— Эй, ты, полегче на поворотах! — цыкнул на него Сева, который считал себя крупным специалистом по части небесной механики. — Астрономия — наука точная, зато астрология — так, гадание на кофейной гуще…
— Скорей уж — на звёздной, — пошутила Таня.
Глаза у Нулика так и загорелись.
— Гадание на звёздной гуще! Вот, наверное, интересно! Мне бы попробовать.
— За чем же дело стало! Перенесись в древние века, во дворец какого-нибудь восточного владыки и поступай к нему на службу астрологом…
— А дальше что?
— Дальше повелит тебе владыка составить для него гороскоп.
— Чего-чего?
— Гороскоп, ну, карту, где показано расположение звёзд в тот день, когда родился человек, судьбу которого надо предсказать.
— Судьбу? По звёздам?! Да ты в уме? Какая же связь между звёздами и судьбой человека?
— То-то и оно, что никакой. Да только астрологи утверждали обратное. Неспроста и сейчас говорят ещё этот человек родился под счастливой или под несчастной звездой.
Нулик сердито стукнул ладошкой по столу.
— Шарлатаны твои астрологи — вот кто!
— Ну это как сказать! Многие из них были одновременно и настоящими учёными, сведущими астрономами и сделали немало действительно ценных наблюдений и открытий.
Президент пренебрежительно оттопырил нижнюю губу.
— Настоящие учёные? Зачем же тогда они занимались предсказаниями?
— Да так. Вероятно, по совместительству.
— Вернее, по необходимости, — разъяснила Таня. — Всяких там фараонов и царей судьбы настоящей науки заботили далеко не всегда. Собственная судьба занимала их куда больше. Вот и приходилось учёным идти в прорицатели. Такой ценой покупали они возможность работать в роскошных дворцовых обсерваториях и изучать там движения небесных тел.
Президент облегчённо вздохнул.
— Хорошо всё таки, что сейчас не древние века и мне не надо идти в астрологи.
— Думаешь, астрология процветала только в древние времена? — возразил Сева. — Ничего подобного! Кое-где гороскопы составляют даже в нашем, двадцатом веке. Не у нас, конечно, а в других странах.
— Во всяком случае, не в Карликании, — сказал президент. — Так что перейдём от астрологии к астрономии. У нас ведь сейчас на очереди лунное затмение. Если не ошибаюсь, оно происходит тогда, когда Солнце закрывает Луну. Так кажется, объяснял Магистр?
Вот когда мы нахохотались вволю! Только на сей раз Нулик и не думал смеяться вместе со всеми. Лицо его выражаю полное недоумение.
— Многоуважаемый президент! — сказал, наконец Сева, утирая весёлые слезы. — Сделайте одолжение, запишите в своём блокноте — лунное затмение бывает не оттого, что Луну закрывает Солнце, а по той простой причине, что на неё на ползает тень освещенной Солнцем Земли.
— Да ну! — изумился Нулик
— Вот тебе и «ну»! Понимаешь теперь, почему мальчик из Уа-уа ответил Магистру, что явления, которое наш друг называет лунным затмением, ожидать не приходится, по крайней мере, в ближайшее тысячелетне?
— Что уж тут понимать! — уныло сказал Нулик. — Просто парень был с юмором. Ты мне другое объясни: неужели время лунного затмения и вправду можно вычислить заранее?
— Конечно. Так же, как и время солнечного. Зато чего нельзя, так это предугадать дату землетрясения. Тут уж наш юный терранигугунец явно заврался.
— Зачем же так грубо? — поморщилась Таня. — Скажи лучше — нафантазировал. Просто так, для интереса. Чтобы загадка получилась позанятней да позаковыристей.
— Она и вправду занятная, оживился Олег. — Мальчик сказал, что даты двух терранигугунских землетрясений, происшедших в двадцатом веке, представляют собой простые числа, которые отличаются особыми свойствами — никакой перестановкой цифр другого простого числа, изображающего какой-либо минувший год нашей эры, из них не сделать. Теми же свойствами обладают и даты трёх грядущих землетрясений, которые, по уверению мальчика, тоже произойдут в нашем же, двадцатом веке Эти-то числа и предлагается отгадать.
— Ну уж дудки! — отрезал Нулик — Это всё равно невозможно.
— Отчего же? — невозмутимо сказал Олег. — Последуем совету мальчика — откроем справочник Выгодского и найдём таблицу простых чисел. Вот она. Из неё мы легко узнаем, что в нашем столетии простыми числами изображаются всего 13 годов. Это 1901, 1907, 1913, 1931, 1933, 1949, 1951, 1973, 1979, 1987, 1993, 1997 и 1999 годы. Семь из этих 13 лет уже прошли, а среди семи прошедших есть всего два числа, подходящих нам по свойствам. Это 1933 и 1951 годы. Точно такими же свойствами обладают и три числа, изображающие будущие, годы двадцатого века. Это 1973, 1979 и 1999. Вот мы и нашли, что искали. А ты говорил — невозможно.
