Сашку била крупная дрожь. Тетя Валя, Сашкина мама, прижимала к себе голову сына и что-то шептала ему, успокаивая.
Наконец опись была составлена. Милиционер обратился к Сашке:
— Ну, братец, оклемался немного? Давай-ка поговорим с тобой. Сможешь?
Сашка кивнул.
— Значит, ты вернулся после школы домой и обнаружил в квартире воров. Так?
Сашка снова кивнул.
— Ты, братец, не молчи, — попросил милиционер. — Ты тут самый главный свидетель. Давай-ка выкладывай все, как было. Только поподробнее, договорились?
Сашка, очень довольный перепалкой с Антоном, поднимался на пятый этаж. Школьной сумкой он пересчитывал прутья лестничных перил, и перила наполняли подъезд глухим, сердитым гулом. Сашка поднимался все быстрее и быстрее, и гул становился все сердитее и сердитее.
От быстрого подъема Сашка взмок и расстегнул куртку. Между четвертым и пятым этажами он вытащил из кармана ключ.
Но дверь была открыта. Наверное, папа раньше пришел с работы. Или мама забежала пообедать.
Сашка толкнул дверь и по привычке с грохотом швырнул сумку на тумбочку в коридоре.
В комнате что-то звякнуло.
— Мам! Пап! — крикнул Сашка, но никто не отозвался.
Не разуваясь, Сашка шагнул к комнате, и в этот момент его взгляд упал на висевшее напротив зеркало. В нем отражался какой-то скуластый парень, напряженно прислушивающийся к каждому звуку.
Сашка на секунду замер, приоткрыв рот от неожиданности. Воры! Надо бежать!
Но секунды его растерянности было достаточно для того, чтобы скуластый парень повел зрачками и через зеркало встретился с Сашкой взглядом. В следующий миг отражение исчезло, и Сашка скорее почувствовал, чем услышал, что парень шагнул к нему.
Сашка дико вскрикнул, развернулся и дернул дверь на себя. Он уже шагнул за порог, когда почувствовал, что капюшон куртки за что-то зацепился. Заорав еще пронзительнее, он обернулся и боковым зрением заметил небольшой сверкающий топорик, которым скуластый парень тянул его за капюшон обратно в квартиру.
Сашка отчаянно, изо всех сил рванулся вперед, одним движением сбросил с себя расстегнутую куртку и с криком помчался вниз…
— Топорик? — удивленно переспросил у Сашки капитан.
— Ну не топорик, а такая штука… — Сашка неопределенно помахал руками. — Как в фильме про альпинистов.
Лейтенант несколькими штрихами нарисовал что-то в блокноте и подвинул рисунок к Сашке:
— Вот это?
— Да.
— Альпинистское снаряжение? — Милиционеры переглянулись.
— А что? Вполне возможно, — сказал лейтенант. — Как ловко они сегодня удрали! Это ж надо догадаться — с пятого этажа по балконам! Такого в моей практике еще не встречалось.
— В моей тоже, — кивнул капитан. — Значит, спортсмены-альпинисты?
— Ну, если так, то выловим их очень скоро: в нашем городишке альпинистов раз-два и обчелся.
— Да, но это могут быть «гастролеры», — возразил капитан.
Маша встрепенулась, услышав знакомое слово. От него сразу повеяло любимым театром.
— Гастролеры? — переспросила она у капитана. — Из театра?
— Из какого еще театра? — поморщился капитан. — Помолчи, пожалуйста, девочка.
Маша обиженно замолчала, а Сашкин папа поторопился полушепотом ей объяснить:
— «Гастролеры» — значит, заезжие, не наши.
— Гастролеры — это артисты на гастролях, — отозвалась Маша.
— Вот-вот, — подхватил лейтенант. — Еще какие артисты! Ну, ничего. Составим фоторобот и будем искать. Ты их запомнила? — обратился он к Маше.
— Кого? Воров?
— Ну да. В лицо запомнила?
— Как же я их могла в лицо запомнить, если видела только ноги. — Маша пренебрежительно пожала плечами.
— Ноги? Это плохо. По ногам фоторобот не составишь.
— Ну, а ты, Саня, лица запомнил?
— Я только одного видел. Того, что в зеркале.
— Ну, его-то запомнил?
Сашка вздрогнул. Пережитый страх окатил его новой морозной волной.
— Запомнил.
Как не запомнить! Это скуластое лицо и злые, широко расставленные глаза он не забудет, наверное, никогда.
— Отлично, — кивнул лейтенант. — А вы, гражданка?
— Я не уверена, — быстро ответила женщина, которая видела убегавших бандитов. — Вроде запомнила, но вдруг не точно?
