Ознакомительная версия.
Таким образом, искусная политика властей, заинтересованных в общественном спокойствии, гордость одних и ханжество других граждан привели к возникновению моральных добродетелей, ставших привычными, не подвергавшихся осмыслению и сомнению. Мандевиль делает заключение: «… чем глубже мы исследуем человеческую природу, тем больше убеждаемся в том, что моральные добродетели суть плоды политики, которые лесть породила из гордости»[53]. В отличие от Гоббса Мандевиль выделяет в общественной жизни не принуждение человека к отказу от свободы, а добровольное изменение типа поведения. Причем, добродетельное поведение не является главным и типичным. Типичным является ханжеское поведение, которое позволяет совместить порочное поведение (по сути) с добродетельным (по видимости). Таким образом, сохраняется общественное спокойствие и одновременно люди продолжают втайне следовать своим страстям.
В итоге возникают три типа поведения человека: естественный, добродетельный и порочный. Порочный тип является тем же естественным, но он не может проявляться открыто, так как политика, религия и общественное мнение насаждают добродетельный тип поведения. Поэтому, так как естественный тип неискореним, порочный тип маскируется под добродетельный. Этим он вызывает общественное одобрение, тешит гордость индивида и устраняет соперников из числа тех глупцов, которые поверили его искренней приверженности добродетелям.
В области экономики порочный тип господствует, так как здесь требуются предприимчивость и действительное знание человеческих страстей. Мало того, спрос, который и определяет, по Мандевилю, возможность экономического развития, стимулируется главным образом естественными страстями людей, выраженными в их общественных формах, – гордости, тщеславии, зависти. Следует обратить особое внимание на то, что экономика рыночного типа, (а другой тип экономики Мандевиль не рассматривает), прекрасно функционирует в этих естественных условиях. Главная опасность состоит в том, что люди могут воспринять проповеди добродетели всерьез, отречься от удобного ханжества и перейти к истинному типу добродетельного поведения. Вот этого экономика не перенесет.
Суть добродетельного поведения – аскетизм и уменьшение желаний, а порочного – ненасытность. Экономический рост поддерживается именно ненасытностью человеческих желаний. По мнению Б. Мандевиля, люди настолько хитры, упрямы и склонны к наслаждению, что они способны удовлетворить любые желания, найти способ облегчить любой процесс труда, лишь бы получить за это соответствующее вознаграждение и наслаждаться самим. Следовательно, вся тайна экономического развития состоит не в трудолюбии, развитии производства и творческих сил человека, а в стимулировании его желаний, корысти и лени.
Книга Мандевиля породила множество откликов – как восторженных, так и возмущенных. Одни философы, например Шефтсбери, возмущались цинизмом этой книги, другие, например А. Смит, считали необходимым полемизировать с Мандевилем. Позднее К. Маркс замечал, что Мандевиль вскрыл противоречия капиталистического общества, а Дж.М. Кейнс восхищался парадоксами Мандевиля, считая, что тот единственный из всех современников правильно оценил роль совокупного спроса как фактора экономического роста.
К. Поланьи также был возмущен точкой зрения Мандевиля, но, рассматривая рыночную экономику с точки зрения уничтожения традиционного, естественного и гармоничного уклада жизни, он считал, что Мандевиль не должен был смеяться над превращением людей в эгоистов, их труда – в товар, любых отношений между людьми – в конкуренцию, а добродетели – в ханжество. По мнению Поланьи, Мандевиль не увидел сути происходящих процессов, его парадоксы «дешевые»[54].
Эта оценка подчеркнула различие теорий человека, принятой Мандевилем на базе философии Нового времени, и Поланьи. Если по Мандевилю люди всегда изначально были эгоистами, а рынок только превратил в факторы экономического роста их вечные страсти, то по К. Поланьи человек традиционно привязан к земле, коллективу, традициям. Рыночная экономика калечит традиционного, естественного человека, превращая его в эгоиста, одиночку. Если для Мандевиля характерен «инновационный» подход к оценке экономики и места в ней человека, то для Поланьи – традиционный, или традиционалистский. Фактически Мандевиль ориентируется на бесконечный экономический рост в соответствии с ненасыщаемостью потребностей человека, а Поланьи – на достижение гармонии человека, природы и общества.
Б. Франклин (1706–1790) в конце XVIII в. развил в своих памфлетах идеи о сущности человека, не похожие на идеи Б. Мандевиля, но перекликающиеся с ними. Взгляды Б. Франклина как более взвешенные и умеренные, были характерны для многих ученых, политиков и государственных деятелей Англии и Северной Америки в XVIII в. В целом Б. Франклин опирался на философию Дж. Локка.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Блауг М. Методология экономической науки, или Как экономисты объясняют. M.: Издательский Дом ГУВШЭ, 2004. С. 45.
Платон. Федр // Платон. Собрание сочинений. M.: Мысль, 1993. Т. 2. С, 154–155.
Там же. С. 155
Там же. С. 156
Платон. Федр. С. 157.
Платон. Государство // Платон. Собрание сочинений. M.: Мысль, 1993. Т. 3. С. 206.
Платон. Государство С. 206.
См.: Платон. Государство. Т. 3. С. 130–139, 239–244; Т. 4. С. 124–130.
См.: Платон. Государство. Т. 3. С. 286–287.
Поппер К. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона. M., 1992. С. 80.
Там же. С.81.
Поппер К. Указ. соч. С. 114–115.
См.: Рассел Б. История западноевропейской философии. M., 1995. С. 42.
Аристотель. Этика (К Никомаху). Минск: Философская мысль, 1998. С. 164.
Аристотель. Этика. С. 168.
Там же. С. 178.
Там же. С. 179.
Там же. С. 177–180.
Аристотель. Политика. Минск: Литература, 1998. С. 431–432.
Там же. С, 431.
См.: Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. M., 1992, С. 126–129.
Карсавин П.Л. Основы средневековой религиозности. СПб., 1997. С 82–97.
См.: Кентерберийский Ансельм. Сочинения. M., 1995. С. 200–201.
Творения Бл. Августина. Ч.6. Киев, 1887. С. 147–150.
См.: Аквинский Фома. Сумма теологии. Киев; M., 2002. Вопрос 1. Разд. 4, 8.
Коплстон Ф.Ч. История средневековой философии. M., 1997. С. 227.
См.: Шумпетер Й. История экономического анализа. Т. 1. СПб.: Экономическая школа, 2001. С. 124.
Аквинский Фома. Summa Theologiae. Ч. 2. L.; N.Y., 1918. Вопрос 91.
Аквинский Фома. Summa Theologiae. Вопрос 95.
Там же. Вопрос 97
См.: Аквинский Фома. Сумма теологии. Киев; M., 2002. Ч. 1. Вопрос 2.
См.: Аквинский Фома. Summa Theologiae. Ч. 2. Вопрос 77.
Там же. Вопрос 78
См.: Аквинский Фома. Summa Theologiae. Ч. 2. Вопрос 97.
Там же. Вопрос 64.
Альберти Б. О семье // Опыт тысячелетий. M.: Юристъ, 1996, С. 400.
Альберти Б. Указ. соч. С. 401.
Там же. С. 402.
CM.: Альберти Б. Указ, соч. С. 408.
Альберти Б. Указ. соч. С, 389. См. также: Оценка Альберти как представителя переходного образа морали: от дворянской к буржуазной // Оссовская М. Рыцарь и буржуа. M., 1987. С. 375–380.
Кастильоне Б. О придворном // Опыт тысячелетий. M.: Мысль, 1996. С.474.
Ознакомительная версия.
