Ознакомительная версия.
§ 2. Классическая школа уголовного права и криминологии
Классическая школа уголовного права сформировалась в XVIII в. Ее идеи основывались на религиозном понимании свободы воли и греховности человека. Если благодаря свободе воли индивид выбирал путь греха, совершал преступление, он подлежал каре за содеянное. Чем тяжелее был грех, тем более жестоким должно было быть воздаяние. В рамках классической школы вызревали и криминологические представления о преступности, преступлении, их причинах и мерах социального контроля.
Но взгляды крупнейших представителей классической школы криминологии (Ч. Беккариа, И. Бентам) существенно отличались от современных им уголовно-правовых воззрений.
Наибольшую известность приобрел труд Ч. Беккариа (1738–1794) «О преступлениях и наказаниях» (1764). Написанный совсем молодым ученым, он стал своего рода «бестселлером», переведенным с французского на десятки других языков. Принимая возмездный характер уголовной юстиции, пропорциональность воздаяния, Беккариа прежде всего ограничивает понятие преступления. Преступлением может считаться только такое деяние, которое причиняет реальный вред; прямо и ясно указано в законе; при этом закон обязателен для граждан и правителей. Эти требования были направлены против осуждения по аналогии, против неравенства перед законом.
Причины преступлений Беккариа видит во всеобщей борьбе человеческих страстей, а прежде всего – в наслаждении и страдании.[197] При этом борьба человеческих страстей служит источником не только преступлений, но и полезных деяний. Наряду с психологическими основаниями преступлений, ученый не обошел вниманием и социально-экономические факторы. Так, в кражах он усматривал преступления нищеты и отчаяния.
Особенно важны взгляды Беккариа по проблеме наказания. Его целью он считает удержание людей от совершения преступлений, а не месть. Ученый выступает против жестокости наказания. Жестокие наказания не только не выполняют функции предупреждения преступлений, но напротив: «В те времена и в тех странах, где были наиболее жестокие наказания, совершались и наиболее кровавые и бесчеловечные действия, ибо тот же самый дух зверства, который водил рукой законодателя, управлял рукой и отцеубийцы, и разбойника».[198] Неудивительно, что Беккариа, вопреки распространенным в то время (да, к сожалению, нередко и в наши дни) взглядам, выступал против смертной казни: «Смертная казнь не может быть полезна, потому что она подает пример жестокости… Мне кажется нелепым, что законы… которые запрещают и карают убийство, сами совершают его и для отвращения граждан от убийства сами предписывают совершение его».
Беккариа впервые сформулировал принцип неотвратимости наказания: «Одно из самых действенных средств, сдерживающих преступления, заключается не в жестокости наказаний, а в их неизбежности».[199]
Наконец, Беккариа, вслед за Монтескье, провозглашал приоритет предупреждения преступлений перед наказанием за них. При этом он понимал, что возможности государства по противодействию преступности ограничены, ибо «невозможно предупредить все зло».
И. Вентам (1748–1832) в известной степени разделял взгляды Беккариа. Кроме того, он еще в 1778 г. обратил внимание на статистические закономерности и устойчивость преступности. А его мысль о том, что человек стремится получить максимальное удовольствие и испытать минимальные страдания, надолго завладела умами специалистов в области уголовного права.
В целом, зародившись в недрах классической школы уголовного права, классическая криминология сделала первые важные шаги в становлении криминологии как науки. Вместе с тем прогрессивные для своего времени взгляды Беккариа и Бентама носили все еще умозрительный характер. Преодолеть этот недостаток стало возможным на основе позитивистских воззрений следующего – XIX столетия.
§ 3. Позитивизм в философии, науке, криминологии
Зарождение позитивизма заслуженно связывают с именем О. Конта (1798–1857). К числу первых теоретиков позитивизма относят также Г. Спенсера (1820–1903) и К. Маркса (1818–1883).
