Я закатила глаза.
— Очень смешно. Ну… приятно было познакомиться, Кларк. Еще увидимся… наверное.
— Увидимся! — Он отсалютовал мне двумя пальцами.
Я повернулась и выбежала из конюшни. После зловония конюшни воздух казался особенно бодрящим и свежим. Я трусцой припустила через поле к шоссе.
А потом, сквозь стук кроссовок по твердой земле, я услышала это. У меня за спиной пронзительно заржали лошади.
Их голоса были полны печали. Они звали меня. Звали обратно в страшную конюшню.
Я бросилась к шоссе. Вопли лошадей звенели в ушах. Тяжело дыша, я вцепилась в опору навеса на остановке, пытаясь восстановить дыхание.
Мимо проехал внедорожник, из окна гремела залихватская музыка кантри. Солнце окончательно скрылось за деревьями. Странные тени скользили по полю, словно живые существа.
Дорога была темна. Автобусов не видать. Впрочем, они ходили с интервалом в полчаса или около того. Но мне хотелось, чтобы автобус приехал немедленно.
Я хотела оказаться подальше отсюда. Подальше от конюшни и странного мальчика. Мальчика с темными, бездонными глазами, который посмеялся надо мной, когда я сказала, что слышала лошадей. Который посмеялся, когда я сказала, что в конюшне обитают призраки.
Кем же на самом деле был Кларк?
Я содрогнулась, когда небо еще сильнее потемнело. Мне не хотелось думать ни о Кларке, ни о призраках, ни о масках. Мне хотелось УБРАТЬСЯ отсюда!
— Автобус никогда не приедет, — пробормотала я.
Надо было идти домой с Сабриной. Напрасно я пошла в эту конюшню.
Я вытащила сотовый. Решила спросить маму и папу, не могут ли они подъехать и забрать меня отсюда. Начала было набирать номер — и тут же остановилась.
Телефон не работал. Разрядился.
Тяжело вздохнув, я засунула его обратно в карман джинсов.
На другой стороне дороги, среди деревьев глумливо закричала какая-то птица.
— Ты смеешься надо мной?! — со злостью воскликнула я.
Я решила идти пешком. Пойду вдоль дороги по направлению к дому. Когда появится автобус, я просто помашу рукой водителю, и он остановится.
А может, и так дойду. Тут всего-то километра четыре.
Это будет очень кстати — прогуляться пешком, сказала я себе. Это даст мне возможность подумать. Разобраться с терзающими меня мыслями.
Я понимала, что Сабрина права. Я должна убрать маску из своего подвала. Но куда я ее дену? Куда мне спрятать ее, чтобы никто никогда ее не нашел?
* * *
Прогулка заняла больше времени, чем я рассчитывала. Я взглянула на часы. Почти семь часов вечера. Ужинаем мы в половине седьмого. Мама и папа, должно быть, уже с ума сходят.
Возможно, как раз сейчас они, отчаявшись дозвониться на мой неработающий сотовый, звонят миссис Лэнг. Когда они узнают, что я шла пешком, меня ждет отменная головомойка!
Стало холоднее. Я застегнула молнию на куртке до самого горла. Рюкзак вдруг налился тяжестью — казалось, он весит целую тонну.
Фермерские поля сменились рядами небольших домиков. Я поняла, что почти добралась. Я вытерла со лба пот тыльной стороной ладони и продолжала идти.
— Поберегись! — проорал кто-то.
Двое мальчишек на великах промчались мимо меня бок о бок. Они со смехом хлопнули друг друга по ладоням, довольные, что напугали меня.
В большинстве домов ярко горели окна. За ними я видела людей, собравшихся за ужином. В окне на фасаде одного из домов сидел величественный белый кот; когда я прошла мимо, он проводил меня задумчивым взглядом.
Если б я только могла позвонить маме с папой и известить, что со мной все в порядке… Я снова вытащила телефон и встряхнула его. Нет. Разряжен полностью.
Я дошла до Мелроуз-Стрит и повернула на Декланда. До дома оставалось десять-пятнадцать минут ходьбы.
Огромный серый пес, доселе мирно лежавший на подъездной дорожке, при виде меня вскочил и разразился яростным лаем. У меня екнуло сердце. В следующий момент я увидела, что собака привязана.
Я снова повернула за угол, и оказалась в квартале, заполненном небольшими магазинчиками и лавочками. Я увидела прачечную и обувную мастерскую — обе уже закрылись. Прошла мимо здания почты и небольшой пиццерии, где продавали пиццу на вынос.
Я зашагала через дорогу — и вдруг замерла прямо посреди улицы.
Я смотрела на маленький магазинчик, расположенный на следующем углу. Смотрела в окно, светившееся ярким оранжевым светом.
Оттуда на меня смотрели лица. Уродливые, искаженные лица.
