Постепенно кустики жабер становятся короче и наконец исчезают. Вместо них прорезываются жаберные щели. Такие внутренние жабры похожи на рыбьи.
Вот теперь головастик и правда стал «шариком с хвостиком».
Идут дни. Головастик ест, растет и продолжает изменяться. Около того места, где от шарика отходит хвост, появляются два бугорка. Бугорки увеличиваются — растут задние ноги.
Жаберные щели понемножку зарастают. Головастик начинает дышать легкими. Конечно, легкие появляются не сразу: они развиваются постепенно.
Жабры зарастают, легкие развиваются. Головастик все чаще всплывает на поверхность воды и дышит наружным воздухом. То тут, то там на воде видны маленькие кружочки: это головастики высовывают рты наружу. Когда головастиков в луже много, то словно мелкий дождь моросит: всюду по воде прыгают маленькие точки, разбегаются кружочки.
Наконец появляются зачатки передних ног. Задние ноги уже выросли, и теперь головастик плавает с их помощью. Хвост становится все меньше, сморщивается, словно тает с конца. Головастик теперь уже похож на лягушку.
Наступает день, и крохотные лягушата выползают на берег. У них еще торчит остаток хвостика. Таких лягушат иной раз увидишь сотнями. Берег покрыт ими, словно дождь из лягушат прошел.
Теперь травяная лягушка уже не живет в воде. Вода понадобится ей, лишь когда подойдет осень: на зиму лягушата и взрослые лягушки зароются в ил на дно пруда, озера, болота.
Икры было в лужах — не сосчитать! Не вода в луже, а каша из икры. Вывелись головастики, стало в луже попросторнее. А казалось, теснее должно стать: ведь головастики растут, а места для них не прибавляется. Нет, так не бывает. Чем крупнее головастики, тем их меньше. И если посчитать, сколько было икринок и сколько лягушат запрыгало по берегу, то окажется: лягушат в сто раз меньше, чем было икринок.
Много лягушачьей икры погибает. На нее нападают всякие враги: птицы ее едят и водяные жуки и от плесени она пропадает. Вывелись головастики — и опять водяная птица их ест, водяные жуки хватают, стрекозиные личинки им житья не дают. Ну и получается: хорошо, если из сотни головастиков один выживет.
Не откладывай лягушки столько икры, давно бы они перевелись.
Но не всякая лягушка откладывает тысячи икринок. Есть такие, что всего несколько десятков икринок отложат. И ничего, не переводятся. Что ж, не нападает, что ли, никто на их головастиков?
Да, редко кто нападает: у таких лягушек и икра и головастики хорошо защищены. И защищают их родители: когда отец, чаще мать.
Очень давно, почти двести пятьдесят лет назад, писали, что в Южной Америке живет удивительная лягушка. У нее лягушата вырастают из спины матери.
Всякие чудеса бывают в тропических странах, но такому чуду поверили не сразу.
Оказалось, правда: в тропической Южной Америке живет суринамская пипа. Она похожа на жабу, но у нее нет языка. У пипы на передних ногах замечательные пальцы: они разделены на конце. Кажется, словно на конце каждого пальца сидят по четыре крохотных пальчика. Пипа очень большая — до двадцати сантиметров в длину.
Самое интересное у пипы — ее спина. Старинные наблюдатели ошиблись совсем немного: всего в одном слове. Молодые пипы вырастают не из спины матери: они растут на ее спине.
Пипа не откладывает икру в воду, она размазывает ее по своей спине. Спина самки пипы усеяна множеством ямок. В них и попадают икринки. Ямки углубляются, растут и превращаются в ячейки. Сверху они зарастают словно крышечкой. Получаются десятки карманов, и в каждом лежит по икринке. Их немного — всего около сотни.
Икринки развиваются, из них выходят головастики. Но они не покидают своих карманов. Наружу выползают уже крохотные молодые пипы. Головастикам пипы враги не страшны. Разве кто съест саму пипу.
У нас на юге живет маленькая лягушка — древесная лягушка, или квакша. У нее на пальцах есть присоски. При их помощи квакша ловко лазает по деревьям, словно прилипая к листьям.
Все лето квакша не покидает деревьев. Она спускается вниз только осенью: на дереве зимой не проживешь. Зимует квакша в норках, в земле. В воду она отправляется лишь весной — метать икру.
Некоторые древесные квакши тропических стран живут по-другому.
В бразильских лесах обитает маленькая бразильская квакша. У самки этой квакши две продольные складки на спине. Между складками и помещается отложенная икра. Самка носит икру на спине, и здесь из икринок развиваются лягушата.
