Есть всего один пункт, в котором непримиримые противники как будто бы сходятся во взглядах. Когда спор зашел о народе, Павел Петрович восклицает: «Он свято чтит предания, он патриархальный, он не может жить без веры…» «Я не стану против этого возражать, – перебил Базаров, – я даже готов согласиться, что в этом вы правы». (Весь фрагмент, посвященный сравнению Базарова и Павла Петровича, в данном сочинении неуместен, поскольку тема «Образ Базарова», а не сравнительная характеристика героев.)
Базаров – человек, которому в отдельных случаях можно подражать. Но все очарование рассеивается, когда вспоминаешь его отношение к родителям, его снисходительный тон в разговоре с отцом, необыкновенно добрым и милым человеком, его молчание, всегда пугавшее мать, которая души не чаяла в своем Енюше. А его отъезд из дома, глубоко ранивший душу отца и матери? Нет, все это врядли говорит в пользу Евгения.
Его высокомерное отношение к людям особенно проявляется в отношениях с Ситниковым, которым он помыкает, как собачонкой. Ведь даже если человек стоит ниже тебя по способностям, уму и воле, разве можно презирать его за это? (Не совсем правильное понимание текста романа, в котором автор отнюдь не осуждает героя по этому поводу.)
Несмотря на желание «возиться с людьми», Базаров бесконечно одинок. Хоть он и говорит Павлу Петровичу, что «нас (грамматическая ошибка: смешение прямой и косвенной речи) не так мало, как вы полагаете», в романе мы не встречаем настоящих единомышленников Базарова. Зато Тургенев показывает нам его учеников и последователей. Это прежде всего Аркадий, который с легкостью расстается с «детьми» и переходит к «отцам». Увлечение Аркадия Базаровым – это не более чем дань молодости. Евгений хотел перевоспитать Аркадия, сделать его «своим», но очень скоро убедился, что это неосуществимо. И все же по-человечески Базарову тяжело расставаться с Аркадием, к которому он был искренне привязан. В романе Аркадий – лучший из «учеников» Базарова.
Одинок Евгений не только в дружбе, но и в любви. В чувстве к Одинцовой он раскрывается как натура сильная и глубокая. До встречи с Одинцовой он, очевидно, не знал настоящей любви, поскольку отрицал ее. Базаров сразу увидел в Одинцовой человека незаурядного и выделил из круга губернских дам: «На остальных баб не похожа». Одинцова во многом достойна его. И это тоже показывает героя с лучшей стороны. Если бы он полюбил женщину пустую и ничтожную, его чувство не вызвало бы уважения. Он охотно делится с Анной Сергеевной своими мыслями, видит в ней умную собеседницу. Откровенно называетее аристократкой, осуждает в ней то, что ему чуждо. Этот человек, как бы он ни полюбил, не пожертвует во имя любви своими убеждениями.
Несчастная любовь приводит Базарова к тяжелому душевному кризису. Все валится из рук, и само заражение кажется не таким уж случайным. Вполне понятно, что человек в подавленном состоянии становится неосторожным. Но Евгений не стал унижаться, как Павел Петрович, перед разлюбившей его женщиной. Тургенев показывает, что Базаров в любви выше уездных аристократов, в том числе умной и обаятельной, но холодной и эгоистичной Одинцовой.
Одиночество – обычно признак гордого характера, выражение душевного разлада, предвестник горькой судьбы. Сам Тургенев утверждал, что Базаров – лицо трагическое. С точки зрения автора, трагизм Базарова прежде всего в том, что время Базаровых еще не пришло. Писатель, стремясь точно изобразить открывшийся ему новый тип человека, вовсе не хочет приукрашивать своего героя. Но его Базаров – натура сильная и неординарная, хотя и противоречивая. Имможно восхищаться, его можно ненавидеть, но оставить равнодушным главный герой не может никого.
Вывод в сочинении есть, а заключения, которое «выводило» бы из темы так же, как введение в нее «вводит», нет. А между темзавершить сочинение можно было бы лишь одной фразой: «Им можно восхищаться, его можно ненавидеть, но к нему нельзя быть равнодушным, как нельзя равнодушно относиться к другим ярким образам, созданным выдающимися писателями-классиками: Печорину, Раскольникову, Болконскому».
В основном тема раскрыта, однако автор от нее иногда отклоняется, напримерследовало бы больше внимания уделить личности Базарова, а не сравнительной характеристике его и Павла Петровича Кирсанова. Речевые и грамматические ошибки и содержательные недочеты немногочисленны, но заметны. Заключение отсутствует. Оценка – «хорошо».
Сочинение № 6. «Гляжу на будущность с боязнью, гляжу на прошлое с тоской…» (Есть ли надежда в лирике Лермонтова?)
