Ознакомительная версия.
Так, большее значение, нежели сегодня, в процессе толкования уголовного закона можно отводить уголовно-правовым конструкциям. Как средство толкования данные конструкции нацеливают интерпретатора на максимально полное выяснение всех элементов соответствующего законодательного построения. «Юридическая конструкция при толковании норм права дает направление мыслительного процесса интерпретатора, организует его мысли»,[525] – обоснованно писал А. Ф. Черданцев. К примеру, конструкция наказания заставляет нас искать и уяснять элементы наказания. Ее использование требует путем познания соответствующих статей УК ответить, в частности, на следующие вопросы: за какие преступления установлено данное наказание; кто может быть субъектом анализируемого наказания (и, соответственно, кто – нет); каковы правоограничения, образующие содержание данного вида наказания; каковы его количественные параметры, т. е. минимум и максимум его срока (размера); возможна ли его замена другим наказанием. Ответы на эти вопросы и предопределят полноту выяснения содержания определенного вида наказания. Отсутствие же у интерпретатора информации хотя бы об одном из элементов уголовно-правовой конструкции означает неполноту в уяснении содержания законоположений.
В параграфе пятом отмечалось, что целый раздел законодательной техники образует методика использования языковых средств. Языку уголовного закона присуща масса закономерностей. К примеру, в уголовном законе «по умолчанию» множественное число, по общему правилу, используется для обозначения как нескольких соответствующих понятий, так и одного. Например, в диспозиции ст. 245 говорится о жестоком обращении с животными. Однако проявление жестокости по отношению и к одному животному образует состав данного преступления. Разумеется, в таком оформлении законодательной воли есть некоторая условность, которая должна приниматься во внимание в ходе «обратного перевода». Тем не менее встречаются попытки буквально толковать закон, считать множественное число прямым волеизъявлением законодателя. В частности, Э. С. Тенчов, ссылаясь, правда, на ст. 49 Конституции РФ о толковании неустранимых сомнений в пользу обвиняемого, приходил к выводу, что в подобных случаях «совершение деяния против одного лица или в отношении одного предмета вообще не образует преступления».[526] В науке предлагалось даже «закрепить в УК соответствующее правило, ограничивающее распространение форм множественного числа на единственное при определении признаков преступного деяния».[527] Однако, как представляется, такое толкование строится без учета изложенных выше особенностей отечественной законодательной техники, а потому весьма спорно.
В доктрине уголовного права довольно неоднозначно, а порой открыто критически воспринимается расширительное толкование. Оно якобы нарушает принцип «nullum crimen sine lege» и вообще будто бы является скрытой аналогией уголовного закона. Примером расширительного толкования может служить уже упоминавшийся прием уяснения содержания элементов состава преступления через призму синонимии множественного и единственного числа. Не думаем, что здесь есть нарушение принципа законности, поскольку правотворец сознательно использует указанную синонимию, кратко и понятно выражая с ее помощью свою волю. Однако, во избежание неизбежных споров при толковании, не стоит ли, действительно, подумать об отказе от этой синонимии и о переходе к употреблению соответствующих терминов в единственном числе?
Таким образом, по нашему убеждению, в перспективе учение о толковании уголовного закона должно в большей мере опираться на основы законодательной техники.
Глава 5
Уголовная ответственность (М. Каплин)
Термин «уголовная ответственность» широко используется в УК РФ 1996 г., теории уголовного права и практике его применения, однако определения данного понятия действующее законодательство не содержит. Это можно объяснить в первую очередь тем, что в науке до сих пор не сложилось единого представления о сущности рассматриваемого явления. Так что же составляет действительное содержание загадочного понятия «уголовная ответственность»?
Несомненно, наука уголовного права дает богатый материал для размышлений. Однако, как это крамольно ни звучит, представляется методологически неверным начинать рассмотрение проблемы уголовной ответственности с обзора мнений ученых. Разнообразие и противоречивость высказанных в литературе точек зрения может запутать исследователя, повести его по ложному пути. Уголовная ответственность – институт уголовного права, поэтому, на наш взгляд, продуктивным здесь будет прямой анализ норм УК, в которых он находит свое выражение. Только таким образом мы получим знание об искомом не из «чужих уст», а непосредственно. Тем более, что термин «уголовная ответственность» законодатель использует весьма интенсивно – в статьях УК он встречается более ста раз. Это вселяет надежду, что законодатель обладал определенным представлением относительно обозначенного данным словосочетанием явления.
