Юстин вспоминал о культе бога вина — спасителе Дионисе. Его называли «Диос-курос» — «сын бога». Это был страдающий, умирающий и воскресающий юный бог виноделия. В Евангелии от Иоанна Иисус говорит о себе: «Я — виноградная лоза». На православной иконе «Христос — виноградная лоза» спаситель в венке из виноградных гроздьев и листьев запечатлен в образе Диониса. В Элее ежегодно совершалось чудо с появлением вина. В присутствии верующих запечатывались три пустые бочки. На другой день срывали печати. В бочках оказывалось вино Диониса, налитое ночью жрецами.
Древние египтяне верили, что у Осириса зеленый цвет кожи, называли его «душой хлеба». В «Книге мертвых» сказано: «Я — Осирис… расту как зерно». Жрецы, освящая куски хлеба и чашу с вином, произносили: «Это твое тело и твоя кровь, божество Осирис». В Евангелии от Иоанна Христос говорит о себе: «Я есть хлеб жизни». Ранние христиане называли своего бога пшеничным зерном, брошенным в землю.
Мифы о богах иногда превращались в сказания о якобы существовавших личностях. Этот процесс очеловечивания божеств называется эвгемеризмом, по имени грека Эвгемера (340–260 гг. до н. э.). Он написал «Священную хронику», в которой рассказал о своем мнимом путешествии в Южную Аравию и плавании по Индийскому океану. У берегов Индии Эвгемер открыл три острова. На одном из них он обнаружил золотой столб с надписью, излагающей историю Урана, Кроноса и Зевса, родоначальников древнегреческих богов. В ней говорится, что эти боги были царями, жившими в древности.
Миф о Христе развивался от богочеловека к человекобогу. Сначала возникло представление о боге, а затем уже о человеке. Христос — божество, постепенно превращенное в человека.
Образ Иисуса — страдальца в терновом венце, распятого на кресте, — подавал трудящимся пример смирения и покорности: «Христос терпел и нам велел». Не Христос создал христианство, а христианство заимствовало образ спасителя из культов древних богов-страдальцев.
Культ одного из древневосточных спасителей послужил причиной возникновения загадочного предания.
Греческий ученый Плутарх (46–120 гг. н. э.) в сочинении «Почему прекратились оракулы» рассказал о таинственном случае, произошедшем во времена римского императора Тиберия (42 г. до н. э. — 37 г. н. э.).
Один греческий корабль, нагруженный товарами, весной направлялся из Пелопоннеса в Италию. Час был полуденный. Стояла тихая погода. Когда корабль проходил мимо острова Паксос, оттуда донесся голос, звавший так громко, что все, кто находился на корабле, отчетливо услышали:
— Таммуз, Таммуз, Таммуз, хо панмегас тефнеке!
На корабле решили, что кто-то обращается к кормчему, египтянину, по имени Таммуз, с тем чтобы он сообщил о смерти Пана великого (Пан мегас). Когда корабль проплывал ночью мимо острова Пелодеса, кормчий Таммуз прокричал о смерти великого Пана. И тут же громкие стоны и скорбные стенания огласили остров. Об этом случае доложили императору Тиберию. Он велел произвести расследование, сам беседовал с кормчим Таммузом и убедился в истинности его рассказа. Император собрал совет ученых мужей, которые подтвердили, что Таммуз слышал на острове Паксос голос умирающего бога греческих лесов.
Пан. Древнегреческий барельеф.Великий Пан как сын бога Гермеса и смертной женщины, красавицы Пенелопы, не обладал бессмертием богов. О Пане рассказывали, что он родился покрытый волосами, с рогами, с козлиными копытами, кривым носом, с бородой и хвостом и тут же стал скакать, прыгать и смеяться. Его мать Пенелопа испугалась вида младенца и убежала, а отец отнес новорожденного на Олимп. Все боги развеселились при виде забавного ребенка и назвали его «Пан» — «все», потому что он доставлял всем радость. В действительности первоначальное имя Пана, покровителя пастухов, было Паон — пастух. Оно связано с индоевропейским корнем «па» — «пасти». В Аркадии, горной области Южной Греции, пастухи секли крапивой статую Пана, когда не оправдывались их надежды на хозяйское угощение.
Раннехристианские писатели, ознакомившись с рассказом Плутарха о смерти Пана, решили, что загадочные крики об этом раздались в момент воскресения Иисуса Христа. Когда Христос воскрес, умер Пан. Перед смертью Пан своими криками возвестил конец язычества.
