Девушка снова потерянно поглядела на пришедшего ей на помощь представительного мужчину. Тот ответил ей таким же потерянным взглядом… и вдруг из соседнего зала послышались громкие шаги, голоса и шарканье множества ног.
– Милиция приехала! – словно не веря своему счастью, выдохнула девушка. – Вы слышите – милиция! – Она подскочила на стуле и принялась лихорадочно сгребать бумаги в стол и выключать компьютер. – Мне очень жаль, но я сейчас ничем не могу вам помочь, вы ведь слышите – приехала милиция, нас, знаете ли, сегодня пытались ограбить…
– Знаем, – пробормотал Сева. – Так ведь ничего не украли!
– Но преступление-то было! Ведь было, правда? И весь наш банк – это теперь место преступления, и мы закрываемся, да-да, так решило руководство – чтоб не мешать следственным действиям и работе криминалистов!
Сева с изумлением увидел, как мимо него вежливо, под локоточки выдворяют других посетителей.
– И будем закрыты, пока милиция не закончит работу! А вы ведь знаете, как они долго возятся – так что завтра приходить тоже не стоит, но вы не волнуйтесь, с вашим вопросом мы разберемся, ждите нашего звонка ну вот прямо на днях…
Севу потянули за рукав, заставляя встать. Он ухватился за ручку кресла и уперся ногами в пол, решив не сдаваться, но тут стоящий за спиной у девушки мужчина негромко сказал:
– Думаю, вам лучше уйти раньше, чем милиция поинтересуется, кто родители умственно отсталой девочки и почему у них больной ребенок ходит по банкам.
Сева представил себе Катькину-Вадькину маму, выясняющую, что ее дочь делала в банке – и понял, что на этот раз его переиграли.
– I’ll be back, – буркнул он себе под нос и поднялся.
Через толпу суетящихся служащих и наскоро выпроваживаемых посетителей их троица двинулась к выходу – мимо кучки милиционеров, растерянно стоящих у совершенно целой витрины с поддельным золотом и явно не понимающих, зачем их сюда вызвали!
«Вертушка» крутанулась – и они оказались на улице.
– Вас тоже выдворили? – раздраженно спросил Саляма уже виденный на лестнице и в банке толстяк с выдающимся пузом. – Недели три к ним нормально попасть не могу! То сеть зависнет, то программист повесится!
– Серьезно? – перепугалась Катька.
– Да не понял никто, может, пугал просто, – досадливо буркнул толстяк. – Но бегали все как встрепанные, милиция приезжала, «Скорая»… И тоже всех выгнали!
– А вам что-то не проплатили? – осторожно поинтересовался Сева. – Или вы деньги снимать?
– В том-то и дело! – возмущенно рявкнул толстяк. – Мне не снимать! Мне на счет положить! И того не могу!
– Если бы ты не придумал, что я умственно отсталая, у них не было бы предлога нас выставить!
– Они бы изобрели другое! – защищался Сева, в глубине души признавая, что Катька в чем-то права. Что, конечно, вдвойне обидно. – И вообще, я ничего не понимаю! – Это был истинный крик души. Сева тупо уставился в разложенные перед ним компьютерные распечатки. – Вадька, поищи еще!
– Я ищу, я все время ищу, – сквозь зубы процедил Вадька.
– У них все было в полном порядке! – шурша бумагами, как еж в газетах, стонал Сева. – Особых неприятностей с законом не видно, серьезных претензий от партнеров тоже. Зарабатывали ребята нормальные сверхприбыли времен кризиса – закупали валюту на межбанке задешево, продавали задорого. И вдруг… – он драматически развел руками, – такое впечатление, что они… ну просто исчезли. На валютной бирже их нет, операции прекращены…
– А может, они уже давно к разорению шли? Просто шифровались? – спросила Мурка.
– Ты мне таких ужасов даже не говори! – нервно дернулся Сева. – Если они разорились – так ведь и мы разорились, а я не хочу, ясно? Не бывает банков, которые могли бы полностью спрятать свои проблемы! Бывают просто несчастные и плохо информированные вкладчики!
– А мы счастливые и информированные хорошо, – меланхолично вздохнула Кисонька.
– Говорил я, подстраховаться надо – по разным банкам деньги разложить, – проворчал Вадька.
– Это не подстраховка, это дурость! – выкрикнул Сева. – В одном банке деньгам безопаснее, один банк проще под контролем держать, чем разные!
– И жизнь убедительно-убедительно подтвердила твою правоту, – с бесконечным ехидством протянула Кисонька.
