Джек влетел в квартиру первым. Барсик вошёл не спеша, мягкой, неслышной походкой. Аня отстегнула цепочку от ошейника, и барс как ни в чём не бывало прыгнул на диван. Он уселся, свесив хвост на пол, лизнул подошву передней лапы и умыл ею морду, совсем как домашний кот.
Директор, его семья и юннаты с улыбкой смотрели на эту мирную сцену. Барс вёл себя так, словно вырос в этой комнате. Аня привязала к верёвочке бумажку и, шурша ею, потянула по полу мимо дивана. Как сразу преобразился барс! Он припал на передние лапы, завилял кончиком хвоста и широко открыл глаза.
Прыжок!
Аня дёрнула верёвочку, бумажка подлетела вверх. Барсик подпрыгнул, но не поймал. Он носился по незнакомой квартире, совсем как у себя в зоопарке.
Дети и взрослые забавлялись с ручным зверем. Преследуя бумажку, Барсик ни разу не задел стул или комнатный цветок. Полакав молока, он улёгся на диван и заснул. Его разбудили, когда настало время ехать.
В театре Барсика вместе с Аней и Джеком поместили в одной из гримировочных комнат. Он вёл себя по-прежнему спокойно. В дверях толпились рабочие и служащие сцены: такой артист был впервые в их театре.
Первыми выступали со своими сообщениями мичуринцы и животноводы. До юннатов зоопарка очередь дошла только после перерыва.
Когда на сцену, сгибаясь под тяжестью снежного барса, вышла Аня, в зале установилась тишина. Но ненадолго. Раздались рукоплескания. Яркий свет прожекторов и аплодисменты не произвели на Барсика ни малейшего впечатления.
Потом за кулисы набились ребята, а среди них пионеры из Чехословакии. Они восхищались зверем громче всех. И тогда кому-то из юннатов пришла в голову мысль:
– Ребята, подарим нашего барса чехам!
Через несколько дней на аэродроме юннаты прощались с барсом. Вместе с новыми друзьями алма-атинских ребят он улетал в далёкую Чехословакию.
Барсёнка выпустили из клетки, и он в последний раз оказался на руках своих воспитателей. Они гладили его, угощали мороженым, просили «писать». Самая маленькая девочка-юннатка поцеловала Барсика и громко заплакала, обхватив зверя руками за шею. А он слизывал с её щёк слёзы...
Но вот Барсика водворили в клетку, где его приветствовал друг детства – подросший Джек. Только с ним вместе барс вёл себя спокойно в клетке. Пришлось отправить за границу обоих.
Заревели моторы. Самолёт разбежался по бетонной дорожке и взмыл в воздух. Ребята долго смотрели самолёту вслед, пока серебристая точка не растворилась в небе.
На родине Барсика в густых чёрных ельниках Тянь-Шаня снег был глубокий, и барсиха проваливалась на каждом шагу. Двум молодым барсам, это были брат и сестра Барсика, идти сзади друг за другом было легче, и они точно ступали в следы, оставленные барсихой. Поэтому казалось, что прошёл по снегу один зверь.
Кедровки тревожными криками с вершин елей сопровождали грозное семейство огромных кошек. Откуда-то прилетела сорока и долго испуганно стрекотала, мелькая в тёмной хвое белым как снег комочком. Даже крошечные синицы-московки тревожно пищали из глубины еловых ветвей, хотя, конечно, им барсы были не страшны.
Барсиха зло прижимала уши, морщила нос и косилась на крикливых птиц. Но она не могла заставить их замолчать.
Косули вовремя вскакивали со своих лёжек: птичий сигнал опасности они усвоили с молоком матери. Тетерева прекращали клевать хвою тянь-шаньских елей и взлетали на самые вершины. Они испуганно вытягивали шеи и косились вниз на барсов.
С такими крикливыми провожатыми звери могли брести по снегу в ельниках сколько угодно, без малейшей возможности чем-нибудь поживиться. Барсиха круто повернула вверх к заоблачным высотам. Там снега нет на южных склонах, и пасутся табунки горных козлов.
Вдруг поперёк склона встретились следы человека. Звери пошли по этим следам. Идти стало легче. Рыси и барсы часто ходят по следам людей. Так случилось и в этот раз.