§ 1. Понятие уголовной ответственности в уголовном законе
Как следует из ч. 1 ст. 1 УК, уголовный закон предусматривает уголовную ответственность. В ч. 2 ст. 2 указано, что УК «устанавливает основание и принципы уголовной ответственности, определяет, какие опасные для личности, общества и государства деяния являются преступлениями, и устанавливает виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений». В ст. 8 УК говорится, что «основанием уголовной ответственности является совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления».
Это означает, что и уголовная ответственность, и наказание в совокупности с иными мерами являются установленными законом последствиями совершения преступления. Отсюда вытекает предварительный вывод о тождестве данных явлений; о том, что ответственность представляет собой «все меры уголовно-правового воздействия, применяемые к лицу, совершившему преступление».[528] Отметим, в то же время, что рассмотренные нормы закона не противоречат и другому предположению: уголовная ответственность заключается лишь в наказании, являясь последствием совершения преступления наряду с иными мерами.
Последнее предположение находит свое подтверждение в других статьях УК. Часть 3 ст. 29 гласит, что «уголовная ответственность за неоконченное преступление наступает по статье настоящего Кодекса, предусматривающей ответственность за оконченное преступление…». Из ч. 3 ст. 34 следует, что «уголовная ответственность… наступает по статье, предусматривающей наказание…». Очевидно, что слова «ответственность» и «наказание» в данном примере употреблены законодателем как синонимы.
На первый взгляд, опровергнуть рассматриваемый тезис способен анализ институтов освобождения от уголовной ответственности (ст. 75, 76, 78, 84, 90 УК) и освобождения от наказания (ст. 79, 80, 801, 81–85, 92 УК). Их разграничение в законе дает основание предположить, что при применении норм данных институтов лицо освобождается от разных уголовно-правовых последствий, а следовательно, уголовная ответственность и наказание не являются тождественными понятиями.
В первую очередь необходимо отметить, что термин «наказание» полисемичен,[529] в законе (а равно в доктрине и на практике) он употребляется в нескольких значениях, а именно:
1) как родовое понятие, включающее в себя все виды наказаний, установленных за совершение преступлений (например, в названии раздела III – «Наказание», т. е. все наказания, перечисленные в ст. 44 УК);
2) как видовое понятие – вид наказания (например, в ст. 62 УК: «срок или размер наказания», т. е. штрафа, лишения свободы и др.);
3) как мера или несколько мер, указанных в санкции статьи Особенной части, т. е. наказание или несколько наказаний в определенных пределах (например, в ч. 3 ст. 34 УК говорится: «по статье, предусматривающей наказание…» – лишение свободы на срок от 2 до 6 лет и др.). Иначе говоря, словом «наказание» в единственном числе называют как часть, так и всю санкцию статьи;[530]
4) как мера, назначенная конкретному лицу за конкретное преступление в приговоре суда (например, в ст. 83 УК – «освобождение от отбывания наказания», т. е. лишения свободы на срок 5 лет, и т. п.).
Любопытно, что термин «уголовная ответственность» может выступать в тех же самых значениях. Уголовная ответственность как общее понятие соответствует наказанию в значении № 1. Для обозначения вида наказания (значение № 2) в литературе широко используется термин «мера уголовной ответственности». Следует заметить, что аналогичное соотношение наблюдается в родственной уголовному праву материальной части законодательства об административных правонарушениях. Статья 3.1 КоАП РФ определяет административное взыскание как меру ответственности. Уголовная ответственность, установленная законом за конкретное преступление (убийство, кражу и т. д.), представляет собой наказание в значении № 3, т. е. санкцию. Наказание, указанное в приговоре (значение № 4), – это мера уголовной ответственности, наступившей за совершенное в действительности деяние, или ответственность, наступившая за него.[531]
Ознакомительная версия.
