— Поверьте мне, — шептал, не переводя дыхания, Уолли Сэнфорд, — прошу вас, поверьте!
Из-за поворота донеслось поскрипывание гравия под тяжелыми мужскими ботинками. Кто-то грузно шагал по дорожке. Шаги приближались.
— Бегите напрямик через кусты! — шепнула Мариан. — Бегите! Я их здесь задержу.
Уолли Сэнфорд мгновенно исчез, оставив по себе лишь затихающий шелест листвы. Зато все громче скрипел на дорожке гравий под приближающимися шагами. Тогда Мариан вскрикнула громко и пронзительно. И тут же около нее оказался выскочивший из-за поворота дорожки лейтенант Билл Смит.
— Что вас так напугало? — Он положил руку ей на плечо.
— Это мышь, мышь! Здесь, на дорожке!
— А-а, — вздохнул лейтенант облегченно. — А я уже испугался, что… — он не договорил. — Пожалуйста, не могли бы вы… То есть я хотел попросить вас… — он все еще держал руку на ее плече. — Мне хотелось бы поговорить с вами, если позволите… может быть, пообедаем вместе или поужинаем, а может быть, вы любите кино…
Мариан взглянула ему прямо в лицо:
— Даже и не подумаю. И прошу убрать руку с моего плеча.
Билл Смит посмотрел ей в глаза.
— Извините, — произнес он натянуто и, повернувшись, удалился.
Мариан вбежала в дом, на одном дыхании вспорхнула по лестнице на второй этаж и влетела в свою комнату. Впервые за десять лет ей хотелось расплакаться.
Уолли Сэнфорд. Преследуемый. Может быть, убийца! Она обязана была отдать его в руки полиции. Нет, не могла, он выглядел глубоко несчастным.
А это предложение?.. Он просил ее о свидании. Первое такое предложение… за сколько лет?
Запыхавшаяся Мариан присела у туалетного столика и посмотрела на себя в зеркало. Розовый халат с цветным узором, пестрый платок, на щеках румянец, глаза блестят. Глупости! Возвращайся к 245-й странице. Второй абзац, третья строчка. После слов: «Кларк Камерон и т. д.»: «Этого человека убили, и он убит тем же способом, что и те, другие».
Она начала медленно выстукивать на пишущей машинке: «Красивый офицер полиции сдержал готовый вырваться крик ужаса». Нет, плохо! Офицеры полиции не кричат от ужаса. «Думаю, что вы ошибаетесь, — возразил красивый офицер полиции…» Тоже плохо. Кларк Камерон не может ошибаться. Мариан забила крестиками вторую фразу. Лучше начать с новой строки.
«Красивый офицер полиции сказал…»
— Ох, — не сдержалась Мариан, — что за чушь!
Она забила крестиками все, что до этого написала, и, начав с новой строки, яростно застучала: «Общеизвестная тупость полиции…»
— Убирайтесь отсюда, быстро! — приказал сержант О'Хара. — Расходитесь, говорю вам!
— Неслыханная наглость, — хладнокровно заметила Эйприл, поворачиваясь к Дине. — Этот человек, видно, и не слыхивал о законе, запрещающем посторонним входить на территорию частного владения.
Арчи бесстыдно расхохотался.
Сержант О'Хара, покраснев, отступил на шаг на территорию Сэнфордов, убрав ногу с травяного газона Кэрстейрсов, после чего громко повторил:
— Убирайтесь отсюда! Уходите!
— В чем дело? — спокойно спросила Дина. — Мы ведь здесь живем.
— Вы живете в доме, — возразил сержант, — вон там! Прошу разойтись!
— Но мы живем и в саду, — отозвалась Эйприл.
— Мы живем везде! — завопил Арчи, подскакивая. — Везде, где нам можно находиться.
— А это наш сад, — добавила Дина.
— Я вам говорю… — начал сержант и поперхнулся. — Прошу отойти от живой изгороди.
— Мы очень любим эту живую изгородь, — проинформировала его Эйприл.
Арчи чуть подался назад и выстрелил из рогатки в гущу изгороди. Сержант вздрогнул и, наливаясь злостью, гаркнул:
— Я сказал вам — марш отсюда!
— Ну, конечно, — сказала Дина. — Если вы ведете себя таким образом!
Троица отступила от лаза в живой изгороди, даже не взглянув на сержанта.
— Он доставит нам массу хлопот, — мрачно объявила Дина.
— Так только кажется. — Безмятежное настроение не покинуло Эйприл. — Это мы доставим ему массу хлопот.
Она шла спокойно, как на прогулке, чтобы О'Хара мог убедиться, что отступление проходит с честью. Когда же они скрылись у сержанта из виду, Эйприл остановилась со словами:
— Идемте, дети. Есть еще лаз со стороны огорода.
