— И, наконец— то, пришла официантка с нашим завтраком, — прервал его Хоффер. — Слава Богу.
— Прошу прощение, Элвуд, — извинился Терреано. — Ни за что не хотел бы вам надоедать.
— Но это очень интересно, — торопливо проговорил Боб. — Теперь я понимаю, почему доктор Брэндон так нервничает. Если Ньют Макафи сунет нос в кости…
— Он уже это делает, — заметил Терреано. — Хотя мы даже не знаем, человек ли в пещере.
— Не заводись, Фил, — сказал Хоффер. — Вряд ли заключение, которое можно было бы сделать, имеет значение для кого-нибудь еще, кроме десятка ученых.
Терреано усмехнулся.
— Исследования доктора Хоффер а можно использовать сразу, — пояснил он мальчикам. — Если он докажет, что изжога помогает организму бороться с обыкновенной простудой, мы все будем ему благодарны.
— Вполне возможно, что изжога стимулируется иммунными процессами, — холодно проговорил Хоффер. — Я убежден, что иммунная система отвечает за многие из наших бед, а гены, которые мы наследуем, почти ни за что не отвечают, что бы там ни говорил Крал Биркенштейн.
Терреано погрустнел, вспомним умершего ученого.
— Замечательный был человек, — сказал он. — Огромная потеря.
— Возможно, — согласился Хоффер, — но генная инженерия в наше время стала такой же опасной, как расщепление атома. Стоит только начать.
— Доктор Биркенштейн действительно надеялся улучшить человеческую природу? — спросил Юпитер. — Элеонор рассказывала вчера, что ему удалось вывести породу более умных шимпанзе. Он и вправду верил, что может улучшить людей?
Терреано вдруг почему— то огорчился.
— Не думаю, что он стремился к чему-нибудь вроде расы сверхлюдей, но он считал, что много людей рождается на свет с неплохим уровнем способностей, а если так, то и незачем тратить двенадцать— шестнадцать лет на получение простейших навыков, необходимых для зарабатывания хлеба насущного.
— Отвратительно! — воскликнул Хоффер. — Насилие над природой может привести к ужасным последствиям. Животные Биркенштейна — лучшее тому доказательство. Он облучал их предков разными лучами, воздействовал на них всякими химикатами. Он смог многому научить лошадей, у его шимпанзе стали большие и сообразительные мозги, однако продолжительность их жизни стала намного меньше, чем обычная у этих животных, если они живут в неволе.
— Животные как будто жили слишком быстро, — вмешался Терреано. — Незадолго до смерти Биркенштейн начал работу по замедлению процесса старения. Он создал различные препараты, которые давал своим шимпанзе в разных сочетаниях. Пробовал различные лекарства, которые заставляли мозг вырабатывать гормоны, стимулирующие сон или состояние бодрости.
Его работа была очень смелой и оригинальной, поэтому он стал одним из претендентов на получение премии Спайсера. Это денежная премия, которую правление Фонда Спайсера каждый гол присуждает в головном отделении Фонда тем ученым, чьи работы могут принести наибольшую пользу человечеству. Если бы Биркенштейн даже частично преуспел в своих исследованиях, он получил бы миллион долларов, которым мог бы распорядиться по своему усмотрению.
— А что будет теперь? — спросил Пит. — Кто получит деньги?
Терреано пожал плечами.
— Не знаю. Может быть, доктор Хоффер. Он лечит все язвы желудка. Или Джим Брэндон, если даст человечеству новое знание о его происхождении… Или…
— Кстати о Брэндоне, — вмешался Хоффер. — Посмотрите туда.
В окно они увидели Брэндона, обгонявшего прохожих. Он шел в кафе.
Терреано помахал ему, когда он переступил порог. Брэндон подхватил свободный стул и уселся рядом с Юпитером.
— Я добился своего! — радостно заметил он. — Позвонил в Сакраменто и буду звонить еще после завтрака, когда губернатор освободится.
— Губернатор может помочь забрать гуманоида из пещеры? — спросил Терреано.
Хоффер удивлено посмотрел на него.
— А я считал, что вы не разговариваете.
— Это было раньше, — ответил Терреано. — Джим, ты всерьез думаешь, что губернатор может помочь?
— А почему нет? — заявил Брэндон. — Если штат может покупать землю, чтобы строить дороги и школы, то почему бы ему не купить пещеру? Я собираюсь просить губернатора, чтобы он объявил весь район государственным историческим заповедником. Вполне возможно, тут еще что— нибудь есть, и преступление ничего не искать только из— за Макафи, которому хочется получать по пять долларов с человека.
