Тем временем Миранда обменяла капризную тележку на ручную корзинку.
— Ее нам будет достаточно для пончиков, — обратилась она к Питу, — если, конечно, ты не собрался потратить на нас все десять фунтов.
— Я собираюсь купить кое-что еще, но не из продуктов.
— Что-то задумал? — посмотрела на него Холли.
— Химия, — улыбнулся Пит.
Холли не стала приставать к нему с расспросами. Привычка Пита скрывать свои планы иногда бесила их с Мирандой, но потом всегда все кончалось чем-нибудь интересным.
— Почему вы не берете пончики? — спросил Пит.
— Потому что мы хотим сначала увидеть, на что нацелился ты, — объяснила Миранда. — А пончики мы возьмем по пути.
— Хорошо, — согласился Пит.
Он повел их сначала в овощной отдел, потом в чайный, после него в хлебный, где они взяли пончики, и закончили они в секции разных приправ.
— Холли, мы могли бы использовать обстановку супермаркета для нашей пьески, — предложила Миранда, когда они встали в очередь, чтобы расплатиться. Сама она сейчас же вошла в роль, сделала вид, что в руках у нее лупа, и она в нее рассматривает то, что на дне корзинки. — Так, — приговаривала она, — красная капуста, лук, лимон, пачка чаю и бутылочка уксуса. Холмс, что можно приготовить из такого странного сочетания продуктов? Не подозрительно ли?
Холли не заставила себя ждать:
— Должен сказать, Ватсон, что этот молодой человек собирает все компоненты, необходимые для создания пороха.
Миранда изобразила на лице ужас:
— Не намекаете ли вы на то, Холмс, что он замыслил взорвать школу, носящую имя Томаса Петериджа?
— Однозначно, Ватсон. Обратите внимание на пятна уксуса у него на свитере и следы красной капусты на обшлагах брюк.
Подошла очередь платить в кассу. Пит поставил корзинку и стал вынимать все, что в ней было, на движущуюся дорожку, а кассирша тем временем проносила каждую покупку мимо глазка.
— Три фунта двадцать четыре пенса, пожалуйста.
Пит протянул десятифунтовую бумажку. Кассирша на мгновение приложила ее к световому окошечку. Потом взглянула на Пита и снова посмотрела купюру на свет. После чего она слегка подалась вперед и нажала на кнопку звонка.
— Не исключено, что деньги были украдены, — шепнула Миранда и сунулась носом в купюру, будто рассматривая ее в лупу. — Что скажете, Холмс?
Холли не отвечала. Неужели деньги действительно ворованные? Она знала, что каждая купюра имеет свой собственный номер. Может быть, кассирша незаметно для них проверила номер банкноты по какому-то списку?
Появилась уже известная ребятам дамочка в накрахмаленной блузке и черной юбке. Кассирша дала ей десятку Пита и шепнула что-то, чего Холли не расслышала.
На сей раз купюру на свет проверила сама администратор и обратилась к Питу:
— Твои деньги?
— Да.
— Ты не скажешь, откуда они у тебя?
— Конечно, скажу! Мы их получили на распродаже старых вещей в субботу.
Администратор сдвинула брови:
— А ты не помнишь, как выглядел человек, который тебе их дал?
Пит усмехнулся:
— Как не помнить! Это мой отец.
— Твой отец?
— Да. А что, что-нибудь не так? Деньги были украдены?
— Нет.
— А что?
— Боюсь, что я должна вызвать полицию. Эта купюра поддельная.
— Итак, мистер Хамильтон, вы полностью подтверждаете, что дали своему сыну эту банкноту в десять фунтов? — спросил полицейский.
Отец Пита, еще тяжело дыша от спешки по пути из своего офиса в супермаркет, вторично посмотрел на бумажку, которую ему протягивал страж закона.
— Н-да, подтверждаю. Я действительно дал Питу десять фунтов бумажкой в обмен на мелочь. Если это та, которая была при нем, то я полностью подтверждаю, — сказал мистер Хамильтон и нервно передернул плечами. — По-моему, они все выглядят одинаково, как можно отличить?
Полицейский, прежде чем ответить, что-то записал у себя в блокноте.
— Вы правы, сэр, в том-то и беда, что эта банкнота выглядит совсем как настоящая. Высокий класс подделки.
— Но все-таки кассир ее обнаружила сразу, — вмешалась в разговор Холли.
— Мистер Хамильтон, — заговорила Миранда, — мы все ваши свидетели, вы можете положиться на нас.
Администратор едва сдержала улыбку.
— Действительно, отличить трудно, но наши кассиры специально подготовлены, чтобы не пропустить фальшивые деньги, — объяснила она. — Просто кассир знает, что нужно проверить и на что нужно посмотреть.
