и сам не знал почему. Возможно, привычка совершать добрые дела затягивает. А скорее всего, обожание, с которым каждый раз встречали его поступок жители города, заставляло его возвращаться сюда снова и снова.
– Какой вы хороший человек! – воскликнул Пьер. – Я исполню в честь вас гимн.
И его скрипка пропела воодушевляющую мелодию об отважных подвигах и рискованных приключениях.
Гастон приосанился в седле.
Он продолжил свой путь, и к нему подошли, раскачивая в завораживающем ритме юбками, три очаровательные сестры, все белокурые и соблазнительные.
– Маркиз Гастон, – выдохнула средняя.
– Тпру, – произнёс Гастон, останавливая Максимуса и выгибая чёрную бровь. – Чем могу помочь вам, мадемуазели?
Самая маленькая притворилась, будто падает в обморок, и оперлась на плечо сестры, а та, что стояла справа, самая симпатичная, захихикала, прикрывая рот ладошкой. Самая высокая девушка ответила:
– Мы хотели бы пригласить вас на танцы вечером в субботу. Это, конечно, не такой изысканный приём, какие вы устраиваете в замке, но для нас будет честь, если вы посетите наше скромное торжество.
– О да, такая честь для нас, – пробормотала маленькая.
Не успел Гастон придумать, что ответить, как из дверей пекарни выплыла грузная женщина с тяжёлыми корзинами в руках.
– Мелли, Марла, Мадлен! Немедленно идите сюда!
– Да, мадам, – хором ответили девушки, зардевшись, и, опустив головы, побежали к пекарне. Но маленькая, самая дерзкая, оглянулась и подмигнула Гастону.
Юноша усмехнулся и поехал дальше. Может, он и посетит сельский праздник. В конце концов, он свободный мужчина. Гастон великодушно позволил горожанам обращаться к нему по имени. Он знал, что его боятся, и стремился стать более доступным для простого народа.
Пробираясь по извилистым улочкам, Гастон услышал, как его кто-то окликает, и увидел приближающихся братьев Плантье.
– Впечатляющая добыча, приятель! – крикнул Дани.
Давид оскалился; после того как Гастон избил его, челюсть у парня так и осталась слегка свёрнутой набок.
Гастон гордо вскинул голову.
– Довольно просто выследить жертву, если знаешь ход её мыслей.
Он и сам долго был жертвой, но этому настал конец.
Стиснув зубы, Гастон высокомерно взглянул на близнецов, которые мучили его большую часть жизни.
– А где же ваш маленький кузен?
– Я здесь, Гастон! – послышался гнусавый голос. Лефу пробирался сквозь толпу с кружкой, расплёскивая напиток себе на руки. – Вот, освежись!
Задыхаясь, Лефу отдал запотевшую кружку Гастону. Тот сделал щедрый глоток и вытер рот внешней стороной кисти.
– Я искал тебя, Гастон, – сказал Лефу, подпрыгивая, чтобы завладеть вниманием красавчика. – Сегодня в таверне соревнование по метанию дротиков. Будь в моей команде.
Гастон глубоко вздохнул.
– Не знаю, не знаю. У меня так много приглашений на вечер.
– Ой, ну брось! – заканючил Лефу. – Никто не бросает дротики лучше тебя, Гастон!
Маркиз самодовольно усмехнулся.
– Ну что ж, тогда я...
И тут у Гастона ёкнуло внутри: он увидел телегу, грохочущую по дороге вдоль реки. На ней громоздилось столько барахла, что куча опасно качалась при каждом шаге худосочной лошади. Но Гастон, затаив дыхание, смотрел на женщину, сидевшую на облучке. Длинные распущенные волосы тёмно-русого цвета, рубиново-красные губы, кожа цвета лунного камня. Она была худая и в то же время ладно сложённая. Разглядев её лицо – скулы, линии рта, тонкие брови вразлёт, блестящие глаза, – Гастон ощутил, как в сердце вонзилась стрела.
Он никогда не видел такой небывалой красоты – кроме, конечно, как в зеркале.
Женщина обернулась и поймала его взгляд, словно тоже почувствовала их связь.
И улыбнулась.
