Позволим представить и собственные пояснения по другому пункту дискуссии. Художественно-смысловое отождествление нуля и квадрата может быть обосновано тем, что обе эти формы, и округлая и прямолинейно-угольная, в данном случае есть универсальное выражение целостности, завершенности, совершенства – самости применительно к психическому состоянию человека, архетипичности применительно к его культурно-историческому развитию (согласно теории К. Г. Юнга). Повторим еще раз – противоречивость в оценке этого художественного полотна подводит к тезису о полярности-антагонистичности-антиномичности организации любого переживания.
Однако это не упраздняет борьбу добра и зла, но делает ее более запутанной, изощренной по методам, когда все труднее бывает – при поверхностном, «обывательском» подходе – отличить одно от другого.
Ясперс К. Общая психопатология. С. 871.
В действительности это совсем не так. Достаточно упомянуть уже давно устаревшие концепции «блуждания матки», «смешения соков организма» и т. д. Анатомия и физиология накапливали свои знания постепенно, в борениях и противостояниях, а современный человек получает сведения о своем устройстве только благодаря воспитанию и образованию.
Известный психолог В. П. Зинченко приводит слова В. О. Ключевского, сказанные им по этому поводу еще столетие назад: «Раньше психология была наукой о душе, а теперь стала наукой об ее отсутствии» (выделено автором. – Б. В.). (См.: Большой психологический словарь / Сост. и общ. ред. Б. Мещеряков, В. Зинченко. СПб.: Прайм-Еврознак, 2003. С. 42).
То же стремятся утвердить некоторые исследователи применительно к психическим – душевным расстройствам: «…проблемы “дифференциального диагноза” исчезнут сами собой, если мы станем рассматривать врача как специалиста по болезням тела, и только по ним, и признаем, что душевная болезнь – это вымышленная категория, подобная колдовству» (выделено автором. – Б. В.). (См.: Сас Т. Фабрика безумия. Екатеринбург: Ультра. Культура, 2008. С. 5).
Вежбицкая А. Сопоставление культур через посредство лексики и прагматики / Пер. с англ. А. Д. Шмелева. М.: Языки славянской культуры, 2001. С. 152.
Вот, по нашему мнению, ответ на стихотворный вопрос поэта Русского Зарубежья Ивана Елагина: «Неужели же нет первозданных, осмысленных слов? Неужели же в сущности все оказалось неверным?».
А затем произошло вавилонское смешение языков, о нем упоминает и А. Вежбицкая. И вот размышление, фиксирующее это событие и его последствия, сохраняющиеся до нашего времени: «Всю перемыв посуду / И лежа на диване, / Я думаю: откуда / Название: “Славяне”? / От “славы”? Это враки. / Скорей всего от “слова”, / Словены и словаки – / Понятия основа. / Немеет чужеземец, / Зато другой татачит… / Немующий, тот немец, / Другой татарин, значит. / Которые бормочут, / Нельзя назвать своими. / Те барбары! А впрочем, / Так рассуждали в Риме» (Анатолий Брагин).
Самостоятельность, «самосуществование» (термин мой. – Б. В.) стихии языка, самоорганизация ее и одновременно – осмысление, осуществляемое человеком – Поэтом – сквозная тема творчества И. Бродского.
Уместно напомнить название известного фильма польского режиссера Кшиштофа Занусси «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем». Также становится более содержательным образ смерти, неразрывно слитой с нашей земной реальностью в стихотворении И. Бродского «Холмы». В других поэтических строках этого же автора читаем: «От всего человека нам остается часть речи. Часть речи вообще. Часть речи» (Бродский И. «…И при слове грядущее» // Он же. Соч.: В 4 т. Т. 2. СПб.: Пушкинский Фонд, 1992. С. 415), «…сам я считать не начну едва ли / будто тебя «умерла» звали» (Бродский И. Памяти Т. Б. // Там же. С. 83). Последний образ, несмотря на кажущуюся уникальность и зловещность, является общечеловеческим – мы имеем в виду могилу Неизвестного солдата.
Не имея возможности обсуждать проблему подробно, считаем необходимым дать некоторые пояснения, вместе с тем еще более усложнив всю конструкцию. Современная психология допускает, что в первоначальной глубине психики (соответственно человеческой истории) переживание, слово, понятие и объект материального мира оказываются в определенном смысле одним и тем же: «…значения могут выступать перед субъектом как в качестве объектов его сознания, так и в качестве способов и “механизмов” осознания». (Подробнее, со ссылками на отечественные и зарубежные источники, см.: Тхостов А. Ш. Психология телесности. М.: Смысл, 2002. С. 45.) Причем эти структуры «скорее чувствуются, чем понимаются, – их осознание носит интуитивный характер» (Там же).
