Разделив каждый ромбик на четыре маленьких, а каждый маленький – на четыре крохотных, повар все перемешал и скинул с плиты в дуршлаг, а потом на блюдо.
– Вот и все, – подытожила тетя Муза, – видишь, как быстро!
Повар между тем выкладывал вокруг мяса композицию из зелени, белых цветочков, вырезанных, кажется, из редьки, и двух коричневых сучков. Сучки подозрительно напоминали богомола, которого Ленка поймала сегодня утром у палатки, только были, судя по всему, обжарены в масле. Ленка решила, что:
а) быть этого не может и
б) лучше их не пробовать, пускай лежат для красоты.
А блюдо было с велосипедное колесо, не меньше. Когда повар поставил его перед Ленкой, ей стало плохо. Она вспомнила, что собиралась худеть, и свою соседку по парте, которая одна могла занять два стула. Та, пожалуй, осилила бы то, что приготовил китаец.
– Нормально, вдвоем справимся, – успокоила ее тетя Муза, раскладывая мясо по чашкам.
Ленка взяла палочки и стала ковыряться в мясе. Ничего не получалось. Из палочек все выскальзывало, и Ленка проклинала китайцев, которые придумали такой неудобный столовый прибор. Издевательство какое-то! Тетя Муза смотрела-смотрела на нее, а потом позвала официантку и попросила вилки.
– Тейк ит изи, – подмигнула она племяннице, – в китайском ресторане необязательно есть по-китайски.
Что они такое ели, Ленка не знала, она же наугад тыкала пальцем в меню. Должно быть, поэтому блюдо ей понравилось. Незаметно пролетел даже подозрительный сучок. Ленка спохватилась, когда он уже хрустел на зубах, и героически сглотнула, чтобы не портить другим аппетита.
С китайской едой было покончено, тетя Муза развалилась на стуле и стала оглядываться:
– Интересно, курить здесь можно?
За соседними столиками курили. Обшарив сумочку, тетя вспомнила, что сигареты у нее кончились, и подозвала официантку. Сигареты в ресторане имелись, но – тоже какой-то суньхуадай с фынтиазой. Тетя решила не рисковать.
– Сиди здесь, я быстро, – сказала она Ленке. – Сигарет куплю и вернусь.
Ленка пожала плечами: пять минут она как-нибудь выдержит без тетиных нотаций.
Пять минут она и вправду выдержала. Сидела, разглядывала декорации: фонтанчик, китайские ширмы с птичками-бабочками, – было на что посмотреть. Но потом уже заскучала и стала думать, что пора бы тете вернуться, пока племянница не уснула здесь без нее. Тетя не шла. Ленка поковыряла палочками в носу (две палочки, две ноздри – удобно). Изучила ресторанных посетителей. Прочла все рекламные проспекты, которые разложили на столиках старательные официанты.
Прошло уже, наверное, с полчаса. Ленка не волновалась. Не такая она дура, чтобы волноваться за старшего оперуполномоченного. Она справедливо рассудила, что раз тетя задерживается, то ближайший ларек с сигаретами оказался слишком далеко, и надо просто ждать и не впадать в панику. Ленка так и делала. Она вертелась на стуле, зевала. Потом в зал вошел менеджер и объявил, что ресторан закрывается. Ленка объяснила ему ситуацию, немного поныла, и ей было позволено ждать тетю хоть до завтра.
Народ расходился. Официантки в китайских халатах торопливо сгребали со столиков грязную посуду – им тоже хотелось домой. Появился ночной охранник, раскормленный на китайской кухне, а за ним – неторопливая шеренга уборщиц.
Уборщицы везде одинаковые: в синих халатах, все с тряпками и швабрами, все пихают этими швабрами под ноги запоздалых посетителей и ворчат: «Ходють тут всякие». В китайском ресторане Керчи уборщицы точно такие же. Они даже не надевают китайские халаты вместо своих синих, так и ходят, одетые не по форме.
Одна подошла к Ленке и, отмывая пол под запоздалой посетительницей, стала ворчать и жаловаться на начальство.
– Ну вот, – кряхтела она, орудуя тряпкой, – така молода, а вже здоровье гробить пришла. – Она взглянула на Ленку так, словно по меньшей мере застукала ее за курением.
Ленка обиженно фыркнула:
– Подумаешь, с тетей раз в ресторан зашли. Думаете, моя бабушка лучше готовит?
– Твоя бабушка хотя бы из свежих продуктов готовит, – резонно заметила уборщица, – а директор наш рыбу тухлую покупает, чтобы вас, дураков, кормить. Разница есть?
– Как тухлую? – не поверила Ленка. – Вообще, вы откуда знаете? Вы что, эксперт по рыбе на полставки?
– Ты старшим не хами, – обиделась уборщица.
С полминуты она молча возила тряпкой на одном месте. Ленка поняла, что сплетен о тухлой рыбе не избежать. И точно.
