– Вы говорите, как в фильме про милицию, – устало пробормотал он.
– А как же еще говорить? – встрепенулась Вилька. – Кстати, мы можем позвонить нашему знакомому, как раз милиционеру. Он раньше работал в экологической милиции, а сейчас закончил свою милицейскую школу и стал участковым. Знаете, какая у него фамилия? Тихоня! Но он очень даже сообразительный.
– Еще одно интересное имя, – через силу улыбнулся художник.
– Подожди ты с Тихоней, – вмешался Петич. – Успеем позвонить. Надо убедиться окончательно, что камень пропал.
Странно, но Ганнибал его послушался. Он поднялся и вновь стал осматривать шкаф, заглядывать под столы, стулья. Короче, вел более тщательный осмотр места происшествия, говоря милицейским языком. Ребята не решались ему помогать. Наконец художник повторил привычный жест рукой и уселся обратно.
– Убедился. Окончательно, – тихо произнес он.
– Послушайте, – вдруг вскричал Петич, – ведь дверь-то у вас была открыта! Вилька же мне принесла эту треногу, пока вы там висели! Она вошла в открытую квартиру!
– Первая версия, – спокойно произнесла Вилька. – Вор проник сюда перед нашим приходом. Версия простая и не очень убедительная. Потому что, как я знаю, к Ганнибалу Абрамовичу многие заходят запросто. Поэтому необязательно для преступных целей проникать в его квартиру тайком. А вы давно видели камень на своем месте? – обратилась она к художнику.
– Давно? Да, пожалуй. Я не очень-то обращал на него внимание. Так, иногда показывал его тем, кто спрашивал, что это такое.
Петич даже вздрогнул. Показывал иногда! Тем, кто спрашивал! А теперь еще не понимает, куда мог подеваться камень! Вот дает художник…
– Попробуйте вспомнить, – как можно спокойнее попросил он, – кто бывал у вас в последнее время?
Художник задумался.
– Понимаете, – медленно говорил он, – меня беспокоит даже не пропажа камня. Бог с ним… Я изумлен самим фактом, этой неожиданной переменой в моей жизни. Кто мог меня ограбить? Ведь я бы мог в конце концов и подарить этот камень, если бы понял, что он так необходим человеку. Но выкрасть его тайком? Не понимаю… С какой целью? Для чего?
«Вот заладил, – раздраженно подумал Петич. – Его спрашивают, кто приходил сюда, а он возмущается, не понимает. Да все, у кого что-нибудь украли, не понимают и возмущаются. Тут думать надо!»
Будто в ответ на мысли Петича художник пробормотал:
– Я сейчас позвоню отцу Николаю, попрошу помочь. Три головы хорошо, а четыре лучше… Даже пять – я и еще одного своего друга позову, того самого ученого. Посоображаем…
– Да хоть десять голов, – не выдержал Петич. – О том и речь – всех надо вспомнить!
– Да не так и много тех, кого надо вспоминать, – отозвался Ганнибал. – Раз-два и обчелся, как говорится.
– А почему вы его назвали отцом, этого, как его, Николая? – спросила Вилька. – Странно!
– Что же странного? Мой лучший друг служит в церкви. В церкви Покрова. Священником.
У Петича сердце чуть не выпрыгнуло из груди.
– Священником? – сухими губами прошептал он.
Ведь они же, когда шли сюда, видели во дворе священника!
– Да, а что тут такого? Понимаете, разные бывают профессии…
Петич это понимал. Не дурак. Профессии профессиями – не это его так взволновало!
Они с Вилькой переглянулись. Настала очередь котенку шлепнуться на пол уже из Вилькиных рук…
Ребята были в замешательстве. Кому первому звонить? Тихоне? Если хозяин квартиры разрешит, то, конечно, они позовут на помощь своего старого знакомого. Но, видимо, Ганнибал пока еще никак не мог поверить в серьезность случившегося настолько, чтобы приглашать милицию. Да и что ей сказать? Что у него пропал найденный на улице камень?
Ганнибал потянулся к телефону и минуту поразмышлял, наверное, выбирая в своей памяти номер.
Когда он нажимал кнопки, Петич постарался подсмотреть и запомнить номер. На всякий случай. Он знал, что в новом деле может пригодиться любая мелочь, любая информация.
– Алло, Николай? Хорошо, что я тебя застал. – Художник старался говорить как можно спокойнее. – Спешишь? Жалко. Я хотел, чтобы ты ко мне заглянул. Что случилось? Понимаешь, кто-то был в моей квартире. Да, пропало. Камень мой исчез. Да, тот самый. – Ганнибал помолчал, наверное, выслушивая изумленные восклицания отца Николая. Трубка при этом смешно пищала. – Ну, спасибо. Я так и знал, что придешь.
