Были открыты еще несколько островов. Возле какого-то из них один из кораблей потерпел крушение, но команде удалось спастись. Однако ни сохранившиеся корабельные дневники, ни дошедшие до наших дней старинные испанские хроники не говорят о том, что явилось причиной крушения, как не говорят они и о том, что стало с экспедицией дальше. Известно лишь, что в середине октября 1513 года два уцелевших корабля Понсе де Леона подошли к Пуэрто-Рико.
ВТОРОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ ПОНСЕ ДЕ ЛЕОНА
Возвращение экспедиции прошло совсем незаметно. Не только потому, что она оказалась неудачной и губернатору так и не удалось найти чудесный источник. Все в это время были увлечены вестью о том, что другой отважный конкистадор, Васко Нуньес де Бальбоа, начав с небольшим отрядом путь из новой испанской колонии Золотая Кастилия (основана на Панамском перешейке), открыл великое неизвестное прежде Южное море.
Что ж, вот это действительно было великим открытием! Бальбоа стал первым из европейцев, увидевших Тихий океан. 29 сентября 1513 года он вышел к бухте, которую назвал Сан-Мигель. Когда начался прилив, Васко Нуньес де Бальбоа вошел в воду по пояс с развернутым кастильским знаменем и торжественно зачитал грамоту, составленную нотариусом экспедиции: «Да здравствуют высокие и могучие владыки Кастилии, Леона и Арагона, именем коих я вступаю в подлинное, непосредственное и постоянное владение и присоединяю к короне… все сии моря, и земли, и берега, и заливы, и острова…»
По сути дела, именно это событие и стало для самых проницательных людей решающим доказательством того, что Колумб открыл вовсе не Индию, а Новый Свет…
Но сначала в колониях говорят вовсе не об этом, а о том, что Бальбоа, добывший в своем путешествии немало золота и жемчуга, уже готовится к новому великому путешествию. Где-то на юг от Золотой Кастилии лежит, как рассказывают индейцы, страна, где едят и пьют на золоте, — сказочно богатая Виру. Именно к этой экспедиции приковано было всеобщее внимание в ту пору, когда на Пуэрто-Рико вернулся дон Хуан Понсе де Леон.
И, понятно, никто уже не обратил внимания на еще одну попытку этого незадачливого конкистадора, совершенную в том же 1513 году.
Однако на этот раз сам Понсе де Леон не отправился в путь — послал на поиски Бимини двух кормчих: Антона Аламиноса и Переса Ортувию. Спустя несколько месяцев они вернулись с вестью о том, что действительно нашли на севере остров, который местные жители называют Бимини. Найден был Бимини!!!
А источник вечной молодости?
Нет, его вновь не оказалось на острове — остров оказался пустынным и голым, но Понсе де Леону достаточно и этого. Если на самом деле есть остров Бимини, то где-то рядом с ним, возможно, на соседнем острове, должен быть и чудесный источник. Значит, надо снаряжать корабли для нового, решающего путешествия.
Но сначала Понсе де Леон вновь пересек Атлантический океан и побывал в Испании. Теперь он получил уже не права для открытия, а права всесильного наместника в открытой им стране и на островах — стал «аделантадо Флориды и Бимини». И к новому, решающему путешествию дон Хуан Понсе де Леон готовился с редкой тщательностью — целых семь лет.
Шел 1521 год. Понсе де Леон, губернатор острова Пуэрто-Рико, начал путешествие, которое принесло ему не молодость, а смерть.
Снарядили два корабля, отряд в двести солдат — на случай, если к чудесному источнику придется пробиваться силой, — был отлично подготовлен и вооружен. Матросов взяли не похожих на прежних — не стариков и инвалидов, а крепких ребят, умело обращающихся со снастями и готовых к любому шторму.
И снова, как и в первый раз, необыкновенная экспедиция Понсе де Леона оказалась в центре внимания испанских поселенцев в Новом Свете: ведь Васко Нуньесу де Бальбоа не удалось завоевать страну Виру. Он даже не смог отправиться туда: слишком много оказалось завистников у этого удачливого конкистадора, и, обвиненный ими в государственной измене, в 1517 году он окончил свои дни на плахе.