В тропической Америке распространено около пятнадцати видов сумчатых квакш. У самок этих квакш на спине есть нечто вроде сумки или кармана. Сюда помещается икра. Когда головастики достаточно разовьются, мать лезет в воду. И здесь ее потомство выбирается из кармана наружу.
На Антильских островах живет антильская лягушка. Местные жители прозвали ее «кокви». Это скромно окрашенная в серый с темными пятнами цвет лягушечка, всего около четырех сантиметров длиной. Она откладывает… Что она откладывает? «Икру» не скажешь. Какая же это икра, если она не в воде, а… на листьях?
Кокви откладывает яйца на листья и сидит тут же, словно охраняя потомство.
Яиц немного — всего два-три десятка. Они круглые и крупные. Проходит недели две, и из яиц выходят лягушатки. У них есть, правда, крохотный бледный хвостик, но через несколько часов он исчезает.
Яйца этой лягушки прозрачны, и хорошо видно все, что в них происходит. У зародыша незаметно ни жабер, ни жаберных отверстий, очень рано появляются ноги. У него длиннейший хвост, очень богатый кровеносными сосудами. Он служит зародышу органом дыхания.
Можно сказать, что у антильской лягушки нет головастика, нет зародыша с жабрами. Можно даже сказать, что у нее нет и превращения: из яйца сразу выходит лягушонок.
Бразильская квакша-кузнец — одна из самых крупных квакш. Она бывает до девяти сантиметров в длину. Как и все квакши, кузнец живет на деревьях. Но для этой громадины пригодны не все деревья: не всякий лист выдержит такую тяжелую лягушку. Кузнец встречается только на деревьях с очень крепкими листьями.
Самцы кузнеца кричат очень громко, и голоса их похожи на стук по жести. Поэтому квакшу и прозвали кузнецом.
Когда наступает время метать икру, квакши-кузнецы опускаются с деревьев: им нужна мелкая вода.
На дне небольшого прудика или просто лужи квакша начинает постройку гнезда. Лягушка собирает ил, таскает его целыми охапками и укладывает на дне так, что получается вал в форме кольца.
Лягушка не просто укладывает кучки ила. Пальцы ее передних лапок на конце сильно расширены. Этими лопаточками лягушка сглаживает внутренние стенки вала. Она работает словно заправский штукатур.
В конце концов вал поднимается над водой. Получается нечто вроде суповой миски, стоящей на дне лужи. Миска не маленькая: она около тридцати сантиметров в поперечнике.
Работает только самка. Самец в это время… сидит на спине самки. Она и работает и носит на спине этого лентяя.
Лягушка строит свою миску только по ночам. Двух ночей достаточно, чтобы окончить постройку: кузнечихе не откажешь в прилежании. В миску откладывается икра.
Головастики живут внутри миски, словно в детской комнате.
Построенная из ила миска не такое уж прочное сооружение. К тому времени, когда головастики подрастут, она обычно разваливается.
Бывают среди лягушек и заботливые отцы. Самый замечательный из таких отцов — самец клювоноски.
Слово «лягушка» к клювоноске не подходит. Хороша лягушка — всего два сантиметра длиной! Лягушонок. Да еще маленький.
Рыльце этой лягушечки вытянуто на конце в длинный вырост, похожий на клюв. Живет она в Чили.
Самка клювоноски откладывает икру не сразу, а по нескольку штук, да еще не каждый день. Кладка растягивается надолго.
Около самки вертится самец. И как только самка отложит икринку, самец берет ее в рот. Он не глотает икринку, а протискивает ее в свой горловой мешок. Этот мешок, вначале маленький, потом так растягивается, что прикрывает все брюшко самца.
Внутри мешка икринки развиваются, из них выходят головастики. Они не покидают мешка, и наружу выбираются уже бесхвостые лягушатки.
Детеныши питаются в мешке. Первое время они живут за счет питательных запасов икринки. Позже их хвосты и спины прирастают к стенкам мешка, через них, через кровь они получают питательные вещества от отца. Конечно, папаша сильно тощает за это время, хоть и выглядит толстяком: ведь его мешок набит детенышами.
Приходит время, и через рот самца начинают вылезать наружу лягушата. Их бывает десятка полтора. И когда они выберутся все, вот тогда-то и видно, насколько похудел бедняга папаша.
У всех этих заботливых родителей потомство небольшое: редко у них бывает больше сотни лягушат. Тысячу икринок и в рот не спрячешь, и на спине не уложишь. Уж на что велика пипа, а и у той спины не хватит на такую порцию икры. Но дело не только в этом.