Художник положил трубку, задумался. Петич был уверен, что думает он как раз о своем друге, этом самом отце Николае. А кто же еще мог утащить камень? И дураку понятно, что это сделал священник.
– Вы только не давайте ему опомниться! – брякнул Петич и сразу пожалел о сказанном.
– Что? – отвлекся от своих раздумий художник. – Кому не давать опомниться?
Лучше бы Петич помолчал в эту минуту. Есть же такая дурацкая реклама: «Иногда лучше жевать, чем говорить»! Но он уже не мог молчать. И жевать ему было нечего. Мороженое они с Вилькой съели. Раз начал говорить, слова уже сами продолжались…
– Ну, в смысле, огорошить его надо! Отца этого… Николая. Мол, зачем же камень взял? Попросил – и так бы дал! Он удивится, что вы знаете, что он взял…
Петич совсем растерялся, запутался в словах. Он понимал, что ляпнул глупость. Давать такие советы пожилому человеку! Как ему вести себя со своим же лучшим другом! Да, думать все-таки надо, а не жевать, перед тем как говорить, если молчать совсем не умеешь, это точно!
У художника расширились глаза, он набрал побольше воздуха…
«Сейчас завопит», – подумал Петич.
Наверное, Ганнибал Абрамович и собирался завопить, но только зашипел – громко, как питон Каа на обезьян в мультфильме «Маугли»:
– Да вы что себе позволяете, молодой человек? Как могли вы?!. Про Николая… такое…
Но тут Ганнибал взял себя в руки. Это было видно по тому, как холодно сверкнули его сощуренные глаза, как губы тронула ухмылка.
– Виленька, милая. – Он даже не смотрел в сторону Петича. – Ты не обидишься, если я попрошу тебя прийти в следующий раз? Как-нибудь потом, ладно?
Вилька поспешно закивала, выпустила котенка прямо на колени старику и выкатилась в прихожую. По дороге она так сильно ущипнула Петича, что тот от неожиданности чуть не подпрыгнул до потолка. И как получилось у Петича в такой тесной прихожей обогнать Вильку? Он выскочил на лестничную площадку первый, потирая ущипленное место.
– Ты что? Больно!
На самом деле никакой боли от щипка Петич не чувствовал. Он чувствовал обиду. На старика, на Вильку, на самого себя… Все выходило как-то нехорошо, несправедливо. Шмыгнув носом, он на всякий случай поспешил вниз первым, чтобы Вилька не увидела его глаз.
Когда они вышли из подъезда, Вилька вздохнула и отвернулась, стала смотреть куда-то вдаль. Весь ее вид выказывал полное, безнадежное расстройство.
Увидев ее такой, Петич тихонько кашлянул и спросил:
– Он что, всегда такой нервный?
И Вилька взорвалась. Как будто ждала этих Петичевых слов.
– А ты всегда такой глупый? – воскликнула она. Похоже было, что сработала автомобильная сигнализация. – Все так интересно начиналось, а ты раз – и испортил!
– Я, что ли, этот камень слямзил?
– Ты что? – Вилька выразительно постучала Петича по голове. – Продолжаешь прикидываться, что ли? Ты же обидел Ганнибала! Он зовет своего друга на помощь, радуется, что тот сможет прийти, а ты вдруг заявляешь, что этот друг и украл камень! Видел, как он расстроился?
Петич глубоко вздохнул и быстро зашагал прочь от этого дома. Мало того, что целый день ему рассказывали какие-то сказки про волшебные камни, метеориты и прочее, мало того, что он, рискуя жизнью, спас этого клоуна, который болтался на высоте тринадцатого этажа, – так его же еще и оскорбляют! По голове стучат. Обидный жест! Это хуже, чем дураком напрямую обозвать. Нет уж! Вот и поищите другого дурака!
Он несколько раз услышал, как Вилька громко позвала его. Сначала просто крикнула, потом в ее голос добавилось чуть-чуть просительной интонации, потом еще чуть-чуть, а потом Вилька уже просто попросила:
– Ну пожалуйста, подожди!
И только Петич собрался обернуться – так, будто нехотя, чтобы не показаться совсем послушным, – как вдруг уткнулся в какую-то черную жесткую бороду!
«Тьфу!» – чуть не сплюнул он, но сдержался и лишь сморщился. Оказывается, из-за угла дома прямо на него выскочил… священник! Конечно, тот самый.
«Отец Николай спешит на помощь», – подумал Петич и внимательно вгляделся в лицо священника, чтобы запомнить его.
На всякий случай. Да к тому же не очень часто встречаются бегающие священники.
Отец Николай и правда спешил. Прошмыгнув мимо Вильки, он исчез в знакомом подъезде.
– Видала? – мотнул головой Петич, когда Вилька подошла ближе. – И десяти минут не прошло со времени телефонного разговора. Наверное, недалеко живет.
– А почему ты об этом говоришь? – спросила она. – Ты что, следить за ним собираешься?