– Скажем, на рынке можно взять по четырнадцать гривен, – снова завела уборщица. – Значит, рыбаки продают по десять, ну, по восемь. Но чтоб по пять?! Может рыба по пять быть свежей?
Ленка пожала плечами. Она и дома-то не знала, почем рыба. К тому же обед был съеден, обратно не вернешь. То есть, конечно, можно, но что-то не хочется.
– Смотри, не ходи сюда больше, – предупредила ее уборщица.
– Не буду, – пообещала Ленка, чтобы отвязаться.
Она и впрямь сюда может больше не прийти. С тетей Музой не очень-то побегаешь по ресторанам.
Глава VIII
Где носило тетю?
Всем хороша Керчь в вечернюю пору. Птички поют, снуют прохожие, гудят машины, лают собаки. Все есть, только нет сигарет. Табачного киоска на улице не наблюдалось. Ближайшие магазины были книжными, а в продуктовом сказали, что город-герой Керчь борется с курением за здоровый образ жизни и сигарет они не продают. Тетя Муза совсем расстроилась: неужели придется возвращаться на рынок? Да и тот, наверное, уже закрылся.
Все дальше уходя от племянницы, она увидела вывеску: «Клуб «Чебурашка и Ко». У нее возникло сильное подозрение, что и здесь ее ждет подвох: или клуб окажется детским, или сигареты ненормальными (в китайском ресторанчике сигареты китайские, значит, в «Чебурашке» должны быть чебурахнутые).
Войдя в клуб, она с удовольствием убедилась, что «Чебурашка» – очаг порока в борющемся с курением городе-герое Керчи. Слоистый дым витал в маленьком полутемном зале. Даже у курящей тети Музы заслезились глаза. Единственный бармен скрупулезно наливал пиво по стенке кружек, чтобы посетители не жаловались, что им продают одну пену. Он действовал неторопливо и значительно, как аптекарь. Подвыпившая очередь следила за наполнением сосудов, непроизвольно сглатывая. Тетя Муза попыталась протиснуться к стойке («Мне только сигарет»), но ее молча оттерли. Пришлось встать в хвост.
За столиками шумели. Продвигаясь вместе с очередью, тетя Муза невольно слушала чужие разговоры. Говорили о рыбалке, о машинах, о киевском «Динамо» и опять о машинах. Уже подойдя к стойке (перед ней оставался один человек, но брал он много, кружек пять), тетя услышала:
– Почему опять мало?
– Сколько смогли, столько дали. У нас же не завод с роботами.
– А мне плевать, что вы смогли, что не смогли! Товар нужен каждый день, клиенты ждать не будут!
«Дельцы, – подумала тетя Муза. – Дня им не хватило, чтобы решить свои дела, вечером ругаются. Интересно, чем они торгуют? Тем, что нужно каждый день: едой, сигаретами…»
Она обернулась. Дельцы, судя по виду (да и по разряду клуба «Чебурашка»), были мелкие. Один щеголял маленькой плешью, другой наоборот – пышной черной шевелюрой до плеч. Шевелюра, прихлебывая пиво, не торопясь отчитывал Плешь. Тот понуро кивал.
– Держи. И чтоб в последний раз такое! – закончил Шевелюра и бросил на стол конверт.
– Не вопрос! Ты ж меня знаешь, – прикарманив конверт, самоуверенно заявил Плешь.
– Потому и говорю, что знаю, – буркнул Шевелюра.
Плешь молча отодвинул недопитую кружку и встал, разворачивая пластинку жвачки.
«За рулем. Хочет запах отбить», – догадалась тетя Муза.
– Обиделся, что ли? – вскочил Шевелюра.
– Просто мне хватит, – оскорбленным тоном отвечал Плешь.
Тут наконец подошла очередь тети Музы. Пока она расплачивалась за сигареты, дельцы успели помириться и пошли к выходу. Тетя спешила к Ленке и нагнала их у двери.
– Заберешь завтра, после пяти утра. У маяка, в подсолнухах, – расслышала она шепот Плеши.
«Сапиенти сат», как говорили в таких случаях древние римляне, – умному достаточно. Кого-нибудь, наверное, удивило бы то, что свидание в подсолнухах назначается не девушке, а деловому партнеру. Да и свидание странное. Заочное какое-то: я, мол, оставлю тебе товар, а ты забери когда хочешь. Но старший оперуполномоченный знала, что есть товар, который не передают из рук в руки и вообще стараются пореже к нему прикасаться. Продавец не привезет его покупателю, а спрячет в тайнике. Если в этот момент он попадется милиции, то скажет: «Нашел, испугался, решил избавиться». Покупатель приедет к тайнику, когда продавца там не будет. У него на случай встречи с милицией та же отмазка, только с другим концом: «Нашел, испугался, решил вам отвезти».
Именно так, не видя, а порой и не зная друг друга в лицо, преступники всех мастей передают разведывательную информацию, фальшивые деньги, оружие, наркотики. Наркотики чаще всего, потому что наркоторговцев больше, чем всех остальных подпольных торгашей.
