Это охотился морской ящер-плезиозавр.
Вот его глаза заметили крупную голубую рыбину. Перебирая мясистыми лопаточками плавников, она удерживалась у большого камня, в поисках пищи то и дело погружая маленькую головку в чащу водорослей.
Шея ящера изогнулась. Бросок — челюсти с глухим стуком сомкнулись под водой.
Рыба успела скрыться.
Ящер, злобно шипя, застыл на месте, покачивая из стороны в сторону плоской безгубой мордой…
Прошли миллионы лет.
Вдоль той же самой отмели на небольшой глубине плыли два человека. На их ногах были ласты, за спиной — акваланги, на лицах — водолазные маски.
Через прозрачное стекло хорошо просматривалось песчаное дно, усеянное раковинами и обломками камней.
У плоского, поросшего водорослями валуна пловцы заметили рыбу.
Синеватая спина, маленькая голова, грудные плавники в виде мясистых лопаточек… Сомнений не могло быть: перед ними, едва заметно шевеля хвостом, стояла кистепёрая рыба — современник древних плезиозавров!
На груди одного из пловцов был фотоаппарат. Щёлк! — и снимок готов. Товарищ фотографа поднял было гарпунное ружьё… Но встревоженная рыба уже сделала поворот и ушла в глубину.
Люди, торопливо перебирая ластами, поплыли к берегу, торопясь сохранить бесценный кадр, лежащий в чёрном кожухе фотоаппарата.
Да, вот это была встреча! Такая же удивительная, как если бы сухопутные охотники столкнулись в тундре с живым мамонтом или лётчик в закатном небе — с летящим ящером-птеродактилем!
А сколько ещё живых ископаемых или не известных науке животных таится в глубинах океана?
Спущенный краном на воду аппарат уже покачивался на волнах за кормой судна.
Он напоминал собой маленькую неуклюжую подводную лодку. С трудом верилось, что это не обычная лодка, а корабль, предназначенный для исследования сверхбольших глубин.
Действительно, это был батискаф — подводный дирижабль, металлическая сигара, наполненная лёгким бензином, имеющая два гребных винта и кабину для людей, способную выдержать любое давление воды.
Приближалось время спуска. На корме экспедиционного судна собралась вся команда. Два человека — командир батискафа и наблюдатель — перебрались на подводный дирижабль и, осмотрев корпус, спустились внутрь.
Захлопнулся люк. Можно было начинать спуск.
В тесной кабине, заполненной до отказа приборами, двоим едва хватало места. Один человек стоял у кнопок и рычагов управления, второй сидел около иллюминатора.
Командир повернул рычаг, и в цистерну батискафа хлынула вода. Аппарат начал медленно погружаться.
За плоским стеклом иллюминатора вместо серого неба показалась зелёная океанская вода.
Первые пятьдесят метров цвет её почти не менялся, затем он стал голубовато-зелёным, потом синим, тёмно-синим, и, когда глубомер показал 300 метров, превратился почти в чёрный.
Сюда дневной свет уже не проникал. За стёклами батискафа наступила темнота.
И тогда в отдалении вспыхнули голубые и зелёные точки. Светя своими фонариками, к аппарату приближались глубоководные существа. Привлечённые необычным зрелищем, они плотной стаей обступили погружающийся корабль. Из мрака возникали то глаза, горящие голубым пламенем, то зубы, светящиеся, как натёртые фосфором лезвия ножей. Извиваясь из стороны в сторону проплывали рыбы, похожие на ленты. За стеклом, тускло светясь, проносились десятиногие кальмары, рыбы с глазами на тонких стебельках, рыбы с приманками — фонариками, прозрачные раки — креветки… Мир, который столько веков был загадкой для человека, лежал в одном шаге от наблюдателя.
Включили прожектор. Испуганные его светом мелкие рыбы исчезли, а под батискафом возникло зеленоватое сияние — это отражался ото дна свет прожектора. Последние метры — и кабина мягко села на грунт.
Над головами людей лежал слой воды толщиной в несколько тысяч метров. Перед глазами расстилалась желтовато-зелёная равнина с небольшими холмиками, безжизненная, напоминающая фотографии лунной поверхности.
Впрочем, жизнь здесь была — на склонах холмов виднелось множество нор. Но обитателей их видно не было.
Люди включили приборы-самописцы, сфотографировали дно, замерили температуру и давление воды. За работой не заметили, как прошло полчаса. Нужно было подниматься.