— Ну, уж как запомнили, — развел руками лейтенант. — Тогда мы сейчас вместе с вами и с мальчиком проедем в отделение, попробуем составить портреты.
* * *
Фотороботы повесили на дверях всех четырех подъездов.
Тошка долго вглядывался в смазанные, затемненные ксероксом портреты. Он старался запомнить лица. Так, на всякий случай. Вдруг встретится кто-нибудь из этих воров.
Вот было бы здорово! Тогда бы Тошке, наверное, дали бы какую-нибудь медаль за поимку бандита. Или хотя бы почетную грамоту. Или ценный подарок. Или…
— Изучаешь? — поинтересовалась Маша. — Хочешь снова побыть сыщиком?
Антон напустил на себя вид полнейшего равнодушия:
— Ничего я не хочу. Просто интересно.
— Такие фотороботы неудачные сделали, — продолжала Маша. — Ничего не разберешь. Два черных пятна.
— Почему? Вот нос, вот рот…
— Давай-давай, сыщик, — насмешливо подбодрила Маша. — Ты бы лучше роль с таким рвением учил!
— Ну, сравнила! Роль и портреты преступников!
Маша оставила его в покое, и Тошка снова принялся молча изучать лица, продолжая предаваться несбыточным мечтам.
Если он выследит этих воров-альпинистов, то прославится на весь город! Что уж там говорить о школе! Он просто станет школьной знаменитостью! С ним будут здороваться старшеклассники, и учителя уже не посмеют ставить двойки за контрольные. Еще бы! Попробуй поставь двойку такой знаменитости, такому храбрецу, такому…
— Зря ты надеешься их выследить, — снова прервала его мечты Маша. — Милиционер сказал, что они «гастролеры», заезжие то есть, не наши. Как приехали, так и уехали.
— Ну чего ты выдумываешь? — отмахнулся от нее Тошка. — Не собираюсь я никого выслеживать, времени у меня на это нет. Скоро конец четверти. Опять по русскому двойка выходит.
— Ну да?
— Конечно. Учительница думает, что я совсем неграмотный, а я, между прочим, начал писать фантастический роман.
— Фантастический роман? Ты? — изумилась Маша.
— Ну, не начал еще, но собираюсь.
Зря он ей сказал про фантастический роман. Теперь вопросов не оберешься.
— А ты слышала, что Сашка в санаторий уезжает?
— В санаторий? Когда?
— Не знаю. Скоро. Дня через три или четыре. Его мама говорила моей маме, что у Сашки сильное нервное потрясение, что его нужно увезти в другую обстановку.
Маша растерялась. У нее сразу мелькнула только одна мысль — кто же тогда будет играть Колокольчика?
— Подожди! — воскликнула она. — Может, его увезут после Нового года? На каникулы?
— Нет, его мама сказала, что это нужно сделать срочно.
— Но ведь еще четверть не кончилась.
— Ну и что? Кажется, там, в санатории, можно продолжать учебу.
Тошка отвечал очень охотно. Как ловко удалось ему отвести разговор от своего фантастического романа. Теперь-то у Маши не будет времени думать о нем. Теперь у нее появились другие заботы и тревоги. А может, вообще теперь сорвется новогодний спектакль? Было бы неплохо.
— Придется кого-то искать на роль Колокольчика, — озабоченно сказала Маша.
— Кого же найдешь? — пожал плечами Тошка. — Разве что кого-нибудь из соседнего двора, но они с нами вечно ссорятся. Нет, они не согласятся. Маш, ну ты чего? Сильно расстроилась?
Маша, не отвечая, пошла в подъезд. Неужели придется отказаться от новогоднего спектакля? Ну, нет! Она так просто не отступает! Нужно срочно найти еще одного актера. Тошка прав, сделать это будет очень сложно, но отменить выступление будет еще сложнее, потому что на их театр надеются в проектном институте.
* * *
На следующий день вместо репетиции состоялся общий совет. Тошкины слова о скором отъезде Сашки подтвердились.
Никто Сашку не винил. Все понимали, как непросто было вырваться из лап вора-альпиниста, поэтому обсуждалось только одно: кто сыграет Колокольчика?
Толковых предложений не было.
— Может, просто убрать из спектакля его роль? — спросил Вадим.
Это могла решать только Маша, потому что переделка пьесы ложилась на нее, но она категорически помотала головой:
— Это невозможно. Для этого нужно по-новому написать пьесу. У нас нет времени.
— А может, найти для постановки что-нибудь другое? — предложила Люда.
— Думаешь, это очень легко? — возразила Маша. — Интересных новогодних пьес очень мало.
— А зачем нам их искать? — воскликнул Славка. — Давайте сами напишем!
— Ага, — кивнула Маша. — И поручим это Тошке, у которого двойки по русскому и начатый фантастический роман.