Что необходимо человеку для жизни? Конечно, еда, одежда, жилье. Но помимо материальных ценностей, нужны и духовные. Помимо того, что имеет человек в настоящем, важно и то, на что он может рассчитывать в будущем. Поэтому столь значительную роль в жизни играет надежда. Без нее теряет смысл и жизнь. А потому даже в безвыходных ситуациях в потаенных уголках души человека всегда теплится надежда. И к человеку творческому, поэту, это относится вдвойне. Ярким примером может служить лирика Лермонтова.
В стихотворении «Монолог», несмотря на то что оно написано в 1825 году, когда автору было всего 15 лет, уже появляется разочарованность в жизни. Поэт пишет: «И нам горька остылой жизни чаша; и уж ничто души не веселит». Лирическому герою не нужны ни «глубокие познанья», ни «жажда славы», ни «талант и пылкая любовь свободы».
В стихотворении «Стансы» показано, что поэт не только разочарован в настоящем, но и не удовлетворен прошлым. Он пишет: «Я не крушуся о былом, оно меня не усладило. Мне нечего запомнить в нем, чего б тоской не отравило!» Вот так и исчезает надежда: «Надежды нету в утешенье: она навек умчалась прочь, как жизни каждое мгновенье».
Но оказывается, можно заранее разочароваться в еще не происшедшем, потерять надежду на будущее. «Гляжу назад – прошедшее ужасно; гляжу вперед – там нет души родной!» – пишет Лермонтов в стихотворении «Не думай, чтоб я был достоин сожаленья…» Грядущее настолько безнадежно, что даже сегодняшнее «мученье» – «одно предчувствие гораздо больших бед».
В этом же году появляется, может быть, одно из самых трагичных по мироощущению стихотворений М. Ю. Лермонтова – «Предсказание», в котором поэт рисует безнадежное будущее России. Все несчастья страны начнутся с падения монархии. Придет время, «когда детей… низвергнутый не защитит закон». Но ведь дети – это будущее страны. Для России, с точки зрения Лермонтова, этого будущего не существует. Поэт уверен в своих словах, ведь перед читателем даже не предчувствие, а предсказание. «Черный год» для страны будет связан со смертью, кровью, чумой и «гладом». Может быть, даже Бог не поможет, если в человеке «с возвышенным челом» «будет все ужасно, мрачно». Тогда, наверно, окончательно исчезнет надежда на лучшее будущее.
Но чаще всего Лермонтов пишет все же не о судьбе страны, а о себе. В стихотворении «1830 год. Июня 15-го» лирический герой говорит: «Ныне грустный, жалкий я живу без дружбы, без надежд, без дум, без сил…» Что же послужило причиной потери надежды? Вину за это поэт возложил на «общество иное». Именно в этом обществе лирический герой «погубил беспечности душевный талисман», и теперь ему нельзя ни любить, ни иметь друзей.
Но неужели этим исчерпываются причины трагической безнадежности? С чем еще может быть связано исчезновение надежды в душе человека? Конечно же, с несчастной любовью. Так, в стихотворении «Стансы» («Взгляни, как мой спокоен взор…») поэт спрашивает лирическую героиню: «Чем успокоишь жизнь мою, когда уж обратила в прах мои надежды в сем краю, а может быть, и в небесах?» Получается, что для лирического героя Лермонтова все-таки может существовать надежда на счастье на земле и в небе. И даже если человек разочаруется в своей земной жизни, всегда остается вера в божественный мир. Поэт уверен во всем, что относится к «сему краю», но когда он говорит о небесах, то уже употребляет слова «может быть».
О надежде на лучший мир Лермонтов пишет в стихотворении «Когда б в покорности незнанья…»: «Но чувство есть у нас святое; надежда, бог грядущих дней, – она в душе, где все земное живет наперекор страстей…» Эта надежда становится залогом существования горнего мира.
А в высшем мире обязательно должна быть любовь. Земное чувство разрушило надежды на счастье здесь, но там, в мире ином, любовь предстанет «как ангел нежный», приносящий «полное блаженство». Вот, вероятно, то, ради чего стоит жить, на что следует надеяться.
Но так видит мир лирический герой ранней лирики М. Ю. Лермонтова. Меняется ли с годами его представление о жизни, счастье и надежде?
В стихотворении «Не смейся над моей пророческой тоскою…» поэт с уверенностью говорит: «Ни счастия, ни славы мне в мире не найти…» И опять появляется надежда на высшие силы: «Но я без страха жду довременный конец. Давно пора мне мир увидеть новый…» Как ни странно, именно со смертью поэт связывает счастье. Она становится возрождением души, источником надежды.
