передал ему телеграмму, попросив переслать ее при случае в Петербург. Телеграмма была получена
адресатом и привела царских чиновников в большое волнение. Русанов сообщал, что он 18 августа
направится из Маточки-на Шара к самому северному мысу Новой Земли, откуда он намерен на
«Геркулесе» пройти к острову Уединения, расположенному в центральной части Карского моря, и,
если не погибнет судно, то будет продолжать путь к Новосибирским островам и острову Врангеля.
Царские чиновники всполошились не случайно. Еще в 1904 году Русанов представил морскому
министру проект плавания морским путем вдоль сибирских берегов в Тихий океан. Этот проект был
отвергнут, как и тот, который был подан позднее. Теперь было ясно, что Русанов намерен был
осуществить свой проект, причем на крохотном судне.
После того как Русанов ушел из Маточкина Шара, его никто не видел, «Геркулес» исчез во льдах.
Тщетными оказались поиски следов экспедиции. Русанова не нашли ни на мысе Желания, ни на
острове Уединения. В поисках принял участие О. Свердруп, который на судне «Эклипс» обследовал
остров, но все оказалось безрезультатным.
Прошли годы, и люди стали забывать о героической экспедиции. И вдруг в 1934 году советская ги-
дрографическая экспедиция, работавшая у западного побережья Таймыра, во время описи архипелага
Мона на маленьком, еще не нанесенном на карту островке обнаружила деревянный столб с надписью
«Геркулес 1913 г.», а через несколько дней на более южном и тоже малоизвестном острове, названном
позднее островом Попова-Чукчи-на, — вещи Русанова и его спутников: горную буссоль,
полуистлевшие документы, явно принадлежавшие начальнику экспедиции, часы (с гравировкой «В. Г.
Попов») участника экспедиции.
Через два года гидрографы обследовали остров Попова-Чукчина еще рази нашли принадлежавшие
экспедиции Русанова вещи, и среди них тетрадь самого Русанова. В тетради был заголовок статьи
Русанова о Северном морском пути. Значительно позднее здесь же была найдена золотая женская
запонка с надписью на английском языке. Очевидно, она принадлежала
Жюльетте Жан. После этого не оставалось сомнений, что на острове Попова-Чукчина побывала
экспедиция Русанова, причем путешественники оставили там личные вещи и документы, находясь в
весьма критическом положении после того, как оставили «Геркулес». В 1957 году гидрографы
соорудили на острове памятный знак — деревянный крест, — прибив к нему доску, на которой
написано: «В память экспедиции геолога В. А. Русанова в 1913 г.».
Обнаруженные на островах вещи экспедиции Русанова ныне хранятся в Музее Арктики и
Антарктики в Ленинграде.
Поиски следов экспедиции Русанова продолжаются. В них участвует научно-спортивная
экспедиция газеты «Комсомольская правда» Д. И. Шпаро, побывавшая в 1973, 1974 и 1975 годах на
западном побережье Таймыра. Обследованы все прибрежные участки на громадном расстоянии — от
Пясинского залива на юге до залива Миддендорфа на севере. К сожалению, пока найдено очень мало,
чтобы приоткрыть тайну гибели Русанова и его спутников. Таймыр крепко хранит свои секреты. Но
мне кажется, что одна из находок экспедиции Шпаро заслуживает пристального внимания в плане
этих поисков. О ней стоит говорить несколько позже, когда речь пойдет о следующей группе памят-
ников на Таймыре.
РАЗГАДКА ГИБЕЛИ НОРВЕЖСКИХ МОРЯКОВ
Второй рассказ относится к группе памятников, связанных с героическим походом и трагической
гибелью двух норвежских моряков Петера Тессема и Пауля Кнудсена по Таймырскому полуострову.
История это печальная.
В 1918 году прославленный на весь мир Руал Амундсен на шхуне «Мод» отправился в Северный
Ледовитый океан, следуя с запада на восток вдоль сибирских берегов, чтобы войти в северную часть
Чукотского моря, откуда он намеревался начать ледовый дрейф через Северный Полюс, как в свое
время это сделал на «Фраме» Фритьоф Нансен.