Брэндон умолк. Из парка через дорогу до них вновь донеслись звуки духового оркестра.
— Без пяти десять, — заметил Хоффер. — Церемония скоро начнется. А когда она закончится, вся эта толпа кинется поглазеть на пещерного человека. А потом они, без сомнения, разбредутся по окрестностям, чтобы самим тоже что-нибудь поискать. Брэндон, ты, к сожалению, опоздал. Что случилось, то случилось, и ты их не остановишь!
8. Непонятные происшествия
Церемония открытия задерживалась. Когда Терреано, Брэндон и Хоффер вместе с Тремя Сыщиками пришли в парк, Ньют Макафи уже сидел на эстраде рядом с женой, которая надела черно— белое ситцевое платье и белые перчатки до локтей. Рядом с четой Макафи сидел тощий мужчина в полосатом пиджаке, на ярком солнце он выглядел потрепанным.
— Гарри Ченовет, — шепнул Терреано. — Наш мэр и владелец аптеки. Большой мастер устраивать церемонии и произносить речи.
К мэру и Макафи присоединился мужчина в темном костюме и с белым воротничком Терреано узнал в нем священника.
Остальные городские шишки заняли места рядом со священником. Среди них были владелец ресторана «Счастливый Охотник» и владелец мотеля, управляющий супермаркетом и его помощник, а также хозяйка магазина подарков, расположенного на одной из боковых улиц. Хозяин кафе «Ленивая Дейз» торопливо переходила улицу. Владелец гаража усаживался позади управляющего супермаркетом.
— Они всё позакрывали, — отметил Терреано. — Весь город сбежался. Пещерный человек наверняка поправит здешние дела, ведь у людей появится шанс заработать деньги. Нет ни одного человека в городе, который бы этому не радовался.
Юпитер оглядел парк и не мог не обратить внимания на то, что там были представители чуть не всех организаций. Мальчики— бойскауты и девочки— хранительницы костра. Отшельники поражали великолепием своих красных фесок, а веселую группку Лосей было легко узнать по их вымпелу. Молодые парни из Молодежной торговой палаты прикрепили на лацканы пиджаков ленточки, а рядом с ними стояли несколько мужчин в темных костюмах и шляпами с белыми перьями, которых подошедшая миссис Коллинвуд назвала Рыцарями Колумба.
Продавец мороженого подогнал свой грузовичок поближе к парку и открыл бойкую торговлю. Рядом с ним в окружении детей стоял молодой человек с огромной связкой шаров, наполненных гелием.
Когда в парке уже яблоку негде было упасть, мэр встал, постучал по микрофону и поднял вверх руку, призывая к молчанию.
Юпитер заметил Элеонор Хесс, которая наблюдала за церемонией, как всегда, с озабоченным лицом.
— Господа! — попросил внимания мэр. — Давайте успокоимся, и пусть мистер Робертсон испросит благословения небес для нашего начинания. Потом оркестр сентердейльской школы — поаплодируем ему, — поведет нас всех в музей пещерного человека. Наша Пэтти Фергюсон — вы знаете ее как мисс Авокадо прошлогодней ярмарки, — перережет ленточку и откроет пещеру.
Мэр посмотрел в толпу.
— Где ты, Пэтти?
— Да, тут она! — крикнул кто— то.
Народ расступился, и тоненькая девушка с длинными светлыми волосами в сопровождении криков и свиста поднялась по ступенькам на сцену.
Внезапно раздался шум воды, и в парке заработала поливочная система!
Люди сначала пооткрывали рты от изумления, потом стали кричать, кое-кто попытался убежать, но тщетно. Толпа была слишком плотной.
Юпитер почувствовал, как холодная вода хлынула ему на руки и на лицо. Одежда тут же промокла насквозь. Он повернул голову, чтобы окликнуть Пита, но тот, закрыв глаза, валился набок.
У Юпитера ослабли колени. Ноги переставили его держать. Все поплыло перед глазами, потом его словно накрыло волной, и он не успел даже испугаться, как был поглощен темнотой.
От холода Юпитер пришел в себя и вдохнул запах мокрой земли. Все его тело будто свело судорогой. Но в носу щипало, и он, открыв глаза, понял, что лежит, уткнувшись лицом в траву. Поливочная система отключилась.
— Что?.. — послышался хорошо знакомый голос…
Юпитер приподнялся на локте и увидел Брэндона. Голова Пита лежала на его ногах.
Парк наполнился криками и плачем людей, старавшихся подняться на ноги. На церкви начали бить часы.
Юпитер считал удары. Одиннадцать! И он, и вся остальная толпа пробыла без сознания больше сорока минут.
