресторан, поместье и…
– И беркуты? – с горечью переспросила Катька. – Ты думаешь, я об этих беркутах не думала? Я о них все время думаю! Где в городе могут быть беркуты? В ресторанах их точно не едят. В зоопарке? В цирке?
– Как много думает! – с привычной издевкой протянул Сева. – Вот если бы еще мозгами…
Катька почувствовала, как у нее по лицу неудержимо бегут слезы, а спрятать их нет просто никакой возможности! Как он… как он может! У нее горе, а он… Издевается!
– Я кого предупреждала насчет языка? – рявкнула Кисонька, вскакивая и кидаясь к Катьке. – Катюша, Катюша! – хватая девчонку за плечи, затарахтела рыжая. – Он совсем не хотел тебя обидеть! То есть он хотел, конечно… – Она метнула на Севу грозный взгляд. – Но не сильно, а как обычно! Ты что, Севку не знаешь? Он же к тебе вечно цепляется!
– И я даже догадываюсь, почему, – ехидно промурлыкала Мурка.
– Почему? – Катька с Севой уставились на Мурку одинаково тупыми глазами. Катька даже от горя своего отвлеклась в надежде узнать – и чего это Севка к ней цепляется?
Мурка неожиданно заговорщицки переглянулась с Вадькой и, нежно улыбаясь, протянула:
– Потому что вы оба еще одинаково маленькие и по-другому пока не умеете, – покровительственно сказала она.
– Ни фига подобного! – немедленно возмутился Сева. – Я старше Катьки! Мы с тобой одного возраста!
– Жизнь измеряется не годами, а битвами, – наставительно произнесла Мурка и аж зарделась от удовольствия. Эту крутую фразу она вычитала в какой-то книге – теперь уже даже не помнила, в какой, – и давно мечтала кому-нибудь повторить. Наконец-то случай подвернулся!
Сева беспомощно пошлепал губами. Кому другому можно было бы пообещать настучать по фейсу – как раз для увеличения срока жизни… Но с чемпионкой Европы по рукопашному бою среди юниоров такой ответ не годился. Еще неизвестно, кто кому настучит. То есть, наоборот, как раз очень даже известно – и потому совсем не радует!
– Беркуты – это ж совсем не обязательно беркуты! – Сжалившись над Севой, Мурка переключилась на другую тему.
– А кто – воробьи? – буркнула Катька. – С во-от такенными клювами?
Отстанут от нее сегодня? У нее горе! Она сейчас будет плакать! А они ее отвлекают!
– Ну это, например, может быть какое-нибудь название… – раздумывая, сказала Мурка.
Беркут, беркут… Что-то такое было, причем совсем недавно… Катька тоже нахмурилась – словно движение бровей способно было выдавить мысль на поверхность.
– Неделю назад, – пробормотала она.
На Вадькином лице, кажется, мелькнула тень облегчения.
– Приходили в офис… – все больше сдвигая брови, шептала Катька и в полный голос завопила: – Стрелковый комплекс «Беркут»! – Глаза у нее стали большие-большие. – Тогда это точно конец…
Евлампий Харлампиевич, героически выпятив белую пушистую грудь, стоял у выщербленной пулями красной кирпичной стены. На глазах у него была плотная черная повязка. С десяток фашистов в касках, выставив автоматы, выстроились напротив. Командовал ими почему-то красный комиссар в кожанке. Он выхватил шашку, махнул в воздухе: «Готовсь!.. Целься!»
Роковое «Пли!» грянуть не успело. Нарисованную воображением картину «Расстрел партизана» разрушил Сева.
– Слушай, как же ты всех задрала! – злобно процедил он. – Не хочешь за Харли в «Беркут» ехать – так и скажи! – И тихо прибавил: – Без тебя съездим.
– Как это – не хочу? Что значит – не хочу? – мгновенно переполошилась Катька.
На берег вылез хозяин поместья.
– И хотел бы я вас как-то отблагодарить за то, что вы сделали для нашей Рябы… – Он благодарно прижал руку к сердцу. – Но нету гуся!
– Как мне надоели эти неудовлетворенные желания! – недобро поглядывая то на хозяина, то на Вадьку, пробубнил Сева. – Мы вообще-то не только гусями берем. Можем просто – деньгами.
– Понятия не имею, куда он мог деться, – продолжал расстраиваться хозяин поместья.
– В стрелковый комплекс «Беркут»! – выкрикнула Катька, подскакивая к нему. – Вы знаете, где это?
Глава 19
Уткокиллеры, гусеубийцы
– Вы там поосторожнее, – слегка встревоженно напутствовала их Галка, стоя у распахнутой дверцы вместительного лимузина.
– Они как в кино с Ван-Даммом? – выглядывая с заднего сиденья, округлила глаза Катька. – Хватают людей и делают из них эту… трудную мишень?
– Из тебя только легкая получится, – немедленно прокомментировал Сева. – Потому что крупная!
– Он в тебя что – влюбился? – заглядывая в салон машины так, что перья из ее короны ткнулись в лицо Кисоньке, поинтересовалась Галка.
Катька и Сева покраснели оба так, что алым цветом налились и лоб, и щеки, и уши. Они хором пробормотали:
– Чего сразу влюбился?
– А чего тогда цепляться? – резонно поинтересовалась Галка.
– Почему надо быть осторожнее с «Беркутом»? – переспросила Кисонька, кончиком пальца деликатно отводя от своего носа щекочущее перо.
Галка поморщилась:
– Да они там все на стрельбе помешаны! – В голосе ее звучало серьезное неодобрение: дескать, как можно на чем-то одном вот так зацикливаться! – Оборудование у них какой-то безумной крутизны, соревнования стрелковые, охоты они серьезные организовывают…
Катька судорожно дернулась.
– Вы приедете от нас, так что сразу они вас не погонят, но… мы для них не особый авторитет. Не охотимся, во всяком случае с ружьями, – пояснила Галка. – Понимаете, они хоть и зарабатывают на своих мероприятиях, но клиентов не ищут и пускают к себе далеко не всех. Боятся защитников природы. Короче, заговаривать с ними о пропавшем гусе, который у вас дома живет… – Она покачала головой. – Честное слово, народ, не знаю даже, как они это воспримут. Говорю же, ненормальные, им бы только пулять! Ну ладно, давайте. – Она выбралась из салона, напоследок крикнув: – Машина вас ждать будет, сколько понадобится! – Захлопнула дверцу.
– В первый раз такое вижу, – сказал Вадька, с интересом разглядывая плотную непроницаемую шторку, отделявшую место водителя и превращавшую широченное заднее сиденье лимузина в маленькую закрытую комнатку.
– Зато разговаривать можно спокойно, – порадовалась Кисонька.
– А что тут говорить? Раз «Беркуты» могут клиентами пренебрегать, значит, хорошие бабки заколачивают, – с тяжелым вздохом сказал Сева. – А мы их дело вести отказались. Все из-за того, что кое-кто тупо уперся! – Он с упреком поглядел на Катьку. – А между прочим, мы еще не такие богатые, чтоб клиентами разбрасываться!
– И ничего не тупо, правильно уперлась! – с глубокой убежденностью в своей правоте кивнула Катька. – Не будет «Белый гусь» с живодерами дело иметь!