В зиму 1918/19 года «Мод» зимовала на мысе Челюскина. Успехи исследования Таймырского
полуострова, которое выполнил Амундсен, были настолько значительны, что он решил отослать их
результаты на Большую Землю, поручив это сделать двум членам своей экспедиции — морякам
Петеру Тессему и Паулю Кнудсену. Они отправились в поход вдоль берега по направлению к острову
Диксон, но не прибыли ни в один населенный пункт.
Весть о Тессеме и Кнудсене пришла на материк слишком поздно. Дело в том, что Амундсен
передал первую радиограмму о посылке двух моряков на Енисей только спустя год чер.ез
Анадырскую радиостанцию. Немедленно Норвегия и Советская Россия снарядили поисковые
экспедиции на Таймыр. Они устремились к мысу Вильда, где, по предписанию Амундсена, моряки
должны были оставить записку. Этот мыс Вильда норвежец знал хорошо, так как в 1915 году друг
Амундсена О. Свердруп провел там целую зиму на судне «Эклипс». Здесь был сооружен памятный
знак — деревянная пирамида — и рядом расположен продовольственный склад. В 1921 году санная
экспедиция во главе с бывшим участником экспедиции барона Толля, большим знатоком таймырской
тундры Никифором Бегичевым, отправилась на мыс Вильда. В состав этой экспедиции вошли два
норвежца — капитан судна «Хеймен» Ларе Якобсен и переводчик Альфред Карлсен. На оленьих
упряжках Бегичев и Якобсен довольно быстро пришли на мыс Вильда, определив его по знаку
Амундсена.
Спасательная экспедиция пробыла там несколько дней. Рядом со знаком Амундсена она
обнаружила железную банку с вложенным в нее письмом; оно было написано химическим
карандашом на плотной бумаге со штампом экспедиции на шхуне «Мод». В записке Тессем и Кнудсен
сообщали, что на собачьих упряжках они прибыли на мыс 10 ноября 1919 года и, забрав с со бой
оставленное здесь продовольствие, отправились на Диксон. Поисковой экспедиции предстояло обсле-
довать весь берег от мыса Вильда до острова Диксон и выяснить, что же случилось с моряками.
Поисковая экспедиция продолжала свой путь вдоль берега на юг. Вскоре она встретила брошенные
сани, но они не привлекли внимания, так как мало о чем говорили. У Тессема и Кнудсена были с со-
бой не одни сани. 10 августа на западной стороне бухты Глубокой экспедиция обнаружила следы трех
костров, расположенных друг от друга на незначительном расстоянии. Осмотрев их, норвежцы при-
знали, что это костры Тессема и Кнудсена. Через день Бегичев нашел у одного из костров труп чело-
века, много пуговиц от одежды — одна из них парижского торгового дома, — патроны от винтовки,
карманный барометр, французские монеты. Якобсену показалось, что в находке имелся патрон
норвежского образца 1915 года, поэтому стоянка была признана местом гибели одного из норвежских
моряков. Второй норвежец направился на Диксон. Так считалось до недавнего времени.
Памятник Тессему на острове Диксон.
Сейчас находка Бегичева и Якоб-сена подверглась тщательному анализу после того, как был
найден фотоснимок всех вещей, выполненный в 1921 году в Омске, куда по окончании экспедиции в
распоряжение Комитета Северного морского пути прибыл норвежский капитан Якобсен. Участники
научно-спортивной экспедиции Д. И. Шпаро не без основания считают, что Бегичев и Якобсен
обнаружили у трех костров в бухте Глубокой не норвежского моряка, а одного из русановцев, что
найденные здесь вещи принадлежали экспедиции Русанова (патроны французского производства,
пуговицы из парижских магазинов). Летом 1974 года экспедиция Шпаро нашла лагерь и костры в
бухте Глубокой по памятному столбу, который установил Никифор Бегичев в 1921 году недалеко от
захоронения трупа неизвестного человека. На столбе имеется сделанная рукой Бегичева надпись.
