Ребята горели желанием еще раз побывать в форте. Была ли сделанная по заказу маркиза де Шамбора золотая цепь спрятана где-то под его развалинами? Если да, то удастся ли им опередить похитителей картин и найти указание, оставленное Пленным художником?
За ужином ребята спросили дядю Джима про Чонси Гилмана, которого, судя по всему, мистер Давенпорт люто ненавидел.
Гилман живет по ту сторону озера, – ответил он. – Он богат – получил огромное наследство – и выступает в качестве художественного критика. Ведет колонку в местной газете.
Много лет назад Гилман купил у одного филантропа картину форта, и мистер Давенпорт никак не может это пережить. Более того, этот критик – сам неудавшийся художник – очень резко выступает в своих статьях против художественной школы.
– Не очень приятный человек, – добавил дядя Джим. – Вы, вероятно, увидите его в День форта.
После ужина братья позвонили в местное отделение полиции. Украденный седан, на котором умчался вор, укравший в антикварном магазине раму, нашли брошенным на шоссе за Сидартауном.
– Возможно, вор прячется где-то поблизости, – предположил Фрэнк. – Нам надо быть настороже.
Ребята отправились к мистеру Давенпорту, чтобы рассказать о краже. История с рамой очень его обеспокоила.
– Если б я только знал, что она находится в этом магазине, я бы непременно ее купил, – раздраженно говорил он.
Он открыл небольшой сейф и достал оттуда фотокопию старой подробной карты форта Сенандага, которую, сказал мистер Давенпорт, они могут на время взять.
– Она нам очень пригодится, когда мы начнем прочесывать развалины в поисках сокровища, – сказал Фрэнк, положив карту в карман.
По настоянию Чета, после обеда братья согласились пойти в студию на занятия по живописи.
– Вы сможете там и понаблюдать за учениками, – сказал толстяк.
– Чет Мортон, я чувствую, ты что-то задумал. – Джо смерил приятеля подозрительным взглядом.
Чет широко улыбнулся, но ничего не сказал.
В каменном строении, где проходили занятия, было прохладно, большие и высокие окна создавали прекрасное освещение.
– Я только посмотрю, как рисуют, – сказал Фрэнк.
– Я – тоже, – усмехнулся Джо. – Оставим работу кистью для Чета.
Толстяк взял мольберт, кисти и краски и выбрал себе место в задней части комнаты.
Впереди Чета за мольбертом стоял Ронни Руш. Он обернулся, на его лице появилась гадкая ухмылка.
– У тебя открылся талант?
– Скоро выясним, – ответил Чет, когда братья проходили мимо него.
– Слушай, Ронни, – неожиданно для самого себя спросил Джо, – ты часто пользуешься ализариновым пигментом?
– Конечно. Как и все.
– Когда рисуешь?
– Естественно. Почему ты спрашиваешь? – Ронни удивленно на него смотрел.
– Просто так.
В этот момент к Чету подошел дядя Джим и стал показывать племяннику, как смешивать краски и пользоваться кистью.
Когда он отошел, Фрэнк тихо сказал брату:
– По реакции Ронни не похоже, что он имеет какое-то отношение к этой гильзе.
– Все же надо выяснить, почему он так враждебно настроен, – кивнул Джо.
Братья взглянули на Чета. Их упитанный приятель, забыв обо всем на свете, энергично водил кистью по холсту.
– Чет по-настоящему заразился живописью, – усмехнулся Джо.
Братья вышли из студии, решив повнимательнее осмотреть картины форта, и направились в галерею. Подходя к зданию они услышали торопливые шаги позади. Они обернулись – за ними шел Ронни Руш.
– Я хочу посмотреть картины форта, – сказал он дерзко.
– Мистер Кеньон запретил ученикам входить в галерею, – несколько смутившись, сказал Фрэнк. – А ты что, особенно интересуешься фортами? Сенандагой, например?
– Всего лишь техникой живописи, – торопливо ответил Ронни. – А чем вы интересуетесь?
– Мы изучаем историю форта, – ответил Фрэнк.
– Интересно! Историю? – прищурился Ронни. Он и не собирался уходить, так что братья решили пока что отказаться от своего плана и вернулись в студию, где Чет все еще трудился за своим мольбертом.
– Можно взглянуть на твой шедевр? – спросил, широко улыбаясь, Джо.
– Нет, ребята, – искренне ответил Чет. – Еще не время.
После ужина Фрэнк высказал предположение, что им все же надо что-то предпринять. Может быть, сходить к лютому врагу мистера Давенпорта.
– К Чонси Гилману? – глаза Чета округлились.
А почему бы и нет? В конце концов, у него же есть картина форта.