Конт, будучи социальным философом (термин «социология» был им впервые использован в «Курсе позитивной философии», 1838), полагал, что существующие социальные науки не могут считаться таковыми (науками), пока и поскольку они метафизичны, носят умозрительный характер, не основываются на методах естественных наук – измерении, наблюдении, эксперименте и т. п. Наука должна основываться на фактах, а не догмах, воображение должно быть подчинено наблюдению. «Теологическое и метафизическое состояние какой-либо науки отличаются одной общей чертой: господством воображения над наблюдением… Чтобы сделать… науку позитивной, нужно установить в ней… преобладание наблюдения над воображением».[200]
Идеи позитивизма нашли отражение в трех основных направлениях криминологии: биологическом, или антропологическом, психологическом и социологическом. Возникновение каждого из этих трех направлений связывают обычно (более или менее справедливо), соответственно, с именами Ч. Ломброзо, Г. Тарда и А. Кетле. И хотя позитивизм в «чистом виде» давно сменился и плюралистическими концепциями, и неомарксистской криминологией, и «радикальной криминологией», и постмодернистской, однако с момента возникновения этих трех направлений и до сегодняшних дней мы почти безошибочно можем отнести к тому или иному из них любую криминологическую школу, теорию, концепцию.
Прежде чем перейти к более подробному описанию каждого из этих направлений и входящих в них школ, представим изложенное в виде схемы 5.1.
Разумеется, названия направлений и школ и их временные рамки достаточно условны, а приведенная схема, как и последующая классификация криминологических теорий, служит, в основном, дидактическим целям.
Биологическое (антропологическое) направление криминологииБесспорным родоначальником этого направления считается Ч. Ломброзо (1835–1909) – тюремный врач в Турине. С помощью антропологических методов он измерял различные параметры строения черепа многочисленных заключенных, их вес, рост, длину рук, ног, туловища, строение ушей и носов, а при вскрытии умерших – строение и вес внутренних органов. Всего за свою многолетнюю практику он исследовал свыше одиннадцати тысяч лиц, осужденных за совершение преступлений. Свое главное открытие Ломброзо описывает вполне поэтически: «Внезапно однажды утром мрачного декабрьского дня я обнаружил на черепе каторжника целую серию атавистических ненормальностей… аналогичную тем, которые имеются у низших животных. При виде этих странных ненормальностей – как будто бы ясный свет озарил темную равнину до самого горизонта – я осознал, что проблема сущности и происхождения преступников была разрешена для меня».[201]
Схема 5.1
Результаты исследований и выводы о «прирожденном» преступнике, отличающемся от других людей чертами «вырождения» («преступник – это атавистическое существо, которое воспроизводит в своей личности яростные инстинкты первобытного человечества и низших животных») нашли отражение в труде «Преступный человек» (1876). Признаки «вырождения» проявляются в многочисленных «стигматах»: «ненормальности» в строении черепа, низкий или скошенный лоб, огромные челюсти, высокие скулы, приросшие мочки ушей и т. п. Ломброзо создал целую серию «портретов» различных преступников – убийц, грабителей, воров, насильников, поджигателей и др. Разработанная им классификация преступников включала четыре типа: прирожденные, душевнобольные, по страсти (включая политических маньяков), случайные.
Со временем, под давлением обоснованной критики, Ломброзо стал уделять внимание и иным – социальным, демографическим, климатическим факторам.[202] Однако он навсегда вошел в историю криминологии как автор теории врожденного преступника.
Результаты антропологических исследований Ломброзо не выдержали проверки. Так, еще при его жизни Ч. Горит (1870–1919) осуществил сравнительное исследование трех тысяч человек – заключенных (основная группа) и контрольная группа – учащиеся Оксфорда, Кембриджа, колледжей, военнослужащие. Результаты не выявили значимых различий между группами и были опубликованы в книге «Заключенный в Англии» (1913). Позднее аналогичные исследования проводились и другими авторами (Н. Ист, В. Хиле, Д. Зернов и др.) с теми же результатами. Миф о «врожденном преступнике» был развеян, хотя иногда возникали его рецидивы…
Ученики Ломброзо и его соотечественники Э. Ферри (1856–1929) и Р. Гарофало (1852–1934) вслед за учителем признавали роль биологических, наследственных факторов. Вместе с тем они уделяли внимание психологическим (особенно Гарофало) и социальным факторам в обусловленности преступлений. Они оба отрицали идею свободы воли, занимаясь поиском причин преступлений.
Ознакомительная версия.
