Джонатан с благодарностью взял пирог. Все это было так неожиданно.
— Проходите в гостиную, мисс Уилсон, — пригласил ее юноша. — Подойду, скажу родителям о вашем визите. Они будут очень рады. Он показал гостье направление, а сам с пирогом отправился к матери на кухню.
— Как любезно с ее стороны, — сказала Джейн Файер. — Позови отца. Отведаем пирог вместе с нашей соседкой.
Обтерев руки о фартук, она поспешила в гостиную, а Джонатан постучался в кабинет Эзры.
— Войдите, — донесся его недовольный голос.
Джонатан открыл дверь. Большая часть книг, карт и гроссбухов, а также семейная Библия были еще не распакованы. Эзра сидел возле письменного стола, лицом к двери, и разглядывал какую-то карту.
— Что такое? — с досадой спросил он. Его черные волосы уже тронула седина, а морщины на лице стали глубже.
Оказалось, отец изучал карту западного Массачусетса. Джонатан уже знал, что у него появилась новая идея поиска Гуди.
— Папа, к нам пришла молодая женщина, соседка.
— И что?
— Ну, она хочет с нами познакомиться, — объяснил Джонатан, покашляв.
— Не сейчас. Я занят.
Парень в растерянности постоял в дверях. Серебряный медальон, висевший у отца на шее, сверкал в свете свечи, блестели голубые камешки. Наконец Эзра сказал:
— Закрой дверь с той стороны.
Джонатан поплелся в гостиную и вдруг услышал легкие шаги на лестнице.
— Рашель! — воскликнул он. — Ты слышала, что сказал папа?
Та приложила палец к губам.
— Кто к нам пришел? — прошептала девочка. — Соседи, да? Я хочу их увидеть.
— Папа рассердится…
Но Рашель не обратила на него внимания. Она быстро сбежала по лестнице и вошла в гостиную раньше брата.
Мать о чем-то разговаривала с Делайлой. Увидев Рашель, Джейн Файер вдруг изумленно расширила глаза и выкрикнула:
— Абигайль!..
Глава 8
— Почему ты не спишь, Аби? — воскликнула Джейн.
Джонатан увидел, как сразу помрачнело личико сестренки. Он шагнул вперед и мягко положил руку на плечо матери.
— Это же Рашель, мама. Она хочет познакомиться с нашей соседкой.
На лице Джейн на мгновение появилась досада, затем оно прояснилось.
Взяв дочку за руку, женщина притянула ее к себе и улыбнулась.
Девочка успокоилась и села на стул.
«Как мне жаль бедную Рашель! — грустно подумал Джонатан. — Мама без конца изливает на нее свое горе».
Рашель действительно сильно походила на старшую сестру. Правда, она была блондинкой, в то время как Абигайль обладала рыжей шевелюрой.
«А мама, похоже, совсем не смутилась, — решил парень. — Абигайль для нее все еще жива. Она не может поверить, что Аби умерла».
Делайла поклонилась и сказала:
— Рада познакомиться с тобой, Рашель.
— Отец сейчас, похоже, занят, — произнес Джонатан. — Но он тоже будет рад познакомиться с вашей семьей. Может быть, мы пригласим вас завтра.
Делайла кивнула.
— Прошу извинить, — сказала ей Джейн, — побудьте пока с моими детьми, а я займусь пирогом, мисс Уилсон.
Джонатан улыбнулся: Рашель словно носом чуяла, что ее ждет сладкое.
Оставшись втроем, они уселись на стулья вокруг небольшого столика.
В гостиной еще царил беспорядок. Но над очагом уже висела большая картина — портрет Абигайль. Отец нарисовал его собственноручно по памяти.
На портрете девочка была одета, как в последний день своей жизни — в синее платьице и чепчик с лентами под цвет платья.
— У вас миленький дом, — оглядываясь по сторонам, заметила Делайла.
Действительно, трехэтажное здание выглядело большим и элегантным. Забор и стены были окрашены в белый цвет, а ставни — в черный. Это жилье оказалось самым лучшим из тех, в которых доводилось жить Файерам.
— Откуда вы приехали? — поинтересовалась Делайла.
— Из Ворчестера, — ответил Джонатан. — А еще раньше мы жили в Дэнбери.
— Боже мой! — воскликнула гостья. — Почему вы так часто переезжаете?
Парень вздохнул. Ему совсем не хотелось рассказывать хорошенькой соседке о погоне отца за семейством Гуди. Да и сможет ли она понять? Но тут влезла сестренка, и он не успел ее остановить.
— Это все папа. Он говорит, что наша семья проклята!
— Рашель! — прикрикнул брат.
— Проклята? — Делайла сузила глаза. — Что это значит?
— Да просто детские фантазии, — ответил Джонатан, желая положить конец разговору.