Однако и у этого лаза стоял на страже томящийся от безделья молодой полицейский, который буркнул, отрицательно покачав головой:
— Нет. Нельзя.
Дина на мгновение окинула его холодным взглядом.
— Мы обещали миссис Сэнфорд прополоть брюкву.
— Хорошая шутка! — оценил полицейский уже вежливым тоном. — Миссис Сэнфорд больше не интересует брюква. Миссис Сэнфорд убита. Понимаете?
— Понимаем, — сказала Эйприл, удивленно приподнимая бровь. — Невероятно! — продолжала она неодобрительно. — Убита! Это верх безвкусицы. — Она подняла другую бровь, сигнализируя сестре и брату о своем решении. — Пойдем, что ли, отсюда?
Полицейский долго смотрел вслед удаляющейся троице с выражением удивления на румяном молодом лице.
— Охраняют территорию со всех сторон, — посетовала Дина. — Даже калитку у мусорной ямы.
Они остановились обсудить ситуацию.
— И все-таки мы должны как-то пробраться туда и хорошенько все осмотреть.
— А что мы должны искать, что? — спросил Арчи. — Скажите, что?
— Откуда нам знать, что именно? — нетерпеливо возразила Дина. — Нужно осмотреться.
— Но что, что, что искать? — кричал Арчи.
— Слушай, Арчи, — произнесла поучительным тоном Эйприл. — Это — место преступления. Первейшая обязанность детектива — осмотр места преступления. Мы — детективы и потому должны обыскать все вокруг.
— Только здесь кишмя кишат полицейские, — добавила Дина. — Сам видишь!
Арчи осмотрелся вокруг, воочию убедившись в справедливости ее слов.
— Ну, хорошо. А почему не войти через въездные ворота? Эх, вы, разини! Девочки молча переглянулись.
— Можно было бы попробовать, — согласилась Эйприл.
— Идем, идем, идем! — завопил Арчи.
— Тихо, сопливый мальчишка, — беззлобно выбранила его Эйприл. — Поспешим, пока не объявились подкрепления!
И побежала вперед к въездной аллее. Вслед за ней бросился взбудораженный Арчи. Догнав сестру на повороте, тяжело дыша, спросил:
— А что такое подкрепления? И как они объявляются?
— Подкрепления — это то, чем подкрепляются, всякая еда.
Дина догнала убежавших вперед родственников и дополнила объяснение:
— Проголодаешься — поймешь, как они объявляются.
— Обманываете меня! — возмутился Арчи. — Противные змеи!
— Тише, тише, — сказала Эйприл. — Зачем задаешь глупые вопросы?
Арчи вдруг присел на каменную оградку около ворот. Он тяжело дышал, жалея, что не дракон и не может дохнуть на девочек огнем и серой.
— Ненавижу девчонок! — заявил он, ударяя изо всех сил пятками по стенке, на которой сидел. Какое-то время он пытался вспомнить что-нибудь очень оскорбительное и, наконец, разразился: — Гадюки!
— Затихни, наконец, — промолвила Дина.
— Идем, — позвала Эйприл.
Они двинулись по аллее, ведущей от шоссе к вилле Сэнфордов. Нигде не было видно полицейских, ни в форме, ни в штатском.
— Это, возможно, ловушка, — трагическим шепотом сообщила сестре Эйприл. — Проберемся кустами. Старайся не шуметь!
Приближаясь к живой изгороди, увидели перед домом уже известный им длинный пепельно-серый кабриолет, а около него две знакомые фигуры. Дина и Эйприл быстро нырнули в гущу живой изгороди, тихонько подползли поближе. В какой-то момент Дина тронула Эйприл за плечо, шепнув:
— Помнишь, что говорит о подслушивании мамуся?
— Это не подслушивание, — прошептала в ответ Эйприл. — Это разведка. Совершенно другое дело. Будь внимательнее, а то ветки трещат.
Они медленно, ползком, продвигались вперед, пока, наконец, не притаились в зарослях в трех футах от автомобиля.
Возле автомобиля стояла Полли Уолкер. На ней было белое полотняное платье, расшитое у шеи цветным узором, с которым вполне гармонировала красная широкополая соломенная шляпа. На плечи спадали золотисто-рыжие локоны. Она производила впечатление испуганного подростка.
Билл Смит, поставив ногу на крыло, опирался локтем на ребро автомобильной дверцы, стекло которой было опущено. Он хотел казаться строгим и безразличным, но озабоченное лицо его вызывало симпатию.
— Уверяю вас, я не имею представления о том, где он может быть, — говорила Полли Уолкер, когда девочки оказались в пределах слышимости. — Он не подавал признаков жизни еще с… — Тут голос у нее сорвался, она словно проглотила окончание фразы.
— С какого времени? — спокойно спросил лейтенант.
Эйприл и Дина одобрительно оценили его тон, да и поведение в целом. Так мог бы разговаривать Кларк Камерон.
