…В ОТЛИЧИЕ ОТ ВСЕХ ЖИВЫХ СУЩЕСТВ ЧЕЛОВЕК НЕ ТОЛЬКО ПОЛЬЗОВАЛСЯ ГОТОВЫМИ ДАРАМИ ПРИРОДЫ — СОБИРАЛ ЯГОДЫ, ЛОВИЛ РЫБУ И ОХОТИЛСЯ НА ЗВЕРЕЙ…
ОН ДОГАДАЛСЯ, ЧТО КАМЕНЬ МОЖНО ЗАОСТРИТЬ И СДЕЛАТЬ ИЗ НЕГО НОЖ. ВЕТКУ МОЖНО ИЗОГНУТЬ, СВЯЗАТЬ ЕЕ КОНЦЫ КРЕПКИМ СУХОЖИЛИЕМ — И ПОЛУЧИТСЯ ОТЛИЧНЫЙ ЛУК. ИЗ КУСКА ДЕРЕВА МОЖНО ВЫРЕЗАТЬ МИСКУ ИЛИ СТРЕЛУ, КОСТЬ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ДЛЯ ИЗГОТОВЛЕНИЯ РЫБОЛОВНОГО КРЮЧКА ИЛИ ИГОЛКИ… ОГЛЯНЕМСЯ ВОКРУГ! МЫ ЖИВЕМ НА ПЛАНЕТЕ, ГДЕ КРОМЕ ДЕРЕВЬЕВ, ТРАВ, КУСТАРНИКОВ, КРОМЕ СОБАК, ЛОШАДЕЙ, ЛЯГУШЕК, ЗАЙЦЕВ, КОМАРОВ И БАБОЧЕК, КРОМЕ ВСЕГО ТОГО, ЧТО УЖЕ ЖИЛО И ЦВЕЛО ЗАДОЛГО ДО ПОЯВЛЕНИЯ ЛЮДЕЙ, ЕСТЬ ЕЩЕ МНОГОЕ ДРУГОЕ, ЧЕГО РАНЬШЕ НЕ БЫЛО…
В одной деревне жила искусная рукодельница. Она плела кружева, вязала шарфы, вышивала цветными узорами скатерти, кофточки, платья.
И была у нее большая деревянная резная шкатулка. Рукодельница хранила в ней свой рабочий инструмент: вязальные крючки, спицы, шило, атласную подушечку, утыканную торчащими во все стороны иголками.
Подушечка эта была похожа на приготовившегося к бою ежика.
И однажды воинственный характер этого «ежа» проявился с особой силой.
Произошло это вот как. В шкатулку, незаметно для всех, проникла гостья — длинная желтоватая палочка.
Никто не знал, как она попала в шкатулку и для чего она. А гостья скромно прижалась к стенке и не вступала в разговоры.
Но у тонких ловких иголок, как говорится, ушки на макушке. Одна за другой они повыскакивали из атласной подушечки, окружили непрошеную гостью и, покалывая ее остриями, начали допрос:
— Кто такая? Откуда? Почему молчишь? Как твое имя?
— Здравствуйте! — сказала палочка. — Я думала, вы сами узнаете меня… Ведь я ваша прабабка… Я — костяная иголка.
Все жители деревянной шкатулки принялись рассматривать ту, которая осмелилась называть себя их прабабкой.
Они обнаружили, что один конец палочки заострен. На другом — светится отверстие.
Пожалуй, придется признать ее иглой… Но для какой нитки предназначено отверстие? Для шелка?
Иголки затряслись от душившего их смеха. Да в это ухо влезет толстая бечевка!!!
Смеялись даже спицы, даже вязальные крючки. Хотя им бы следовало быть добрее… Ведь у них нет колючего острия…
Но костяная иголка ничуть не обиделась.
— В мое ушко продергивали жилу антилопы, а случалось — и медвежью, — с достоинством сказала она.
Слова эти насмешили даже атласную подушечку, до сих пор молчавшую.
— Ну и ну! Ха-ха! Что же можно пришить жилой?.. Ха-ха-ха… — хохотала атласная подушечка.
— Хи-хи! Ха-ха-ха… — вторили ей остальные.
Костяная иголка решила помолчать, пока не утихнет смех.
А когда все отсмеялись, она сказала:
— Если вы не будете меня перебивать, я расскажу вам историю своей жизни.
— Что ж, валяй, — грубым голосом сказало сапожное шило. Оно тоже лежало в деревянной шкатулке, хотя им давно никто не пользовался.
Иголки зашикали на него. У них колючий характер, но, привыкшие к тонкой работе, они не переносили грубости.
Наконец все угомонились.
— Вы, друзья мои, очень молоды, — начала костяная иголка. — А я так стара, что не помню года своего рождения. Много веков прошло с тех пор, как добрые руки мастера выточили меня из оленьей кости.
Костяная игла говорила тихим голосом, не торопясь, как и полагается разговаривать тому, кто прожил на земле так долго.
Она рассказывала о работе древнего мастера, который решил изготовить новое орудие — иглу для сшивания меховых шкур. До этого шкуры просто связывались одна с другой при помощи сухожилий убитых на охоте зверей. Одежда получалась не очень удобная, плохо защищала от холода. Надо было что-то придумать…
И вот мастер взял крепкую оленью кость и принялся вытачивать из нее иглу.
Он проделывал это не на станке и даже не металлическим ножом. Он еще не знал, что на свете существуют металлы. Все его орудия — ножи, топоры, скребки — были сделаны из твердого камня — кремня.