Нулик смущённо улыбнулся.
— Это я потому, что загадка была о простых числах. А где простые числа — уж там жди сложностей! Я-то знаю. Это только для Магистра все числа простые. Наверное, он забыл, что такое простое число.
— Он забыл, а ты-то помнишь? — поддразнил Сева.
— А то нет! Простыми называются числа, которые, кроме как на самих себя да ещё на единицу, ни на какие другие не делятся.
— Молодец! — похвалила Таня. — Можешь прибавить к своим сведениям о простых числах ещё и то, что среди них встречаются близнецы.
— Ну да? Мальчики или девочки?
— Ни то, ни другое. В данном случае близнецы — два последовательных нечётных простых числа. Например, 29 и 31.
— И много таких? — поинтересовался Нулик.
— Хватает. Правда, чем дальше по натуральному ряду, тем простые числа встречаются реже, но близнецы при этом попадаются довольно часто. Вот хоть 4721 и 4723. Или 5849 и 5851. Такие близнецы есть даже среди десятизначных и стозначных простых чисел.
— А вообще-то простые числа где-нибудь да кончаются? — спросил Нулик с надеждой в голосе.
— Нигде! — уверенно ответил Олег. — Это уже давным-давно доказал старик Эвклид.
— Хорошо ещё, что заседания кончаются, — сказал президент.
Тут он взял свой колокольчик, позвонил и тоном, не допускающим возражений, объявил заседание закрытым.
В дружеских тисках
(Второй рассказ Магистра)
По дороге в полицию мне было, откровенно говоря, не по себе. Впрочем, оно и понятно — ведь мне ещё никто никогда не надевал наручников, и они с непривычки сильно мешали. Как назло, мне понадобилось почесать правой рукой за левым ухом. Кое-как закинул я за голову сцепленные руки, почесал где следовало и хотел уже опустить их, но, как ни странно, это оказалось куда труднее. Увидев меня с занесёнными над головой руками, полицейские подумали, что я собираюсь драться. Они повалили меня на скамейку и стали прикручивать к ней ремнями. К счастью, Единичка сумела их разубедить, не то пришлось бы мне туго.
Наконец машина остановилась. Нас ввели в какое-то мрачное помещение и оставили одних. Только я собрался наметить план бегства, как дверь отворилась и в комнату вошёл тот самый взъерошенный тип, который приказал надеть на меня наручники. Взъерошенный уселся за стол и стал меня допрашивать. Но из этого ничего путного не вышло, потому что первый же вопрос — кто вы такой? — вывел меня из себя, а выйдя из себя, я очень долго не могу войти обратно.
— Нечего сказать, хороши у вас порядки! — кипятился я. — Хватаете человека, надеваете на него наручники и даже не знаете, кто он!
— Молчать, грабитель! — завизжал взъерошенный. — Все знают, что ты забрался в чужой дом и я тебя там прихлопнул.
— Ты? Ты меня прихлопнул? — спросил я и разразился тем самым смехом, который древние называли не то сардиническим, но то геометрическим. — А может быть, это я тебя прихлопнул?
— То есть как? — опешил взъерошенный.
Я смерил его с ног до головы уничтожающим взглядом.
— Невежда! Сразу видно, что ты ничего не слыхал о знаменитой теории Эйнштейна. Иначе тебе было бы известно, но все в мире относительно. Тебе, с твоей точки зрения, кажется, что ты прихлопнул меня, мне же доподлинно известно, что я прихлопнул тебя.
— Чепуха! — закричал взъерошенный. — Чушь!
— Нет, не чушь, — закричал я ещё громче, — а истина, такая же верная, как то, что я Магистр Рассеянных Наук!
Проклятая несдержанность! Выпалив последнюю фразу, я увидел oкpyглившиеся глаза Единички и сразу понял, что инкогнито моё погибло. Но тут дверь снова распахнулась, и невысокий, похожий на большого шмеля толстяк в чёрном, перечеркнутом жёлтой лентой мундире бросился ко мне с распростёртыми объятиями.
— Это он! Я узнал его! — загудел толстяк неожиданным басом. — Дорогой Магистр! Добро пожаловать в Терранигугу! Разрешите пожать вашу честную руку!
Признаться, я так растерялся, что ничего не ответил и только поглядел на свои скованные руки.
— Боже мой! — застонал толстяк, перехватив мой взгляд. — Наручники! Какой позор для нашего учреждения! Позвольте, позвольте мне снять их лично и скажите, что вы прощаете нам это грустное недоразумение.