Теперь путь к Бимини был знаком — сначала к Багамским островам, потом на запад, к Флориде. Остров с источником вечной молодости находился где-то здесь, рядом, недаром ведь легенда хоть наполовину уже оправдалась — остров Бимини существовал на самом деле. Возможно, источник находился все-таки на Флориде, как раз там, где в прошлый раз Понсе де Леон повернул назад, столкнувшись с сильными индейскими племенами. Теперь же он мог не опасаться их. Отряд в двести прекрасно вооруженных солдат был по тем временам очень крупной военной силой. И с куда меньшими отрядами конкистадорам случалось завоевывать обширные территории Нового Света, легко побеждая индейцев, пусть и превосходящих испанцев в сотни раз численностью, но панически боявшихся лошадей, огнестрельного оружия и свирепых собак, специально обученных охоте на человека. Да, источник должен был находиться на Флориде, потому что на этой благословенной земле даже деревья не стареют, все здесь дышит молодостью, здоровьем и счастьем, а что же дает молодость и счастье, если не воды чудесного родника?
Лавируя среди Багамских островов — надо признать, что это, как и во время первой экспедиции, потребовало от моряков отменного искусства, потому что Багамы разбросаны по обширному мелководью с опасными мелями и подводными скалами, — два корабля Понсе де Леона вновь подошли, наконец, к Флориде, к тому месту, где когда-то «искатель молодости» повернул назад.
Прекрасная, цветущая, благословенная земля опять открылась глазам испанцев на рассвете, в первых лучах солнца. Как и восемь лет назад, в воздухе стоял пряный аромат чудесных цветов, а веселый птичий гомон мог, казалось, наполнить миром и спокойствием любую, даже самую черствую душу. И, как и прежде, в сверкающей солнцем прибрежной воде словно бы сами собой рождались все новые и новые драгоценные камни…
На палубах прозвучали отрывистые слова команд. Матросы бросились спускать на воду шлюпки. Вооруженные до зубов солдаты торопливо занимали в них свои места. Сам дон Хуан Понсе де Леон взял шлем, поданный старым слугой, и поправил висящую на боку тяжелую испанскую шпагу.
…К этой экспедиции готовились долгих семь лет, а оказалась она катастрофически короткой. Источника молодости по-прежнему не было нигде, и дон Хуан, наткнувшись на маленькое селение, велел пытать индейцев, чтобы добиться от них признания, где же все-таки бьет этот чудесный родник. Пленные корчились в муках на раскаленных над угольями решетках и умирали, но «тайны» никто не открыл. Дон Хуан приказал сжечь селение дотла и вместе с солдатами двинулся дальше в глубь страны.
Испанцы сожгли еще несколько селений, попавшихся на их пути. Продолжались пытки и грабежи. Но расплата уже приближалась.
Весть о беспощадных белых пришельцах, не оставляющих после себя ничего живого, быстро разнеслась по всей цветущей и прекрасной земле, и у очередного селения испанцы попали в засаду. Сначала из кустов на них обрушился град стрел. Потом отряд атаковали краснокожие воины, вооруженные длинными копьями, наконечники которых были смазаны ядом.
На узкой тропе, окруженной густыми зарослями кустарника, огнестрельное оружие мало могло помочь. Свирепые собаки, обученные охоте на человека, падали под ударами отравленных копий. Ряды испанцев смешались, дрогнули. А число краснокожих воинов, казалось, не уменьшалось, а только росло.
Войско Понсе де Леона отступило в полном беспорядке. Затем отступление превратилось в бегство. Сам «наместник Флориды и Бимини» был во время отступления ранен отравленной стрелой. С большим трудом оставшимся испанцам удалось добраться до берега к своим кораблям и поспешно сняться с якорей. Вдобавок ко всем несчастьям одно из судов тут же налетело на прибрежный риф и, получив пробоину, еле держалось на плаву. А мощные воды голубой «океанской реки» — Гольфстрима, как и в первый раз, упрямо отбрасывали корабли назад, к берегу, где жили люди, умеющие преградить путь тем, кто пришел на их землю с недоброй целью.
Как рассказывают древние хроники, дон Хуан Понсе де Леон лежал на палубе своего корабля, часто просил пить, мучился от раны, чувствуя, как боль поднимается от ноги все выше — действовал яд, — но никто не обращал на него внимания. Матросы и уцелевшие солдаты думали только о том, как скорее уйти от Флориды, и с огромным трудом вели корабль в водах Гольфстрима. Все-таки им удалось благополучно дойти до Кубы. И здесь несколько дней спустя закончилась жизнь человека, так и не нашедшего родник, дарующий юность, здоровье и счастье.
Что еще можно добавить к рассказу о Понсе де Леоне?
Он искал вечную молодость, значит, жизнь, а сеял на своем пути смерть.
Он был вовсе не странным чудаком и мечтателем, очарованным прекрасной легендой, а истинным сыном своего жестокого времени. И конечно, он о заслужил выпавшую ему участь. Пожалуй, многие из испанских конкистадоров, живших в одно время с ним, были по-своему даже более привлекательны, благороднее, чем дон Хуан Понсе де Леон.