Работа шла медленно. А пусть-ка попробует современный человек такими же инструментами проделать ее быстрее!
Конечно, современный человек знает многое, о чем древние охотники и не подозревали.
Он придумал машины, которые быстро выполняют за него самую трудную и тонкую работу.
Но разве это значит, что древние мастера были недостаточно ловкими и умелыми? А что касается терпения, то его надо было много… Ручное изготовление иглы двигалось медленно… Да к тому же у мастера были и другие заботы.
На многие сутки уходил он в тайгу выслеживать зверя. Но и про иглу не забывал.
Кость наконец превратилась в хорошо заостренную иголку. Теперь осталось просверлить отверстие. Пошло в ход кремневое сверло.
А пока мастер заканчивал иглу, женщины очищали внутреннюю сторону звериных шкур кремневыми скребками, мех расчесывали роговыми гребнями. Готовили они и «нитки» — высушивали и чистили жилы убитых на охоте животных.
В те времена каждый изготовлял себе одежду сам. По своему вкусу сшивал меховые шкуры различного цвета. Украшал их как хотел. Люди всегда заботились не только о том, чтоб одежда защищала от холода. Она должна была быть красивой. Для этого служили камешки с отверстиями, куски янтаря, бусы из сланца, ракушки, зубы зверей, перья птиц…
Прочно пришить и ловко расположить все это было обязанностью костяной иглы…
— Так что, понимаете сами, жизнь я прожила трудовую… — закончила свой рассказ гостья деревянной шкатулки.
Слушали ее молча. В этом молчании было много сочувствия и уважения.
— А как же тебе удалось так долго прожить? Не сломаться, не испортиться? — спросила самая тоненькая из иголочек.
— Видите ли, — ответила костяная игла, — мне повезло. Я упала на дно озера. Это было еще при жизни моей молодой хозяйки. Она шила, сидя на берегу, и нечаянно выронила меня. Наверное, немало слез пролила… Шутка ли, потерять иглу, над которой столько трудился ее дед. А для меня это оказалось спасением. Глина облепила меня со всех сторон, и я уснула как в мягкой постельке. Проснулась, лишь когда огромный черпак вытащил меня вместе с водорослями и бросил на берег…
Человек, работавший черпаком, мог бы и расколоть хрупкое тело иглы. Он неосторожно колотил молотком по комку затвердевшей глины, служившей игле в течение тысяч лет колыбелью.
— Но мне и тут повезло. Глиняный комок рассыпался, а я осталась целехонька. Затем меня подхватила человеческая рука, и я ожила.
Я слышала, как несколько голосов обсуждали мое происхождение. А один из них произнес:
— Подарю-ка я эту древнюю иглу своей маме. Пусть полюбуется, чем раньше люди шили…
— Ах, как интересно! — опять пискнула тоненькая иголка. — Вот бы мне потеряться на тысячу лет и проснуться в руках людей того времени.
— Но тогда, может быть, уже не понадобятся иголки, — сказала большая вязальная спица. — Я слышала, что в моду войдут… — И она начала рассказывать о том, какую одежду будут носить через тысячу лет…
Но это уже тема совсем-совсем другой сказки.
ОБЗАВЕЛСЯ ЧЕЛОВЕК ДОМОМ, ТЕПЛЫМИ ОДЕЯЛАМИ, ОДЕЖДОЙ. ЗНАЙ СЕБЕ ПОЛЕЖИВАЙ, ЗАКУТАВШИСЬ В МЕХА. СЪЕЛ ВСЮ ПИЩУ — ВЫЙДИ ПООХОТИТЬСЯ, И — ОПЯТЬ НА БОКОВУЮ!
НО ЧЕЛОВЕК — НЕ ЗАСОНЯ МЕДВЕДЬ И НЕ ПОЛЕВАЯ МЫШЬ, ДЛЯ КОТОРОЙ ВСЯ ЗАБОТА — ЗАПАС ЗЕРНА В НОРКЕ.
ДЕЯТЕЛЬНЫЙ УМ ЧЕЛОВЕКА НЕ ДАВАЛ ЕМУ ДРЕМАТЬ.
…Приятно в жаркий летний день подойти к автомату с газированной водой, опустить монету и выпить пенящийся прохладный напиток. Любопытные мальчишки по пять-шесть раз бросают в щель автомата трехкопеечные монеты и наполняют стаканы. Им, наверное, уже не хочется пить! Просто интересно смотреть на металлический ящик, ничем не похожий на живое существо, но поступающий как живой продавец. Ты ему — монету, он тебе — воду с сиропом!
То же самое в метро. Спустишь пятачок — и рычаги, закрывающие проход, сами собой убираются.
Автомат… Какое знакомое слово! И как много самых разных вещей называют этим именем.
Телефоны-автоматы… Автоматы — продавцы железнодорожных билетов, открыток, конвертов, газет… Автоматическое ружье… Автоматические станки, которые приводятся в движение электричеством.
Например, ткацкий станок. У него с одной стороны устроена большая катушка с нитками — шелковыми, льняными или шерстяными. Если долго смотреть на крутящуюся катушку, то кажется, будто с нее сбегают тоненькие струйки. Это беспрерывно сматываются продольные нити.
Между нитями-струйками снует металлическая штучка, которую называют «челнок». Она действительно имеет форму маленькой лодочки. Взад-вперед, взад-вперед стремительно бегает лодочка, продергивает поперечную нитку между продольными.