Маски.
Три ряда хэллоуинских масок глядели на улицу из окна магазина. Я увидела маску гориллы, несколько масок монстров с выпученными глазами и окровавленными клыками, косматую морду оборотня, создание с развороченной макушкой, из которой выступали голые кости черепа…
Застыв на проезжей части, я переводила глаза с маски на маску. Затем мой взгляд упал на стеклянную дверь.
Меня бросило в дрожь.
Я знала этот магазинчик. Я очень хорошо его знала. Как часто возникал он в моих ночных кошмарах!
Магазинчик масок.
Магазинчик, где я купила Маску Одержимости!
Как он мог оказаться здесь? Как он мог появиться снова?
Магазинчик исчез. Исчез без следа, на том месте, где он был, остался лишь голый пустырь.
Почему же теперь я снова вижу его?
Вой клаксона напугал меня, вырвал из оцепенения. Я прикрыла рукой глаза, защищая их от слепящего света фар, и перебежала через дорогу.
Я вошла в оранжевый свет, льющийся из окна магазинчика. Безобразные маски взирали на меня из-за стекла.
Я подбежала к двери и схватилась за ручку. Магазинчик был реален. Это не видение.
Я прижалась лицом к стеклу и заглянула внутрь. Увидела узкий проход, по обе стороны которого тянулись длинные полки с масками. В точности, как я помнила.
А за прилавком — тот самый странный человек. Человек, продавший мне Маску Одержимости.
Он стоял там, читая книгу. На мгновение он поднял лицо к свету, и я смогла хорошенько его разглядеть.
Все те же черные волосы, зачесанные на прямой пробор. Те же тонкие, как карандаш, усики. Черный, ниспадающий до пола плащ поверх черного же костюма.
Я долго стояла, вцепившись в дверную ручку, наблюдая за ним. Вспоминая его маленькие черные глазки. Как он смотрел на меня, словно мог прочесть мои мысли…
Я собралась с духом и рванула дверь на себя. Она распахнулась так быстро, что чуть не ударила меня. Споткнувшись, я вошла в магазин.
Он не поднял глаз. Он ждал, когда я подойду к прилавку. Лишь тогда он поднял голову и посмотрел на меня, прищурив свои странные, пронзительные глаза.
— Вы меня помните? — спросила я высоким, пронзительным голосом.
Он кивнул:
— Разумеется, я помню тебя, Карли Бет.
От этого мой пульс участился. Мне не понравилось, что он назвал меня по имени.
Обеими руками я вцепилась в прилавок, силясь унять дрожь.
— Вы должны забрать маску! Вы ДОЛЖНЫ! — закричала я.
Неприятная улыбка приподняла его тонкие усики.
— Забрать ее назад? Как? — спросил он. Он закрыл книгу и положил ее на прилавок.
Книга была старая и потрепанная. Я прочла название на обложке: «Новые лица».
— Она у меня в подвале, — сказала я. — Я ее вам принесу. Сегодня же.
Улыбка исчезла.
— Ты не можешь вернуть ее, — сказал он. Позади него ряд человеческих черепов скалился на меня с полки.
— Почему нет?! — вскричала я.
Он откинул назад плащ.
— Ты думаешь, что одолела ее в прошлый раз, — сказал он мягко. — Но я знаю правду.
У меня отвисла челюсть.
— Какую правду?
Он придвинулся ближе, так близко, что я почувствовала кислый запах его дыхания.
— Маска не признает поражений, — прошептал он.
— Это б-безумие! — выдавила я.
— Она вернется, Карли Бет, — сказал он. — Она придет за тобой в ночь Хэллоуина. И я ничего не могу с этим поделать.
— Это БЕЗУМИЕ! — крикнула я. — Я держу ее взаперти. Я…
Он приблизил свое лицо к моему.
— Никому не удалось победить маску. Никто, чья кожа стала кожей маски, чьи глаза стали глазами маски, не выжил, чтобы рассказать об этом. Маска уничтожила их. Всех до одного. Всех, кроме тебя. Ты осталась в живых… пока!
Он отступил на шаг и тяжело вздохнул.
— Ты считала себя единственной жертвой маски? Есть еще кое-кто, Карли Бет. Кое-кто еще владел маской, и сделает все, чтобы вернуть ее. Все, что угодно. Кое-кто из тех, кого ты знаешь.
— Что? — Я разинула рот. — Вы… я вас не понимаю. Скажите же, что мне делать! Пожалуйста!
— Я ничего не могу тебе сказать, потому что не знаю сам. Но я знаю одно, — произнес он. — Маска не успокоится, пока не возьмет тебя под контроль. Пока вновь не наполнит тебя своим злом.
— Нет! Прошу вас! — взмолилась я. — Пожалуйста!
Он пожал плечами, и плащ зашелестел у него за спиной.
