Аня закрыла шкатулку и тихо добавила:
— Знаете, ребята, к какому выводу я пришла? Смысл жизни не в том, чего ты достиг, а в том, от чего отказался.
— Вывод парадоксальный и очень грустный, — констатировал Саша. — С такой философией придется уходить в монастырь. Да ты не переживай так, Анюта, — решил он успокоить её. — Пройдёт время, и все забудется, кроме хорошего. Это правда, что время лечит.
— Может быть, — ответила она. — Но ты говоришь, словно старик. Откуда ты знаешь, как лечит время?
— Я так думаю, — растерялся Саша. — Мне кажется, что это правда.
По ту сторону улицы неожиданно громко и пронзительно заорала чья-то автомобильная сигнализация. Все трое вздрогнули, и Ваня первым вернулся с небес на землю.
— Послушайте, пора отсюда сваливать. Вам не кажется? И еще. Что мы будем делать с этим средневековым мечом?
— Оставишь себе на память. О прошлой жизни, — буркнул Саша. — Меч точно не завянет.
— Да погоди ты, «на память»! Его ещё до дома донести надо…
«Верно, пора идти домой», — пронеслось в голове у Ани, но каким-то вторым, третьим планом, на первом месте по значимости стоял другой вопрос: «Почему этот Ванька всё время норовит меня поддеть? Раньше он таким не был. А Саша… в общем, тоже… Но нет, он всё-таки молодец. Всегда меня защищает».
— Эй, — сказал вдруг Саша, — знаете, сколько сейчас времени?
Ваня посмотрел на левое запястье и радостно крикнул:
— Чуваки, у меня часы заработали! Классно! И мобила — тоже! — он уже давил на все кнопки. — Та-а-ак, это родаки звонили, а это Глебушка Метёлкин. Звуковую мессагу наговорил. Круто.
— Ненавижу автоответчики, — заметил Саша. — Полный отстой, тем более в мобиле.
— Не согласен. По-моему, рульная вещь…
— Слушайте, ребята! — прервала Аня их диалог. — Мы же договаривались: общаемся без жаргона. Сами говорили, что это интересный эксперимент.
— Ну, извини, — сказал Ваня второй раз за десять минут. — Александр Валентинович, разрешите обращаться к вам отныне исключительно на великом и могучем русскому языка.
— Не смешно, — поморщилась Аня.
— Ты не сердись, Анют, это мы от избытка чувств, — пояснил Саша. И вдруг добавил после паузы: — Не звони никому, Ванька. Погоди. Давай сначала решим, что делать будем.
Действительно, это было какое-то безумие, общее помешательство. Вернуться из средневековья назад целыми и невредимыми с исправной машиной времени в руках и даже с трофеями, и вместо того, чтобы сразу уйти в безопасное, надежное место, где всё и обдумать, обсудить; вместо того чтоб сориентироваться во времени и позвонить родителям, которые уже, наверняка, беспокоились — вместо всего этого они добрых полчаса стоят на развалинах старого дома, читают стихи, философствуют о любви и смерти, любуются звёздами, наконец, мило беседуют о мобильных телефонах и, прости, Господи, о жаргоне в русском языке!
— Ребята, — решительно заявил Саша на правах старшего, — отсюда действительно пора сва… то есть уходить. Развалины эти действуют, откровенно говоря, удручающе. Вот только как мы пойдём с мечом по городу? В милицию не заберут?
— Могут, — кивнул Ваня. — Холодное оружие, да ещё древнее. Типа, украли из музея.
— А может, мы ролевики, толкинисты, — предложила Аня.
— Эх, Анюта, милиция и слов-то таких не знает!.. — грустно улыбнулся Саша.
Друзья задумались.
— Эврика! — провозгласил Ваня с таким лицом, что опять непонятно было, собирается он говорить всерьёз или шутит. — Будем добираться до дома перебежками. Тут же недалеко. Один — впереди, дозорный. Двое — хранители меча — следом, используя естественные укрытия, как то: подворотни, ларьки, ниши подъездов.
— Лучше не так, — возразил Саша. — Один с мечом петляет, как заяц, впереди, а двое сзади идут себе, как нормальные люди.
— И кто этот один?
— Ну, ты, разумеется. Во-первых, меч конкретно твой, а во-вторых, инициатива наказуема.
— Слушайте, ребята, — сквозь смех проговорила Аня, — мы так до дома к утру не доберёмся. Меч, конечно, длинная штука, но думаю, что в куртку его завернуть можно. А тут действительно два шага — не замерзнешь.
— Ты права, — согласился Ваня. — Очевидно, от путешествий во времени глупеют.
— Вообще-то глупеют от другого, — тихо произнес Саша, но Ваня сделал вид, что не услышал его.
— Послушайте, — вдруг замахала руками Аня. — У меня есть идея поинтересней. А что если спрятать меч в штанину?
Ребята уставились на девушку.
— Чего? — переспросил Ваня.