Для наглядности приведем пример, предложенный доцентом А. Я. Басовой. Маленькая девочка, успешно овладевающая речью и делающая первые шаги в чтении, была поражена тем, что мама, сидящая рядом, и слово «мама» (в книге, в тетради) – это «одно и то же». Ситуация станет еще более выразительной и многогранной, если мы предусмотрим, что эта «мама» может быть произнесена и написана на самых разных языках.
Продолжая эти сопоставления, допустимо будет к этому ряду (переживание – слово-понятие) добавить объект (предмет). Митрополит Сурожский Антоний полагал, «что на какой-то глубине мысль и ее воплощение совпадают, становятся одно» (Антоний (Блум), митр. Материя и дух. Киев: Пролог, 2007. С. 128). Вот это же суждение, представленное в поэтической форме человеком, которого не слушать нельзя: «…наша мысль со светом предметов слита, / мысль наша силе простых вещей осталась верна, / и если столько их нам до сих пор не открыто, / значит наша мысль еще не завершена» (Войтыла К. Крипта: Избранная поэзия / Сост. и пер. с польск. А. Базилевский, пред. С. Аверинцева. М.: Вахазар, 1994. С. 27). О том же, но с другими художественными образами читаем в стихотворении О. Седаковой «Просьба»: «Если бы меня спросили, / я бы сказала: Боже, сделай меня чем-нибудь новым! / …Сделай, как камень отграненный, / и потеряй из перстня / на песке пустыни. / Чтобы лежал он тихо, / не внутри, не снаружи, / а повсюду, как тайна. / И никто бы его не видел, / только свет внутри и свет снаружи» (Седакова О. Старые песни. М.: Локус-Пресс; Че Ро, 2003. С. 23). Французский православный богослов Оливье Клеман в работе «Смысл земли» утверждает, что слово и есть первичный архетип. В другой работе «Отблески света» он еще раз подчеркивает это, но с несколько другими, весьма значимыми для нас акцентами: «Слово является таинственной “границей” миров, вызывающей из неуловимой “материи” чудо чувствительности, Оно святое Дуновение, “податель жизни”, дает всему созревать в полноте» (Клеман О. Отблески света: Православное богословие красоты / Пер. с фр. М.: ББИ, 2004. С. 51).
Само собой возникают в памяти «В начале было Слово…» (Ин 1:1) и «“Имя Божие” есть не только слово, Божественное слово, во всей глубине и неисчерпаемости его значения, но и Божественная сила и сущность» (Булгаков Сергий, прот. Философия имени // Он же. Первообраз и образ: В 2 т. Т. 2. М.: Искусство, 1999. С. 181). Определенные телесно-буквенные и цифровые соответствия устанавливали древние иудеи. В наши дни этот подход по-своему развивают психоаналитики-юнгианцы – см.: Кюглер П. Алхимия дискурса: Образ, звук и психическое. М: ПЕР СЭ, 2005. 244 с.
Предложенные построения, хотя и отклоняют читателя от основного изложения, позволяют наполнить гипотезу панпсихизма и «первичной целостности» конкретным содержанием.
Юнг К. Г. Тэвистокские лекции. С. 21. Вот еще один выпад в адрес психологии, отражающий отношение к ней определенных слоев российского общества, представленный замечательным русским писателем: «…появилось множество наук, о коих в кадетских корпусах даже и упоминовения не бывало (в особенности одна из них вредная и, как распространительница бездельных мыслей, весьма даже пагубная, называемая “Психологией”)» (Салтыков-Щедрин М. Е. Дневник провинциала в Петербурге. М.: Советская Россия, 1996. С. 96). В комментарии к этой фразе, приводимом в конце издания, говорится: «У передовой русской молодежи глубокий интерес вызывали сочинения по естествознанию, посвященные связи физиологических и психических явлений, – книги Л. Фейербаха, К. Фогта, Я. Молешотта, Ф. Бюхнера и др. Герцен писал К. Фогту 9 мая 1866 г.: “…в доносах Каткова упоминается и ваше имя. Он утверждает, что именно ваши сочинения, которые переводились ad hoc, и книги Молешотта развращали молодое поколение”» (Герцен А. И. Собр. соч. Т. 28. С. 185). Ad hoc – здесь: для данного случая (лат.).
Предлагаем современному читателю самостоятельно определить соотношение насмешки и трезвой оценки в этих высказываниях. Мы же хотим обратить внимание на то, что и науки, и любые другие сферы деятельности (в том числе и религиозная), рассматривающие сферу самопознания-самосознания человека, всегда подвергаются критике в неменьшей мере, чем поддержке. Вспомним упоминавшуюся чуть выше «естественную ненависть к психиатрам». Один выдающийся иерарх недавно сказал: «Церковь Христова, обращенная к человеку, всегда будет гонима».