Севе стало просто-напросто плохо. Даже в глазах потемнело. Противно было, когда и Кисонька, и Катька наперебой называли его жадным. Мурка с Вадькой помалкивали, но Сева знал, что они тоже так думают. Но раньше он хотя бы утешался, что без его так называемой жадности «Белый гусь» давно бы разорился! И вдруг такой прокол! Теперь они скажут, что он даже жадничать не умеет!
– Этот самый банк – он что-то скрывает! – тем временем зловещим тоном выдала Катька.
А, вот кто у него сейчас по полной получит! За гениальные мысли! Но прежде чем Сева успел сорвать на девчонке зло, Катька добавила:
– Но почему они тогда так радуются милиции? Прямо как родным!
– Неужели непонятно? – рявкнул Сева. – Милиция у них как предлог, чтоб закрыться и с вкладчиками не разговаривать!
– Скрываться с помощью милиции? А тебе не кажется, что это как-то глупо? – в ответ поинтересовалась Катька. – Если они ментов не боятся, значит, ничего противозаконного не делают? И еще тот дядька, толстый, – говорил, что он уже почти месяц не может положить в банк деньги. Я понимаю, если банк не отдает деньги. Но чтоб он брать отказывался – этого я не понимаю!
– Да ты вообще мало что понимаешь! – привычно огрызнулся Сева. Но видно было, что Катькины слова заставили его задуматься. Он принялся снова копаться в найденных Вадькой материалах.
– Сейчас у нас март… – пробормотал он. – Похоже, наш банк перестал участвовать в межбанковских торгах, исчез с бирж и вообще затихарился где-то в начале года… Но сперва это было не очень заметно – новогодние праздники, банковские каникулы и все такое… Нашу аренду они с того же времени не платят. А еще у них стали происходить всякие мелкие неприятности – сеть зависла, кому-то «Скорую» вызывали, теперь накладки с крыльца украли, еще ограбление сегодняшнее дурацкое…
– Вряд ли из-за похищения резиновых накладок банк ушел с валютных торгов, – задумчиво протянул Вадька. – И обычно когда кому-то «Скорую» вызывают, работа все-таки не прекращается. Такое впечатление… – он снова задумался, – они для чего-то тянут время.
– Ясно для чего! – нервно выкрикнул Сева. – Чтобы сгрести наши денежки и сбежать с ними на Кипр!
– Тогда почему у толстого дядьки деньги не взяли? – возразила Катька. – Лишние они им, что ли?
– Может, тот дядька крутой мафиози, который этих банкиров не то что на Кипре, а и на Луне достанет?
– Если бы они хотели сбежать с нашими деньгами, побежали бы сразу, два месяца не тянули, – покачал головой Вадька.
– Ну так и что за ерунда у них там происходит? – в отчаянии выпалил Сева.
Из офиса послышался резкий звонок. В окне между рабочей комнатой и офисом видно было, как замер Салям – щеки распирал надкушенный бутерброд. Могучим глотком, не жуя, он отправил кусок в желудок, торопливо смахнул колбасу в ящик стола и нажал отпирающую дверь кнопку.
– Кого там еще несет? – пробормотал Сева, недовольно выныривая из вороха документов.
Дверь открылась, и на пороге появился высокий представительный мужчина. В холеных пальцах был зажат прямоугольник визитной карточки Саляма. На породистом лице привычная маска невозмутимости явно проигрывала сражение какой-то детской растерянности и самому настоящему страху.
– Извините, вы меня, наверное, не помните. Мы встречались вчера… – голос у посетителя был четкий и хорошо поставленный, вот так мямлить он явно не привык. – Вы… Я… – он выдохнул, заставляя себя успокоиться. – Я председатель правления банка, где вы вкладчик. И я думаю – только вы можете нам помочь! У нас такая ерунда происходит! В нашем банке – два учредителя! – Голос представительного мужчины задрожал, сорвался, он судорожно сглотнул и прикрыл глаза. – Сейчас… Я сейчас все объясню… – не открывая глаз, пробормотал он. – Извините, пожалуйста… Я так измучился… – его лицо, еще секунду назад худо-бедно державшее маску невозмутимости, поплыло, щеки обвисли и стало видно какой это немолодой и действительно до предела измученный человек.
Салям невозмутимо блеснул на него стеклами темных очков, сунул руку в ящик, вытащил свое любимое салями, отчекрыжил от него кружочек и ни слова не говоря, ткнул его сидящему напротив человеку под нос. Запах колбасы заставил того резко распахнуть глаза. Прямо перед ним висел аппетитный темно-красный ломтик. Посетитель некоторое время недоуменно разглядывал кружочек, потом робко протянул руку, взял колбасу двумя пальцами, положил на язык и сосредоточенно зачмокал. Через мгновение дыхание его выровнялось, на губах мелькнула тень улыбки, и он с удивлением пробормотал:
