Но тяжелые мысли не покидали меня. Я ощущала, что мы в опасности.
Мне казалось, что все здесь пошло наперекосяк.
Внезапно я пожалела, что мы стали первыми детьми, которые отправились на эту экскурсию. Конечно, заманчиво быть первыми и единственными, но здесь слишком тихо. Слишком пусто. Слишком страшно. Было бы веселей, если бы с нами рядом сидели десятки других людей.
Я хотела сказать об этом Марти. Но как?
Он горел желанием доказать, что храбрей меня и ничего не боится.
Я подобрала игрушечные пистолеты и подала ему один из них. Мне что-то не хотелось самой тащить их.
Марти сунул пистолет в карман джинсов.
— Эрин, ты только посмотри, куда мы вышли! — Марти пробежал мимо меня.
Я последовала за ним, стараясь не отстать.
Небо потемнело. Солнце скрылось за тяжелыми тучами, и в прохладном вечернем воздухе сгустился серый туман.
Оказалось, что выход из пещеры находится рядом с городом. Я имею в виду киношный город. Ну, вы знаете, маленькое такое поселение с низкими одно- и двухэтажными домами, небольшими лавочками и центральным универмагом.
— Как ты думаешь, здесь сейчас идут съемки? — спросила я Марти.
Он повернулся ко мне. Его темные глаза горели от возбуждения.
— Разве ты не узнала это место?
И тут мой взгляд упал на покосившийся древний особняк, наполовину скрытый за деревьями. С другой стороны улицы, за хлипкой изгородью, находилось старое кладбище.
И я поняла, что мы стоим на улице Кошмаров.
— Ух ты! — Я крутанулась на одном месте, стараясь разглядеть все сразу. — Это действительно знаменитая улица Кошмаров, где они снимают все фильмы.
— Я ее представлял немного иначе, — сказал Марти. — Эта выглядит еще страшней.
И он был прав. Солнце клонилось к закату, на пустые дома падали длинные тени. Ветер, обдувая старые доски, издавал ужасные стонущие звуки.
Мы с Марти шли по улице, стараясь разглядеть все, что можно. Мы бегали с одной стороны на другую, то пялились в темные от пыли окошки магазинчика, а то неслись, чтобы разглядеть двор перед старым особняком.
— Давай поглядим на тот дом, — предложила я. — Именно здесь прятался Безумный Душитель. Помнишь? В третьей серии. Он душил всех, кто проходил мимо.
— Разумеется, помню, — буркнул Марти. Он шагнул во двор, заросший сорной травой, которая клонилась под порывами резкого ветра. По изгороди бегали неровные тени.
Я осталась на тротуаре перед калиткой и огляделась, пытаясь понять, откуда они взялись.
Может быть, поблизости все еще бродит Безумный Душитель?
Двор был совершенно пуст. Откуда же тогда берутся длинные тени на заборе?
— Марти, вернись, — позвала я. — Уже темнеет.
Он повернулся ко мне:
— Что, боишься, Эрин?
— Это же пустой двор. Пошли дальше.
— Люди тоже думали, что это всего-навсего «пустой двор», — ответил Марти зловещим хриплым голосом, — пока из-за угла не выскакивал Безумный Душитель. — Марти зашелся дьявольским смехом.
— Марти… ты заигрался, — пробормотала я, покачивая головой.
Марти наконец наскучило меня дразнить, и он вышел на улицу.
— Жаль, что у меня нет с собой фотоаппарата, — сказал Марти. — Я бы не отказался от снимка, где я стою на улице Кошмаров. — Его глаза загорелись. — А лучше….
Марти вдруг замолк. И припустился бежать.
— Подожди, — закричала я.
Через несколько секунд я поняла, куда он направляется. На старое кладбище.
Марти подбежал к потрескавшимся деревянным воротам и повернулся ко мне.
— Лучше, если бы у меня было фото на кладбище. Там, где снимали серию «Могила на улице Кошмаров».
— У нас нет фотоаппарата, — крикнула я ему. — Возвращайся.
Марти сделал вид, что не слышит, и начал возиться с воротами, нижняя планка которых застряла в траве. Марти с силой дернул створки, и они, заскрипев, немного разошлись.
— Марти, пошли отсюда, — взмолилась я. — Уже поздно. Папа наверняка нас ждет и беспокоится, что случилось.
— Но это же обязательная часть экскурсии! — настаивал Марти. Ему удалось приоткрыть ворота так, чтобы в образовавшуюся щель мог пролезть человек.
— Марти, пожалуйста! Не надо туда ходить! — попросила я.
— Эрин, это просто декорации, — ответил Марти. — Ты же никогда не была такой трусихой.
— У меня… плохое предчувствие насчет этого кладбища, — запинаясь, проговорила я. — Очень плохое предчувствие.
— Это часть экскурсии, — упрямо повторил Марти.
— Но ворота были закрыты! — закричала я. — Чтобы люди туда не ходили. — Я окинула взглядом кладбище. Старые могилы вылезали из земли, как гнилые зубы. — У меня очень плохое предчувствие…
Марти не обратил на мои слова ни малейшего внимания. Он еще раз потянул за створки и, когда они распахнулись чуть шире, проскользнул внутрь.
— Марти, пожалуйста… — Я обеими руками схватилась за изгородь.
Марти сделал несколько шагов к старым могилам. А потом его руки взметнулись вверх — и он словно сквозь землю провалился.
Я пялилась в темноту, стараясь разглядеть, что там случилось.
Я сглотнула слюну. Куда исчез Марти?
Ветер стонал среди покосившихся, изъеденных временем надгробий.
— Марти!.. — Мой голос вырывался какими-то неровными толчками. — Марти!
Я с такой силой вцепилась в планку забора, что у меня заболели руки. Я знала, что у меня нет выбора, — придется идти туда и выяснять, что случилось с Марти.
Я глубоко вздохнула и пролезла в щель между створками ворот. Земля была очень мягкой, и мои сандалии тонули в высокой траве.
Я сделала один шаг. Потом еще один.
И остановилась, услышав голос Марти.
— Осторожно.
— Что? — Я завертела головой. — Ты где?
— Внизу.
Я наклонила голову и увидела прямо под ногами темную черную яму. Вырытая могила. Оттуда на меня смотрел Марти. Его лицо и перед майки были испачканы в грязи. Он протянул мне обе руки.
— Помоги. Я упал.
Я, не сдержавшись, хихикнула. Он выглядел таким смешным в этой яме — весь перепачканный грязью.
— Чего тут смешного, — буркнул Марти. — Помоги мне вылезти, — нетерпеливо приказал он.
— Я тебя предупреждала, — сказала я. — У меня плохое предчувствие.
— Здесь внизу воняет, — пожаловался Марти.
Я наклонилась.
— А чем там пахнет?
— Грязью. Вытащи меня отсюда.
— Ладно-ладно. — Я схватила его за руки и потянула на себя. Марти уперся в стенку ногами, и носки его кед тут же глубоко погрузились в мягкую землю.
И вот Марти уже стоял рядом со мной и отряхивал прилипшую грязь.
— Это было круто, — объявил он. — Теперь я могу говорить всем, что побывал в могиле на кладбище улицы Кошмаров.
Налетел внезапный порыв ветра, и у меня по спине побежал холодок.
— Пошли отсюда, — взмолилась я. Между двумя надгробиями вдруг проскочило что-то серое. Кошка?
— Давай посмотрим на могилы, — предложил Марти, все еще стряхивая грязь с джинсов. — Они все такие потрескавшиеся. Круто. И погляди, как они натянули паутину между камнями. Потряс!
— Марти, пошли, — попросила я снова. — Отец, наверное, волнуется. Может быть, поезд уже починили, и мы снова сядем в него.
Марти не слушал меня. Он склонился над могилой, читая вслух надпись на камне.
— «Джим Соке. Тысяча восемьсот сороковой — тысяча восемьсот восемьдесят седьмой». — Марти рассмеялся. — Джим Соке, подумать только. Посмотри на соседнюю. Бен Довер. Сид Упп. Ну и имена.
Я рассмеялась. Бен Довер и Сид Упп — действительно смешные имена.
Но мой смех оборвался, когда я услышала неподалеку тихий возглас и увидела, как между могилами проскочило какое-то серое существо.
Я задержала дыхание и прислушалась. В траве шуршал ветер.
Внезапно в завывании ветра раздался пронзительный крик.
Кошка? Может на кладбище жить кошка? Или это плачет ребенок?
Марти тоже услышал этот звук и подошел ко мне. Его темные глаза возбужденно сверкали.
— Вот это круто. Слышишь, какие звуковые спецэффекты? Где-то в земле спрятан динамик.
Еще один пронзительный крик. Ребенок или кошка?
Я поежилась.
— Марти, нам лучше вернуться к отцу. Мы провели здесь почти весь день. И…
— А остальная часть экскурсии? — заспорил Марти. — Мы должны все посмотреть.
Я услышала еще один крик. Намного громче, чем предыдущие, и ближе к нам! Это был крик ужаса.
Я попыталась не обращать на него внимание. Марти, наверно, прав — эти звуки доносятся из замаскированных динамиков.
— А как мы сможем закончить экскурсию? спросила я. — Ведь мы должны были сидеть в поезде — вспомни? Но поезд… Ой!
Перед нами из земли высунулась рука. Зеленого цвета. Длинные пальцы сжимались и разжимались, словно пытались дотянуться до нас.