Около поваленной бурей ели, там, где недавно горел костёр, снег протаял до земли. Кругом снег утоптан. Зола в костре была ещё тёплой. Человек ушёл совсем недавно...
Вздыбив шерсть на загривке, барсиха насторожённо ходила вокруг костра. Барсята ждали, навострив круглые уши. Но вот их мать резко подняла голову – ветерок сказал ей, что где-то рядом пахнет мясом...
Это были ещё не замёрзшие внутренности убитой косули, рогатая голова и ноги. Охотник бросил их там, где снимал шкуру с застреленного им животного.
Барсы хорошо поели в этот день за чужой счёт. Но они не ушли «домой», к горным вершинам. Звериная жадность погнала их дальше по следам человека.
Между тем охотник сделал большой круг по ельникам и вышел опять на свои следы. Это был пасечник, отец Ани. Богатырского телосложения, спортсмен и охотник, он всё своё свободное время проводил в лесу. Одного взгляда опытного охотника было достаточно, чтобы он понял, кто идёт за ним. Но барсы так точно наступали след в след, что охотник подумал, будто за ним крадётся один крупный зверь. Барс был где-то недалеко.
Вытащить из заплечного мешка капкан и насторожить его под следом – заняло всего несколько минут. Проволокой охотник привязал капкан к дереву, присыпал снегом и быстро пошёл дальше.
Через час он вернулся. Отчаянные крики кедровки заставили его взять в руки ружьё и подходить ближе как можно осторожнее: кедровки зря волноваться не станут.
Там, где он насторожил капкан, что-то серело на снегу. Ещё несколько шагов, и стало хорошо видно молодого барса. Его лапа была в капкане. Зверь зашипел и закашлял при виде человека. Он рванулся навстречу охотнику, но проволока крепко была привязана к капкану и не пустила зверя.
Охотник подошёл ближе. Он не заметил, как две серых тени метнулись в гору по ельнику, и не подозревал опасности, которая ему угрожала сзади. Но барсы сами нападают на человека редко. Так и на этот раз огромными прыжками они умчались вверх по ельнику.
«Доставлю в зоопарк опять живым!» – решил охотник, повесил на сук ружьё и снял из-за плеч мешок.
Зверь басовито ворчал и яростно хлестал хвостом по снегу. Охотник ловко схватил кончик хвоста. Барс громко закашлял, перевернулся на спину и выставил вперёд когтистые толстые лапы. Даже молодой барс являлся опасным зверем. Но охотник был опытен. За длинный хвост он оттянул зверя в сторону, насколько позволяла проволока с капканом на лапе, и крепко привязал хвост к дереву. Барс оказался растянутым между двух деревьев за лапу и хвост.
«Половина дела сделана!» – подумал охотник и вытряхнул из мешка в снег мясо косули. Ловким броском он накинул мешок на голову зверя, ослепив его. Барс бешено заревел, перевернулся на брюхо и свободной передней лапой пытался сбросить мешок. Но вдруг захрипел под тяжестью человека, упавшего на него. Связать лапы ослеплённому зверю было делом нескольких минут. С завязанной в мешке головой барс беспомощно бился на снегу. Мёртвой хваткой он вцепился зубами в мешок изнутри, и это было всё, на что он был теперь способен.
Охотник ещё раз проверил прочность связанных лап, снял капкан и сел покурить около своего пленника. В это время далеко вверху на горе, там, где была верхняя граница ельников, кричали кедровки. Там в это время барсиха и барсёнок покинули ельники и скрылись в густых арчевниках. Кедровки покричали ещё немного и смолкли.
Охотник закопал мясо в снег и поволок барса за хвост вниз по ельнику.
Вскоре из-за поворота ущелья показалась крыша пасеки. Лошадь под навесом, почуяв зверя, испуганно забилась на привязи. Скрипнула дверь, выпустив облачко пара на мороз, и на крыльце показалась женщина в пуховом оренбургском платке.
– Кого это ты приволок, отец? – спросила она, спускаясь во двор по ступенькам.
– Подойди ближе, взгляни!
Женщина подошла и всплеснула руками.
– Ну как, хозяйка, хороша кошечка? Может быть, дома будем держать? Пожалуй, всех мышей переловит!