Только в XX веке ученые раскрыли тайну этой истории. Оказалось, что с сирийского берега никто не обращался к кормчему Таммузу — там оплакивали смерть древнего бога страдальца Таммуза. Он олицетворял круговорот природы, ее увядание и весеннее возрождение. Поклонение этому богу-спасителю возникло еще у древних вавилонян. Каждый год в середине лета, в месяц Таммуз, они справляли праздник смерти и воскресения юного бога растительности. Из Вавилонии это почитание распространилось по всей Малой Азии. Еще в X веке нашей эры в восточной части современной Сирии отмечался праздник «Эль-Бугат», то есть праздник плачущих женщин, скорбящих о смерти Таммуза.
Корабль, о котором писал Плутарх, плыл весной мимо острова, где в честь Таммуза справлялся праздник, похожий на христианскую пасху. Сирийцы убивали быка, олицетворявшего этого бога, всю ночь оплакивали смерть Таммуза и, наконец, весело праздновали его воскресение. Стенания, услышанные на корабле, были ритуальным плачем при погребении Таммуза. Сирийцы кричали «Таммуз, Таммуз, Таммуз, хо панмегас тефнеке», то есть: «Таммуз, Таммуз, Таммуз, всевеликий умер!» Слово «панмегас» означает по-гречески «всевеликий», «величайшии», но может быть расчленено на два слова «Пан» и «мегас», означающих «Пан великий». Поэтому греки, находившиеся на судне, приняли крики сирийцев за сообщение козлоногого бога Пана о своей смерти.
Так наука разрушила веру в легенду, которая в течение веков служила одним из доказательств истинности воскресения Иисуса Христа.
В Риме в сороковых годах XVI века в огромном дворце папа Павел III ужинал вместе со своими друзьями. Рядом с ним сидели три его сына: старший — герцог, шестнадцатилетний — кардинал и четырнадцатилетний — высший чиновник папской канцелярии. Павел III показал испанскому послу иезуиту дону Хуртадо де Мендоса сатирические медали-оборотни, которые носили на груди враги папы. На одной стороне медали — лицо кардинала Александра Фарнезе до его избрания папой Павлом III. Если повернуть медаль, то возникала голова шута: кардинальскую шапочку сменял карнавальный колпак с погремушкой. Или другая медаль, на одной стороне — лицо папы Павла III. При повороте медали оно исчезало, и на его месте появлялась голова дьявола.
Испанский посол спросил у престарелого, тучного, обрюзгшего папы:
— Правда ли, что папа Бонифаций Восьмой говорил: «Сколько пользы принесла нам эта басня о Христе!»?
— То же самое утверждали и мои предшественники — Юлий Второй и Лев Десятый, — сказал папа.
— Как можно сомневаться в существовании спасителя, — вмешался в разговор папский казначей — если я, подписывая счета, указываю год от рождения Христа?
— Вы не знаете, откуда взялось христианское летосчисление? — удивился папа. — В пятьсот тридцать втором году римский монах Дионисий Малый установил это летосчисление. Почему он считал, что рождение Христа было пятьсот тридцать два года тому назад? Это число удобно для календарных исчислений. Состоит из двадцати восьми дней лунного месяца, помноженных на девятнадцать. Через двадцать восемь лет — «круга Солнца» — числа месяцев снова приходятся на те же дни недели, а через девятнадцать лет фазы Луны — «круга Луны» — на те же числа месяцев. Поэтому праздник пасхи, отмечаемый в первое воскресенье после весеннего полнолуния, через пятьсот тридцать два года приходится на то же число. Впервые официально дата рождества Христова упоминается в церковных документах лишь через два века после Дионисия, в семьсот сорок втором году. Лишь с тысяча четыреста тридцать первого года папа Мартин Пятый приказал отмечать дату от рождения Христова.
Медаль-оборотень. Германия. XVI в.— Как же возникла басня о Христе? — спросил старший сын папы.
Павел III был знатоком древностей. Он сказал: «Иисус никогда не рождался, не умирал и не воскресал, потому что его никогда не было».
Вернувшись из дворца, испанский посол дон Хуртадо де Мендоса записал в своем дневнике: «Папа говорил, что многие римские язычники почитали бога Юпитера Аммона в образе ягненка. Иисус Христос — это бог солнца Митра, которому поклонялись в Римской империи. Еще святой Юстин, живший во втором веке, обнаружил близость сказаний о Мит ре и Христе. Миф о появлении звезды на небе во время рождения Митры был приурочен к рождению Христа. Волхвов, принесших младенцу Иисусу дары: золото, ладан и мирро, можно сравнить с митраистами, подносившими такие же дары своему богу.