— И на что же? — не выдержала Холли. С ее стороны это было не только любопытство. В голове у нее уже складывался сюжет для детективной странички их журнала.
— В первую очередь на серебряную нить, — ответила администратор. Она взяла в руки настоящую десятифунтовую купюру и указала на серебряные штрихи, которые проходили по слову «Десять».
— Но разве на фальшивой бумажке нет таких же? — спросил Пит.
— Есть. Но есть и разница. — Администратор поднесла настоящую купюру к световому экрану. — Видите? Если не смотреть на свет, серебряная нить на банкнотах выглядит одинаково прерывистой, или штриховой. А посмотрите на свет.
— Сплошная линия! — воскликнула Холли.
— А теперь посмотрите на эту. — Администратор взяла из рук полицейского фальшивую бумажку и поднесла ее к свету.
— Она не сплошная, а прерывистая, — сказал Пит.
— А почему? — спросила Миранда.
— Потому что в настоящих деньгах серебряная нить проходит внутри, — ответил полицейский, — а в фальшивых ее пропечатывают поверху.
— Но есть и другое отличие, — продолжала администратор. И она снова поднесла настоящие деньги к свету. — Вы видите изображение королевы?
— Да, это водяной знак, — сказал Пит, потом поднял глаза на администратора и спросил: — Кажется, так называется? Они бывают не только на деньгах.
Администратор кивнула:
— Да. И их очень трудно подделать. — Теперь она поднесла к свету фальшивую десятку. — Посмотрите, как это изображение расплывчато. И если проверить то и другое, вы быстро распознаете фальшивку. Даже такую профессионально выполненную, как эта.
— Жаль, что мы не знали, — сказала Холли.
Полицейский обратился к отцу Пита:
— Мистер Хамильтон, когда точно вы дали сыну эти деньги?
— В субботу, ближе к полудню.
— А не можете вспомнить, кто дал ее вам?
— Н-нет, пожалуй, нет.
— Понятно. — Полисмен опять записал что-то в блокнот.
— Не думаете же вы, что мой отец замешан в этом?! — взорвался Пит. — Он не способен на мошенничество.
Мистер Хамильтон положил руку на плечо Пита.
— Успокойся, сынок, я уверен, что он так не думает.
Лицо полисмена осталось серьезным.
— Итак, вы полагаете, что купюра попала к вам с распродажи? — повторил он.
— Вероятно.
— Только вероятно?
— Да. Потому что я сходил в банк в пятницу во второй половине дня и взял двадцать фунтов.
У полисмена подскочили брови.
— Как? Вы думаете, что получили фальшивые деньги в банке?
— Нет, так я не думаю. Но я разменял двадцатку, когда купил газету в субботу утром по дороге на распродажу. И я хочу сказать, что у меня в кармане уже была одна десятифунтовая бумажка, когда я приехал на распродажу.
— И вы получили еще три на распродаже, — вмешалась Холли.
— Да? — искренне удивился мистер Хамильтон.
— Ты точно помнишь? — спросил полицейский, обращаясь к Холли.
— Абсолютно точно, — подтвердила она. — Запоминать подробности — это наша задача, правда, Миранда?
— Холли права, — быстро заговорила Миранда. — До того как я пошла поглазеть по сторонам, мистер Хамильтон получил бумажку в десять фунтов от пожилой дамы за подставки под книги. Она такая модная леди, и зовут ее Этель, а мужа зовут Хорэс. Он седой и носит с собой такую трость, которую можно сделать стулом.
— Складной стул, — поправил ее полицейский. Было видно, что рассказ произвел на него впечатление, и он сделал еще какие-то заметки в блокноте.
— А потом, мистер Хамильтон, еще один человек купил у вас гравировальный набор, — сказала Холли. — Он дал вам две бумажки по десять фунтов.
Отец Пита на несколько секунд закрыл глаза, пытаясь восстановить картину.
— Убейте меня, не помню. Была такая давка. Но я не сомневаюсь в правоте Холли.
А она продолжала рапортовать полицейскому:
— Он был очень опрятно одет, за исключением башмаков.
— Говори помедленнее, я не успеваю записывать.
— На нем были очень хорошо отглаженные брюки, со стрелками, коричневого цвета, но ботинки уж очень поношенные.
— Фу-у! — выдохнул полицейский, когда все записал. — Хотите что-нибудь добавить?
— Давайте подумаем, мистер Хамильтон, нам есть что добавить? — сосредоточилась Холли. — Я помню хорошо, что, когда вы давали десятку Питу, у вас их было всего пять. Вы их уронили, и я помогла подобрать их. Три мы насчитали, одна была при вас с самого начала, остается вспомнить еще про одну.