— Ну, запихнуть меч в брюки, — смущённо повторила Аня и тут же пояснила: — Правда, при ходьбе одна нога не будет сгибаться, но это как будто у тебя вместо ноги протез.
Ребята покатились со смеху.
— Вы чего? — растерялась Аня. — По-моему идея неплохая. И не надо ни от кого прятаться. Все будут думать, что идёт инвалид… без ноги… — добавила она тихо, — на протезе… — сказала ещё тише.
Саша с Ваней переглянулись.
— И кто это будет? — ухмыльнулся Ваня.
Аня посмотрела сначала на одного, затем на другого и вдруг живо представила себе эту картину, сперва в главной роли с Ваней, а потом с Сашей и, не выдержав, прыснула от смеха.
— Считайте, что я вам ничего не предлагала, — резюмировала она.
Ребята облегчённо вздохнули.
— Ладно, пошли быстрее, — скомандовал Ваня, укутывая меч в ветровку и пристраивая его под мышкой, — а то наша здравомыслящая Анюта может придумать ещё что-нибудь.
— Минутку, — сказал Саша, — в твоем предложении, Вань, был один разумный момент. Дай-ка я выгляну в переулок, проведу, так сказать, рекогносцировку. Это будет не лишним.
Время, однако, приближалось к полуночи, и для обычного буднего четверга было вполне нормально, что улица оказалась совершенно пуста — массовые народные гуляния по поводу дня рождения Анны Птицыной, похоже, пока не проводились.
— Можно выдвигаться, — разрешил Саша, вернувшись, — а вот эту шнягу, — сказал он Ване, — неси лучше на плече — будешь похож на строителя с теодолитом.
— Или на моджахеда с базукой.
— Постойте! — всполошилась вдруг Аня.
Ребята остановились.
— Ещё одна гениальная идея? — саркастически усмехнулся Ваня.
Аня, казалось, не обратила никакого внимания на едкое замечание.
— А вдруг здесь тоже прошло пять дней?! — испугано зашептала она. — И нас родители уже ищут с милицией по больницам и моргам?
— Этого не может быть, — спокойно проговорил Саша.
— Почему? Откуда ты знаешь? — спросила Аня.
— Ну, во-первых, в дневнике генетика, который мы нашли вместе с «Фаэтоном», было чётко написано: все, кто побывал в своей прошлой жизни, возвращались обратно в то же самое время. А во-вторых, за пять дней в этом унылом месте что-нибудь изменилось бы. Тут еще вчера бульдозеры работали и экскаватор. Значит, уж этот кусок стены доломали бы точно.
— Второй аргумент не принимается, — возразил Ваня. — Помните, в соседнем переулке недоломанная стена три года стояла. Или четыре. А до этого тоже бульдозеры очень бойко там шевелились.
— Ну, ладно, — немного обиженно сказал Саша, — а с дневником?
— С дневником убеждает, — кивнул Ваня.
— Тем более, — поддержала Аня, — что все часы и мобильники показывают одну и ту же дату.
— Хорошо. Вопрос номер два, — они уже шли по улице, и Александр Ветров, вновь обретая уверенность, принимал руководство на себя. — У кого будет храниться «Фаэтон»? И что с ним делать дальше?
— Мне кажется, — сказала Аня, — лучше будет, если у тебя, Саш. Вань, ты не против?
— Он-то не против, — улыбнулся Ветров, — меня надо спрашивать. Или кто-то считает, что хранить у себя эту бомбу — большая радость? Повторяю для забывчивых вторую часть вопроса: что нам делать дальше с «Фаэтоном»?
— Обсудим это завтра, на свежую голову, — предложила Аня.
— Хорошо, — принял вариант Саша.
— Только вот ещё… — забеспокоился Ваня. — Давайте договоримся, что никому не расскажем о том, как мы путешествовали во времени.
— А что, у кого-то есть желание прослыть сумасшедшим?
Аня и Ваня хмыкнули и тут же поняли, что Саша прав.
Благополучно проводив девушку до подъезда, ребята двинулись в сторону своих домов, расположенных совсем рядом друг от друга. Всё было буднично до оскомины, но в самой этой обычности таилась какая-то невозможность, нереальность. Уж слишком не вписывались Ванькин меч, завёрнутый в куртку, Анин цветок в шкатулке, и вообще все воспоминания о Лангедоке, такие недавние, такие свежие!.. в эту тихую московская ночь с желтыми окнами высоких зданий, с чистым сухим асфальтом и мерцающими во тьме рекламными вывесками.
Они оба долго молчали, а, уже подходя к своему дому, Ваня вдруг спросил:
— И что она нашла в этом средневековом рыцаре?
— Ты про Анри? — усмехнулся Саша.
— Ну да, — кивнул он. — Мне все время казалось, что стать бойфрендом Анюты Птицыной — абсолютно нереально. Она, конечно, отличная девчонка, но характер у неё — не подарок. Мы ведь давно дружим, правильно? Однако стоит хоть намекнуть на что-то… серьёзное, и она сразу делается вся такая гордая и надменная.
