Он жвачку жевал! — догадалась девочка.
Да, он вечно жевал жвачку. А еще мы изучали дело серийного убийцы по кличке Леденец.
А этот леденцы сосал! — догадался Брыкин.
Точно. Или, к примеру, была такая мошенница по кличке Шоколадка…
Она шоколад любила! — хором воскликнули Стае и Машенька.
А вот и не угадали на сей раз. Ей дали такую кличку, потому что она умудрилась украсть два товарных вагона с шоколадом.
Два вагона, — ахнула Машенька. — Это ж объесться можно.
Я к чему все это говорю, — продолжал Саша. — Надо будет посмотреть в милицейском компьютерном центре данные на преступников со «сладкими» кличками.
А что это даст? — спросил Брыкин.
Пока не знаю. Но как писал Григорий Ев графы ч в своей методичке: «Когда ведешь расследование, ни одной зацепкой не следует пренебрегать». Чайников поднялся. — Пожалуй, я прямо сейчас в центр схожу.
Можно и я с вами? — попросил Стае.
И я! — закричала Машенька. — И я!
Гав-гав! — подскочила Белоснежка к Чайникову и положила ему передние лапы на грудь, давая понять, что и она не прочь прогуляться до компьютерного центра.
Ладно уж, — сказал Саша. — Айда все вместе.
Глава VIII ВАДИМ ЖУЛИКОВ ПО КЛИЧКЕ КАРТОШКА
Начальника милицейского компьютерного центра майора Николая Фомича Крюквина никто не называл ни по фамилии, ни по имени-отчеству. Все звали его просто — дядя Коля. Потому что он был хороший, душевный человек. Что думал, то и говорил.
Вся питерская милиция любила и уважала дядю Колю. В какое бы отделение он ни приезжал по служебным делам — везде ему были рады.
Еще одной отличительной особенностью дяди Коли было то, что он обладал феноменальной памятью. Крюквин помнил буквально всех и все.
— Курсант Чайников? — едва взглянув на Сашу, сразу же вспомнил дядя Коля. — Не так ли?
Саша улыбнулся.
Так, дядя Коля. Только уже не курсант, а следователь. Я сейчас расследую свое первое дело.
Орел! — хлопнул его по плечу Крюквин. — А помнишь, как ты грохнулся на пол в кабинете генерала Громова?
Чайников покраснел.
Ну и память у вас, дядя Коля.
Не жалуюсь, парень. — Дядя Коля взглянул на Белоснежку. — Ух, ты, какая симпатяга! — Он шутливо потряс собаку за уши. — Люблю собак. У меня дома их пять штук. Две овчарки и три болонки. Они мои лучшие друзья. Хорошо, когда собака — друг; плохо, когда друг — собака. Верно я говорю? — подмигнул дядя Коля Стасу.
Брыкин открыл было рот, чтобы ответить, но взгляд дяди Коли уже перескочил на Машеньку.
Кого я вижу! — развел он руки. — Сама Мышка ко мне в гости пожаловала.
Ой, а откуда вы знаете, что я Мышка? — удивилась девочка.
От твоего дедушки. Участкового Менькина. Он мне твое фото показывал и рассказал, как ты однажды у него спросила: «Почему раздевалки есть, а одевалок нет?»
Да, память у Крюквина была и впрямь феноменальная.
Дядя Коля, — сказал Чайников, — а вы не посмотрите на компьютере…
Не посмотрю, — быстро перебил его дядя Коля.
Я же еще не сказал — что.
А я ничего не посмотрю. Компьютер сгорел.
Как сгорел?
Одна сотрудница на него кофейник опрокинула.
Ну, надо же, — расстроился Саша, — а я хотел кое-что выяснить.
Так выясняй у меня. Я же всю информацию помню.
Меня интересуют преступники со «сладкими» кличками. Много их у нас в стране?
Порядочно. Но сейчас они все по тюрьмам сидят.
Все до единого?
Почти все.
А вы не помните, кто конкретно сидит, а кто на свободе?
Конечно, помню. Называй кличку, а я тебе скажу: сидит этот человек или нет.
Саша смущенно поправил дужку очков на переносице.
— Не знаю я кличек.
— Чего тут знать-то? Назови любую сладость — это и будет кличка.
Ой, а можно я назову? — попросила Машенька.
Ну, давай, — разрешил ей дядя Коля.
Машенька, облизываясь, начала называть:
Эклер.
Грабитель, — сказал дядя Коля. — Сидит в колонии строгого режима под Воркутой.
Бисквит, — сказала девочка.
Фальшивомонетчик, — прибавил дядя Коля. — Отбывает срок в Пермской тюрьме.
Корзиночка.
Угонщица автомашин. Недавно арестована в Рязани. Сейчас находится под следствием.
Мармелад, пастила, слойка, джем… — перечисляла Машенька дальше, но уже не облизывалась, потому что все эти лакомства почему-то оказались нехорошими дяденьками и тетеньками. А любимый Машенькин кекс был вовсе не кекс, а какой-то — щипач.
