Мама с папой сели на заднюю скамейку, а я пошла вдоль прохода, чтобы поговорить с Хиллари и другими ребятами. Они толпились впереди с мрачным выражением на лицах и тихо беседовали под органную музыку.
Все были одеты строго. Мальчики выглядели ужасно непривычно в темных пиджаках с галстуками. Да и все вообще было так неестественно, что походило на кадры из кинофильма. Вот как я помню эти похороны.
Мальчики в неудобных галстуках и пиджаках. Неправдоподобно тихий шепот, доносившийся под траурную, давящую органную музыку. Приторный запах лилий. Холодная рука Хиллари, сжимающая мою руку.
Длинный темный гроб напротив нас.
Казалось просто невероятным, что Ал находится внутри него.
Крошечная белокурая женщина около гроба. Лица ее не видно, потому что голова наклонена, но слезы льются прямо на черное платье.
Вот и все, что мне запомнилось.
И еще разговоры.
Кто-то сказал, что мать Ала в таком состоянии, что не смогла прийти на похороны, ее положили в больницу.
Говорили, что отец Ала предложил вознаграждение тому, кто поможет найти убийцу.
Прошел слух, будто полиция уже знает имя убийцы. Это один из дружков Ала из Вэйнесбриджа. Он сбежал, но полиция его ищет.
Слухи. И запах лилий. И маленькая женщина со слезами, падающими ей на колени.
Мне надолго запомнилось все это. И грустные, бледные лица моих друзей. Я сидела на скамейке в стороне и хорошо их видела. Пока священник произносил траурную речь, мои глаза двигались от одного к другому.
Сэнди сидел, наклонившись вперед, упершись локтями во впереди стоящую скамейку, закрыв лицо руками. Я все ждала, когда он выпрямится. Но он продолжал сидеть так.
У Винсента было какое-то тяжелое, застывшее лицо. Он то сжимал, то разжимал зубы и так озадаченно смотрел вперед, будто находился мыслями где-то очень далеко.
Лицо Хиллари ничего не выражало. По нему я ничего не могла понять. Она сидела прямо, одной рукой то дергая, то поглаживая свою длинную черную косу. Никаких эмоций.
Тейлор тихо плакала в скомканный бумажный носовой платок. Ее платиново-белые волосы были собраны на макушке. Но все равно спадали на лицо, когда она прикасалась платком к глазам.
Наблюдая за ребятами, изучая их лица, я осознавала, что они не могут быть убийцами.
Я знала их.
Они были моими друзьями. И не могли быть убийцами. Не могли. Не могли.
После похорон мы все собрались дома у Сэнди. Его мама поставила на стол тарелки с сэндвичами, и мы с жадностью набросились на них, так как умирали с голода.
Мы все время болтали. Думаю, потому что были ужасно напряжены и мечтали забыть о похоронах. Но это было нелегко, поскольку мы оставались в траурных одеждах.
Винсент снял свой галстук и обмотал его вокруг лба. Постепенно он становился похожим на себя самого. Винсент слегка ожил, так как его родители разрешили ему прийти к Сэнди, хотя он был наказан на несколько дней!
Винсент рассказал нам про похороны его бабушки. По его словам, она была очень строгой личностью, очень строгой, и старалась, чтобы все всегда делалось правильно. Над ее гробом священник произнес такую трогательную траурную речь, что все расплакались. А затем гроб открыли, чтобы каждый мог пройти мимо и отдать последнюю дань уважения.
Но тут все ахнули от изумления. Бабушки Винсента там не оказалось. Вместо нее в гробу лежал трехсотфунтовый лысый мужчина с густой бородой, как у Санта-Клауса.
В церковь доставили не тот гроб.
Ахи переросли в хихиканье. Затем церковь залилась смехом.
— Люди просто взрывались от хохота, — радостно поведал нам Винсент. — Все буквально катались от смеха. Правда. Это было так весело! Бабушка всю жизнь жаловалась, что никто ничего не делает правильно, и была права!
Мы все засмеялись. Все, кроме Сэнди. Он все еще оставался ужасно напряженным. Потом я заметила, как он встал у камина, взял маленький бронзовый бюст и стал нервно перекладывать его из одной руки в другую.
Мама Сэнди, маленькая хрупкая женщина, — талантливый скульптор. Их гостиная наполнена скульптурными головами Сэнди и его старшей сестры Гретхен, которая тогда училась в колледже в Корнуолле. Сходство бесподобное!
Я наблюдала, как Сэнди перекатывал бюст из одной руки в другую. Он едва слушал рассказ Винсента. Мне показалось странным, что он даже не обращал внимания на Тейлор.
Тейлор тихо болтала с Хиллари на диване. Теперь она распустила волосы, и даже издалека я видела, что ее глаза покраснели от слез.