— Нет, это правда! — снова вмешалась Рашель, — Папа каждый день рассказывает мне об этом перед сном.
Затем она указала на портрет Абигайль и сказала:
— Это моя сестра. Она умерла, когда я была совсем маленькой. Ее забрали Гуди.
— Рашель… — начал Джонатан угрожающе, но гостья уже заинтересовалась и попросила девочку продолжать.
И, к огромной досаде Джонатана, Рашель выложила все о родовом проклятии и вражде между Файерами и Гуди. Юноша не отрываясь смотрел в лицо гостье. По мере того как всплывали все более страшные подробности, оно белело, а глаза расширялись.
«Она больше к нам и на расстояние пушечного выстрела не подойдёт», — подумал Джонатан и тут же удивился, почему его волнуют подобные вещи. Кажется, эта девчонка всерьез ему понравилась. Наконец он не выдержал и сказал:
— Все это чушь собачья, мисс Уилсон. Мой отец забивает ей голову жуткими рассказнями, а она воспринимает их слишком серьезно.
— Значит, ты не веришь в проклятие? — спросила Делайла, глядя ему прямо в глаза.
— Нет никакого проклятия, — Парень пожал плечами. — Жаль только, что папе, пока он жив, не будет покоя. По-моему, он сам во всем виноват, сам осложняет нашу жизнь. Им движет только бесконечная ненависть к Гуди, хотя сами они не сделали нам никакого вреда.
— А как же Абигайль? — вмешалась Рашель.
Джонатан помолчал. Ему не хотелось вспоминать о погибшей сестре.
«Абигайль была бы жива, если бы не папино помешательство, — подумал он с горечью. — Ведь это отец заставил нас жить в Уикхеме. Смерть сестры на его совести».
Джонатан попытался отогнать неприятные мысли и перевел взгляд на Делайлу. Та разглядывала портрет покойной.
— Абигайль очень похожа на тебя, Рашель, — произнесла гостья.
— Многие так говорят. — Девочка улыбнулась брату.
— Может быть, сменим тему, а? — предложил Джонатан, поеживаясь.
— У вас есть сестры или братья, мисс Уилсон? — полюбопытствовала Рашель.
— Ты можешь звать меня просто Делайлой, — ответила та, затем повернулась к Джонатану: — И ты тоже.
— Я единственный ребенок в семье, — продолжала гостья. — Моя мать умерла при родах. Мой отец — священник, но у него совсем небольшой приход. Мы живем на маленькой ферме.
Джонатан разглядывал ее зеленое льняное платье, уже сильно выцветшее. Сразу было заметно, насколько оно изношено. Ткань на рукавах почти протерлась, тут и там виднелись следы штопки.
«А ведь она, наверное, пошла в гости в лучшем своем наряде, — подумал парень. — Должно быть, живет совсем бедно. Но разве в этом суть? Я еще не встречал столь прекрасной девушки».
Спустя какое-то время Джонатан отправился в город, чтобы заказать кузнецу новый котел.
Закончив дела, он вышел из кузницы. И тут же столкнулся с красивой шатенкой в синем платье и белом чепчике.
— Делайла Уилсон! Как я рад тебя видеть!
— Я тоже рада, Джонатан.
В руках у нее была небольшая корзинка.
Юноша хотел помочь, но она оказалась пустой.
— Куда ты направляешься? — спросил Джонатан.
— Домой, — ответила Делайла. — Я была у церкви, отец там уже с утра и ничего не ел. Я отнесла ему хлеба с сыром.
— Я тоже иду домой, — сказал он. — Можно я тебя провожу?
— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Ты так любезен.
Они вдвоем направились к дому Делайлы. Послеполуденное солнце светило ярко. Парень почувствовал, что заливается краской.
— Как твои родные? — поинтересовалась Делайла и уточнила: — Мать и сестра?
— Спасибо, неплохо.
— Они мне очень понравились. Особенно сестра. Такая милая.
Вспомнив о дне их знакомства, Джонатану стало немного не по себе. И мать сначала так оплошала, и Рашель проболталась о родовом проклятия. «Наверное, Делайла просто хорошо воспитана, — решил он. — Ведь у нее не могло не остаться странного впечатления».
— Мне так неловко, что Рашель тогда испортила нам вечер, — проговорил Джонатан. — Надеюсь, она тебя не слишком запугала своими дурацкими историями.
— Не слишком, — рассмеялась Делайла. — Она же ребенок, а дети обожают страшилки. Я в ее годы была такой же.
— Мне кажется, что ты была куда умнее, чем Рашель, — возразил Джонатан.
— Если только не глупее. Спроси у моего отца. В восемь лет я была уверена, что ночью придет серенький волчок и ухватит за бочок. Я просила закрывать окна ставнями даже в самую сильную жару. Папа думал, что я совсем спятила!