– Может, он что-то знает и о золотой цепи, – поддержал брата Джо.
Сев в развалюху Чета, они поехали на север по западному берегу озера, где жило множество туристов. Вскоре на берегу озера показались красивые особняки, а еще минут через двадцать они въехали на посыпанную гравием дорожку. У дороги на цепи висела табличка «Чонси Гилман, эсквайр». А выше стоял обращенный к озеру красивый дом в стиле Тюдор.
– Какой вид! – присвистнул Чет, припарковывая машину.
С обвитой плющом террасы в задней части дома из шезлонга поднялся полный, с вьющимися волосами человек. Он неодобрительно посмотрел на подъехавшую машину и ее дымящуюся выхлопную трубу, а затем и на вышедших из нее ребят.
Они никогда не видели столь элегантно одетого человека. На нем был зеленый бархатный пиджак, брюки в полоску и белый шейный платок.
– Вы не ошиблись адресом? – протянул он в нос, снимая очки.
– Вы – мистер Гилман? – спросил Фрэнк.
– Да, это – я.
Фрэнк представил своих друзей и себя и объяснил, что они приехали на озеро Краун на каникулы и что им хотелось бы посмотреть его картину, где изображен форт.
– Вы – из учеников этой Миллвудской школы? – спросил критик подозрительно.
– Не совсем.
– Очень хорошо. – Гилман пожал плечами и повел ребят через террасу к задней двери.
– Ничего себе дружелюбие! – шепнул Джо приятелям.
Гилман провел их по изысканно обставленным комнатам, затем по широкой винтовой лестнице в большой зал. С одной его стороны находилась сводчатая дверь.
– Это – моя столовая с видом на озеро, – объявил он, когда они проходили мимо рыцаря в доспехах и обошли длинный стол, на котором лежал толстый словарь. Гилман кивнул в сторону дальней стены и висевшей на ней картины.
На холсте, помещенном уже в другую, а не в старинную раму, на заднем плане был изображен форт Сенандага в сумерках. На переднем плане – небольшие деревца боярышника. Художник обладал прекрасным знанием законов перспективы – эффект был почти стереоскопическим.
– Довольно удачная композиция, – произнес нараспев и как бы нехотя Гилман. – Я приобрел эту картину у абсолютно ничего не понимавшего человека. Прекрасная фактура, как вы считаете?
– Э… великолепная, – ответил Чет под удивленными взглядами братьев Харди, подавляя улыбку и лихорадочно соображая, что бы могло означать это слово.
– Вам следует, – свысока продолжал критик, обращаясь к Фрэнку и Джо, – посмотреть другие картины генерала в этой так называемой художественной школе. – Он подавил смешок. – Я бываю там раз в году на выставке их работ и выступаю в качестве судьи, так сказать, картин этих молодых любителей! Исключительно забавное зрелище!
Между тем, Чет постепенно приблизился к большому словарю. Он докажет братьям, что и он знает кое-что, чего не знают они, и в то же время не будет чувствовать себя идиотом из-за этого непонятного слова «фактура».
Фрэнк краем глаза наблюдал за их толстым приятелем, но выдавать его не собирался. Чет взял книгу и, перелистывая страницы, попятился к окну, где было светлее.
Тем временем Джо, не удержавшись, спросил Гилмана:
– А вы сами рисуете?
– Я в первую очередь – критик, – заявил он высокомерно, – меня хорошо знают самые известные представители мира художников. Я…
Трах!
Братья Харди и Гилман, вздрогнув, обернулись. Рыцарь в тяжелых доспехах лежал на полу. Над ним с красным пылающим лицом стоял Чет.
– П-простите, – заикаясь произнес он. – Я нечаянно на него наткнулся. – Он быстро положил словарь на стол.
– Слишком увлекся словарем? – усмехнулся Фрэнк, помогая поставить рыцаря. – Все целехонько, сэр.
Критик, возведя глаза к потолку, только и произнес:
– Шум так действует мне на нервы!
– Для вашего сведения, «фактура», – тихо сказал Чет, подойдя к смотревшим на картину братьям, – означает характер поверхности произведения, как на него нанесены краски.
– Отлично, профессор, – съехидничал Джо, Они внимательно рассматривали холст, стараясь найти какие-то знаки в композиции. Задав Гилману несколько вопросов, они поняли, что он ничего не слышал о каком-либо указании, где следует искать золотую цепь.
Если вы не возражаете, – сказал он, многозначительно покашливая, – я должен вернуться к работе над важной критической статьей.
Ребята, разочарованные результатом визита, поблагодарили его и ушли.
– Вон он какой, этот Чонси Гилман! – презрительно говорил Джо, когда они ехали на юг по берегу озера.
