по его стволу дубинками. Джонатан подбежал и схватил за руку человека, наблюдавшего за работой остальных.
– Сэр, пожалуйста, помогите! – задыхаясь, проговорил Джонатан, – Двое мужчин схватили женщину – ей нужна наша помощь!
– Не волнуйся, – отмахнулся надсмотрщик. – Эта женщина просто арестована. Забудь об этом и продолжай свой путь, нам надо работать.
– Арестована? – сказал Джонатан, все еще взволнованно. – Она не похожа на… э… преступницу. – «Но если она преступница, – подумал Джонатан, «почему она так отчаянно звала на помощь?»
– Извините, сэр, но что она сделала?
– Что? – надсмотрщик с трудом скрывал раздражение. – Ну, если ты должен это знать – она угрожала лишить нас всех работы.
– Она угрожала лишить всех работы? Как она это сделала? – настаивал Джонатан.
Глядя сверху на надоедливого Джонатана, надсмотрщик повел его к дереву, где рабочие продолжали колотить по стволу. С гордостью он сказал:
– Как видишь, мы работаем с деревьями. Мы валим деревья на лес при помощи этих дубинок. Иногда сто человек, работая круглосуточно, могут свалить большое дерево меньше, чем за месяц, – мужчина облизал губы и заботливо стряхнул пылинку с рукава хорошо пошитой куртки. – Когда она пришла сегодня утром на работу, остро отточенный кусок металла был привязан к ее дубине. Эта женщина оскорбила нас всех, свалив дерево меньше, чем за час – сама, без посторонней помощи! Подумай об этом! Такая угроза нашим рабочим традициям должна была быть остановлена!
Джонатан округлил глаза от удивления, услышав, что женщина была наказана за творческий подход к своему делу. Дома, там, откуда он приехал, все использовали топоры и пилы для рубки деревьев. Именно так он раздобыл дерево и для своей лодки:
– Но ее изобретение! – воскликнул Джонатан. – Оно позволило бы людям любого телосложения рубить деревья. Это было бы быстрее и дешевле, и у вас было бы больше древесины для любых нужд.
– О чем ты болтаешь? – нахмурился мужчина. – Разве кто-нибудь может одобрить подобную затею? Такая благородная работа не может быть выполнена всяким слабаком, появившимся с какой-то блестящей идейкой.
– Но, сэр, – возразил Джонатан, стараясь никого не обидеть. – У ваших могучих дровосеков талантливые головы и руки. Они могли бы производить новые товары вместо того, чтобы тратить время, пытаясь свалить одно дерево. Они могли бы делать столы, шкафы, лодки или даже дома!
– Послушай, ты, – угрожающе сказал надсмотрщик. – Смысл работы в нашем обществе – обеспечить полную и стабильную занятость – и никаких новых товаров.
Тон его голоса стал противным:
– Ты говоришь как какой-нибудь нарушитель.
– О, нет, сэр. Я и не думал причинять беспокойство, сэр. Я уверен, что вы правы. Ну, я должен идти.
С этими словами Джонатан повернул обратно, откуда пришел и заспешил дальше по тропинке, чувствуя себя неприятно от первой встречи с местными жителями.
Глава 3. Свечи и шубы
Тропинка понемногу расширялась, пробираясь через густые джунгли. Джонатан увидел, что джунгли заканчиваются на берегу реки, пересеченной узким пешеходным мостиком. На другой стороне он мог видеть какие-то строения и, возможно, там был кто-то, кто мог сказать, где он находится.
Перейдя через мост, он встретил женщину, держащую длинный документ и сидящую за столом, заваленным маленькими медальонами.
– Умоляю вас, – обратилась женщина к Джонатану, сверкая глазами и прикалывая один из медальонов к его нагрудному карману. – Подпишите, пожалуйста, мою петицию.
– Ну, я не знаю, – пробормотал Джонатан. – Только не могли бы вы подсказать мне дорогу к городу?
Женщина посмотрела на него с подозрением:
– А вы с острова?
Джонатан колебался, заметив холодок, появившийся в ее голосе:
– О, я с побережья. Я заблудился по дороге.
Женщина снова улыбнулась:
– Это дорога в город. Но прежде чем идти – подпишите мою петицию – это займет всего одну минутку и поможет стольким людям.
– Хорошо, если это так важно для вас, – пожал плечами Джонатан и взял у нее ручку. Ему было жалко ее, закутанную в теплую одежду и страшно потевшую в такой прекрасный солнечный день. Какое неподходящее место для сбора подписей! – Что же это за петиция?
Она сложила руки на груди так, будто собиралась исполнить соло:
– Это воззвание в защиту рабочих мест и промышленности. Вы разумеется «за»? Или нет? – взмолилась она.
– Конечно «за», – быстро сказал Джонатан, вспомнив, что случилось с арестованной женщиной, которую он встретил по дороге. Последнее что бы он хотел сейчас – выглядеть равнодушным к проблемам занятости.
– А как это им поможет? – спросил Джонатан, выводя свое имя.
– Совет Правителей защищает нашу местную промышленность и рабочие места от товаров, импортируемых на остров. Если я соберу нужное количество подписей, Советники обещали сделать все, что в их силах, чтобы запретить ввоз иностранных товаров, угрожающих моей промышленности.
– А чем вы занимаетесь? – спросил Джонатан.
Женщина с гордостью заявила:
– Я представляю изготовителей свечей и шуб. Эта петиция взывает к запрещению Солнца.
– Солнца? – раскрыл от удивления рот Джонатан. – Почему, э…, зачем запрещать Солнце?
Она посмотрела на Джонатана и сказала агрессивно:
– Я знаю, что это звучит немного странно, но разве вы не видите – солнце вредит производителям шуб и свечей. Конечно же, вы понимаете, что Солнце – очень дешевый заграничный источник тепла и света. Этого нельзя больше терпеть!
– Но тепло и свет от Солнца – бесплатны! – возразил Джонатан.
Было видно, что женщине больно от его замечания.
– Как вы не видите, в том-то и дело, – прохныкала она и, взяв в руки маленький блокнот, попыталась набросать для него несколько вычислений. – Мои расчеты доказывают, что низкая себестоимость и доступность таких зарубежных источников сокращает потенциальную занятость и зарплату примерно на 50 процентов – и это в тех отраслях, которые я представляю. Увеличение налога на окна или, может быть, их полное запрещение, очень бы помогли в этой ситуации.
Джонатан опустил петицию:
– Но если людям придется платить изготовителям шуб и свечей за тепло и свет, у них не останется денег на другие вещи – такие как мясо или молоко или хлеб.
– Я не представляю мясников или молочников или хлебопеков, – резко сказала женщина. Почувствовав