Наконец девочка назвала все известные ей сладости. Все перечисленные преступники сидели за решеткой. Но кто-то же ел конфеты в квартире Менькина и Шишкина. «Кто?» — неустанно задавал себе вопрос Чайников.
— Может, ты пирожное какое-нибудь забыла назвать? — спросил Саша у Машеньки.
Не-а, — помотала головой девочка. — Не забыла.
А вот и забыла, — сказал Стас.
Что забыла?
Картошку.
Картошка — это не пирожное, — убежденно произнесла Машенька — Картошка — это картошка.
Нет, Мышка. Есть пирожное под названием «картошка».
Верно! Есть! — хлопнул себя по лбу дядя Коля. — Вадим Жуликов по кличке Картошка!
Девочка захихикала:
Жуликов. Ой, как смешно…
Гм, Жуликов, — хмыкнул Крюквин. — У моего приятеля покруче фамилия. Кадыгроб!
Машенька зажмурилась.
Какая страшная фамилия.
А между тем милейший человек. Милейший. Он начальником тюрьмы работает. Заключенные его просто обожают. Так прямо и говорят: «Мы тебя, Кадыгроб, век помнить будем».
Ну а Картошка-то чего? — спросил Чайников.
Да бандит с большой дороги этот Картошка. Был неоднократно судим. В общей сложности отсидел двенадцать лет. Недавно опять срок получил.
Выходит, он в тюрьме?
В том-то и дело, что нет. Картошка бежал.
Бежал?!
Да. Переоделся в женскую одежду — и поминай как звали.
Саша заволновался. Неужели вот она — зацепка?
Дядя Коля, а как выглядит Жуликов?
Пошли покажу. У нас в видеотеке есть кассета с оперативной съемкой его ареста.
Все отправились в видеотеку.
Вернее, не все. Машенька срочно захотела в «одно местечко», а Белоснежка, свернувшись клубком под столом у дяди Коли, уснула.
— Жуликова в Питере арестовали, — рассказывал Крюквин по дороге. — На автовокзале. Но билета у него при обыске не обнаружили. На допросе Картошка показал, что зашел на вокзал конфет купить. Там есть киоск с кондитерскими изделиями…
В видеотеке дядя Коля нашел кассету с записью ареста Жуликова и сунул ее в видео-магнитофон.
Пошла запись.
Одни междугородние автобусы отъезжали от автовокзала, другие — подъезжали…
— Вот он, — ткнул пальцем в экран дядя Коля.
Жуликов вполне соответствовал своей фамилии. У него было жуликоватое выражение лица и маленькие бегающие глазки.
Остановившись у таксофона, Картошка достал из кармана конфетку и, бросив фантик, начал ее есть. По всей видимости, Жуликову требовалось позвонить. Но таксофон был занят. Какой-то человек, стоящий спиной к видеокамере, кричал в трубку:
— Это сантехник Сидоркин!.. Я поставил унитаз!.. В квартире на пятом этаже!.. Да там всего две квартиры!.. Нет, в другую. Та, которая…
В этот момент Картошку взяли.
Все произошло в одно мгновение. Вот Жуликов стоит рядом с таксофоном, а вот уже оперативники заталкивают его в машину…
Дядя Коля выключил видик.
Четко сработала группа захвата. Картошка даже ахнуть не успел.
А можно еще раз посмотреть запись? — попросил Стас. — Мне показалось…
Что показалось?! — быстро взглянул на него Чайников.
Этот человек у таксофона… — неуверенно произнес Брыкин. — Мне кажется… Нет, надо еще раз глянуть.
Пожалуйста. — Дядя Коля перемотал пленку к началу и нажал кнопку «воспроизведение».
По экрану вновь поехали автобусы. А Жуликов, бросив фантик на тротуар, опять начал жевать конфету.
Но Стас смотрел не на Жуликова. Он смотрел на сантехника Сидоркина. На какую-то долю секунды сантехник повернулся к видеокамере боком.
Это Пафнутьев! — закричал Брыкин.
По кличке Скальпель? — тут же вспомнил дядя Коля.
— Да.
Ты уверен, Стас? — спросил Чайников.
Еще бы. Он же был моим отчимом.
Чайников возбужденно забегал по комнате.
Теперь ясно, что Жуликов приходил на автовокзал не конфеты покупать, — рассуждал Саша на ходу. — Он приходил на встречу с Пафнутьевым. И тот передал Картошке зашифрованную информацию…
Это когда он про унитаз говорил? — догадался Брыкин.
Именно!.. И как ловко придумано. Один якобы по телефону разговаривает, второй якобы своей очереди ждет. Неплохая конспирация. Прямо как у шпионов. Интересно, что Пафнутьев подразумевал под унитазом?
Так ты его спроси, — сказал Крюквин. — Он же в «Крестах» сидит. Хочешь, я позвоню Кадыгробу?