Командир нажал кнопку. Из батискафа на дно хлынул поток металлических шариков — груз, который делал судно тяжелее воды.
Освобождённый от их веса корабль должен был немедленно всплыть… но стрелка глубомера даже не шевельнулась. Илистое дно засосало кабину и прочно удерживало батискаф.
Командир и наблюдатель переглянулись.
В кабине было тихо. Мерно отстукивали секунды металлические часы на стене. За окном по-прежнему лежала безжизненная зелёная пустыня.
Батискаф не мог оторваться от дна. Оставалось последнее средство. Нажали вторую кнопку, и от корпуса корабля с грохотом отделились ящики электрических батарей.
Погас свет… Наступила чернильная темнота. Луч карманного фонаря выхватил из неё белый циферблат глубомера. Стрелка его была неподвижна.
Командир хотел что-то сказать, но в это мгновение стрелка дрогнула и тихо пошла вверх. Батискаф поднимался!
Люди жадно смотрели, как уменьшаются показания прибора: 2000 метров… 1500… 1000… За стеклом иллюминатора делалось всё светлее, светлее, и наконец сквозь облако брызг мелькнуло радостное, ослепительное серое небо.
— Скорее на воздух. Скорей к людям!
Сообщение о том, что в 14 часов прибывает судно с замечательной находкой, сделанной в бухте Виго, стало известно жителям подводной станции «Атлантическая-2» в полдень.
До этого жизнь шла обычным чередом. На нефтедобывающей станции мерно гудели турбины насосов. Между домами куполообразной формы неторопливо проплывали люди в зелёных водолазных костюмах с прозрачными шлемами. Над зданиями химических лабораторий проносились бесшумные, как рыбы, атомные подводные лодки.
Но теперь дно опустело. Все, кто был свободен от работы и дежурств, собрались в здании порта, чтобы своими глазами увидеть находку.
В суровой, размеренной по минутам жизни подводников открытия такого рода всегда становились большим событием.
Встречающие стояли в центральном зале, где на огромном экране то и дело вспыхивало изображение лодки, по мере того как она проходила контрольные телевизионные посты.
Вот, оставляя за собой светящийся след, лодка подошла к станции. Вот проплыла над плоскими крышами подводных ангаров.
На чёрных металлических вышках вспыхнули сигнальные огни. Лодка приблизилась к зданию порта и вошла в приёмный туннель. Экран погас. За стеной послышалась работа насосов.
Когда туннель был осушен, электрический лифт поднял лодку в центральный зал. Здесь, на серебристых алюминиевых платформах, опоясывающих здание изнутри, толпились люди.
При появлении подводного судна все разговоры смолкли.
В борту лодки открылся грузовой люк, и через него выкатили на тележке причудливое сооружение — покрытый слизью ящик, обшитый истлевшей от времени кожей и стянутый бронзовыми обручами. Сверху на ящике было кольцо, внутри — узенькое сидение.
В толпе раздался ропот недоумения.
Человек в гидрокостюме, с окладистой бородой, вышел из лодки и подошёл к микрофону. Это был начальник экспедиции.
Шум утих.
— Друзья, — начал учёный. — Два дня тому назад четыре судна были посланы в бухту Виго, чтобы произвести разведку нефтяных пластов и заодно обследовать место известного сражения испанцев с англо-голландской эскадрой.
Оказалось, что дно бухты затянуто илом. Мы выгрузили буровое оборудование, установили гидромониторы и начали размывать ил. Скоро из него показались обрывки корабельных цепей, якорные скобы, пушечные ядра.
Случайно один из наших техников задел ногой что-то твёрдое и скользкое. Это была доска. На неё направили струю воды, и мало-помалу из ила выступило вот это сооружение: водолазный колокол древних. Большая удача, товарищи! Ведь до наших дней не сохранилось ни одного колокола. Но самое интересное, что, судя по дереву и металлу, он построен не так давно — в одно время с погибшими в бухте кораблями. Значит, это не колокол древних, а его копия! Кто и зачем построил её? Слово за историками…
Да, ещё: неподалёку мы наткнулись на ящики с золотыми и серебряными слитками. Их, вероятно, испанцы везли из Америки. Но золото и серебро, как вы знаете, давно потеряли всякую цену. Мы оставили слитки на дне, а колокол, как видите, срочно доставили к вам…