— Ты все еще наказан? — спросила я у Винсента. — Или родители тебя уже простили?
Думаю, он не расслышал моего вопроса, потому что отошел от меня и быстрыми шагами направился на кухню.
— Кто-нибудь хочет колу или еще что-нибудь? — крикнул оттуда.
Я последовала за ним на кухню. Он открыл дверцу холодильника и наклонился.
— С тобой все в порядке? — спросила я.
Винсент достал банку «Маунтин Дью» и выпрямился.
— Полагаю, что да. Это просто судьба, не так ли?
— Да, судьба, — согласилась я.
Он шумно открыл банку.
— А ты в порядке, Джули? Тебя не мучают кошмары? Я хочу сказать, ведь именно ты нашла его там. Должно быть…
— У меня это все время перед глазами, — призналась я. — Мои родители говорят, что это еще продолжится какое-то время. Они думают… — Я замолчала, услышав, что Сэнди зовет нас в гостиную.
Винсент сделал большой глоток из банки. Затем повернулся, и мы пошли в гостиную, чтобы узнать, в чем дело.
— Заходите, — пригласил Сэнди, проводя нас в кабинет. Я пыталась понять выражение его лица. Но он избегал моего взгляда. — Все заходите! — Голос у него был какой-то подавленный.
— В чем дело? — спросила Тейлор.
Сэнди что-то пробормотал, уставившись в пол. Я ничего не расслышала. Думаю, Тейлор тоже.
Мы все уселись в маленьком кабинете, стены которого были обиты пробковым дубом. Сэнди осторожно закрыл дверь.
— Я… я хочу вам кое-что сказать, — тихо объявил он, все еще продолжая держать в руках маленький бронзовый бюст.
— Собираешься продать эту вещь? — пошутил Винсент. — Или ты просто себя любишь?
Тейлор рассмеялась. Мы с Хиллари переглянулись.
Мне было любопытно, что придумал Сэнди. Какое сообщение хочет сделать?
Сэнди кашлянул и прочистил горло. Затем поставил бронзовую голову на полку.
— Я вам это рассказываю, ребята, потому что вы мои друзья и я доверяю вам, — быстро проговорил он, уставившись в окно позади меня.
Я увидела, что Винсент открыл рот, собираясь выдать очередную шутку, и строго покачала головой, давая ему понять, чтобы он помолчал. Винсент откинулся на спинку стула.
— Я хочу рассказать вам это, но в то же время не хочу, — загадочно произнес Сэнди. — Но я чувствую, что… чувствую… — Его голос задрожал. Он глубоко вздохнул. — Я чувствую, что мне надо вам это сказать.
— Сэнди, что это? — крикнула Тейлор, вскочив на ноги.
— Ладно… — Сэнди снова прочистил горло. — Я… я должен сделать признание. Понимаете, я — именно тот… тот, кто убил Ала!
— Это не смешно! — закричала я.
Тейлор открыла рот от изумления и прикрыла его рукой. Хиллари сузила глаза и никак не отреагировала.
— Ты шутишь, ведь так? — спросил Винсент, опуская банку с содовой на пол и вскакивая на ноги. — Ну и шуточка, парень!
Сэнди дико заорал:
— Это не шутка, Винсент! Я не шучу. Я говорю вам правду!
— Нееееееет! — завопила Тейлор, глядя на него диким взглядом.
— Я сделал это, — повторил Сэнди. — Я убил Ала. Вы мои друзья. Я хочу, чтобы вы знали правду. И знаю, что вы будете хранить мой секрет.
— Bay! — протянул Винсент.
Мурашки пробежали по моему телу. Одна за другой. Я уставилась на Сэнди. Я слышала его слова. Но не могла в них поверить. Не хотела в них верить.
— Это неправда! Неправда! — вопила Тейлор. Она пронеслась по кабинету, обняла Сэнди и зарыдала. — Это неправда! Я знаю, это не так! Я знаю!
Сэнди взял ее за руки и нежно отстранил от себя.
— Мне очень жаль, Тейлор. Мне действительно жаль. Но я сделал это. Я говорю правду.
Хиллари встала, качая головой. Затем скрестила руки на груди, подошла к окну и посмотрела на залитую солнцем улицу.
Винсент глядел на Сэнди, широко открыв рот.
Я старалась унять дрожь. Наконец постепенно пришла в себя.
— Но… почему? — задыхаясь от волнения, спросила я. — Почему, Сэнди? Что заставило тебя это сделать?
В комнате вдруг воцарилась тишина. Я слышала только тихие рыдания Тейлор и сильное постукивание собственного сердца.
— Он разрушал нашу жизнь, — тихо, почти шепотом ответил Сэнди. — Он разрушал всю нашу жизнь. Все становилось только хуже и хуже. Я… я сделал это для всех нас.
— Но, Сэнди… — начала я.
