Ознакомительная версия.
4. Судимость. На наш взгляд, исчерпывающий ответ на вопрос о ее природе дали А. Ф. Черданцев и С. Н. Кожевников. Анализируя законодательство, они обоснованно утверждали, что «судимость… не составляет содержания уголовной ответственности. Это юридический факт, с которым другие отрасли связывают наступление неблагоприятных последствий. При совершении лицом, имеющим судимость, нового преступления эта судимость рассматривается только как юридический факт, влияющий на квалификацию преступлений и меру наказания. Сама по себе взятая отдельно она не является уголовно-правовой обязанностью; не влечет никаких уголовно-правовых последствий».[538]
Таким образом, принудительные меры медицинского характера и воспитательного воздействия, освобождение от уголовной ответственности и наказания, обязанности условно освобожденных от отбывания наказания, а также судимость не входят в содержание уголовной ответственности.
Четырехкратное употребление в УК термина «уголовная ответственность» в совокупности с термином «привлечение» также вносит определенную неясность в понимание первого. Упомянутое сочетание носит явный процессуальный оттенок и встречается лишь тогда, когда речь идет не об уголовной ответственности, а об уголовном преследовании. В ч. 3 ст. 12 УК говорится, что лица «подлежат уголовной ответственности… если они… привлекаются к уголовной ответственности…». Часть 2 ст. 13 УК гласит, что лица «могут быть выданы… для привлечения к уголовной ответственности». Статья 299 УК предусматривает наказание за «привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности», т. е. привлечение в качестве обвиняемого.
Такое употребление термина «уголовная ответственность» можно объяснить. В других отраслях привлечение к ответственности справедливо понимается как несение виновным мер ответственности. В сфере уголовного права и процесса под привлечением стали понимать более раннюю стадию, нежели применение наказания, поскольку сам процесс от совершения преступления до осуждения по понятным причинам является более длительным и сложным. Поскольку лицо, привлеченное в качестве обвиняемого, очень близко подходит к той черте, где начинается уголовная ответственность, моментом привлечения перестали считать само несение ответственности. Это, кстати, явилось одной из причин ошибочных выводов о вхождении в уголовную ответственность мер пресечения. Поскольку словосочетание «привлечение к ответственности» противоречит уголовно-правовому понятию «ответственность», от него следует отказаться.[539]
В остальных случаях использование законодателем термина «уголовная ответственность» не противоречит ее пониманию как санкции, т. е. установленного уголовным законом наказания. Лица, совершившие преступления, подлежат ей (ст. 4, 5, 11, 12, 19, 20 УК и др.); несут ее (ст. 6, 11, 12, 17, 34 УК и др.); преступное деяние ее влечет (ст. 35, 38, 39 УК); она не допускается за невиновное причинение вреда (ст. 5 УК); ее исключает исполнение заведомо незаконных приказа или распоряжения (ст. 42 УК); она определяется законодательством (ст. 331 УК). Замена «ответственности» на «наказание» в указанных статьях (разумеется, с учетом того, что эти существительные относятся к разным родам) не повлечет изменения их смысла.
Произведенное нами буквальное и систематическое толкование уголовного закона приводит к следующим выводам:
1) употребляемые в УК термины «уголовная ответственность» и «наказание» являются синонимами;[540]
2) никакие другие уголовно-правовые меры, кроме наказания, не могут составлять содержание уголовной ответственности.
Сказанное позволяет сформулировать определение искомого понятия. Уголовная ответственность есть предусмотренное уголовным законом последствие совершения преступления в виде наказания.
§ 2. Понятие уголовной ответственности в теории уголовного права
Обратимся к теории уголовного права. Чтобы понять причины появления разнообразных и противоречивых точек зрения, необходимо вначале заглянуть в историю. Изначально проблемы понятия уголовной ответственности не существовало. Как отмечает Л. В. Багрий-Шахматов, «ни употреблявшие этот термин Н. С. Таганцев, С. В. Познышев, ни создатели „Уложения о наказаниях уголовных и исправительных“ 1885 г. (§ 15 ст. 1; § 20) не проводили различия между понятиями уголовной ответственности и наказания».[541] Аналогичная ситуация наблюдалась и в советской науке уголовного права в период действия УК РСФСР 1922 и 1926 гг. В своем исследовании В. И. Курляндский сетовал на то, что в учебниках по Общей части уголовного права 1943, 1959 и 1960 гг. не проводится четкого разграничения между вышеуказанными понятиями.[542]
С принятием Основ 1958 г. и УК РСФСР 1960 г., в которых законодатель, как будто бы разграничил рассматриваемые понятия, начался отход от старого представления. Образно говоря, законодатель обрубил верхушку прямого ствола «теоретического дерева», после чего в стороны стали отрастать многочисленные боковые ветви. Появились различные точки зрения, представлявшие собой попытки объяснить произошедшему. Например, М. Д. Шаргородский, изначально понимавший ответственность как меру государственного принуждения,[543] под влиянием критики пришел к выводу, что «нельзя ставить знак равенства между юридической ответственностью и самими мерами государственного принуждения».[544]
Наиболее широкое признание в теории получило понимание ответственности в качестве правовой обязанности. В общем виде данная концепция выглядит следующим образом: уголовная ответственность – это «обязанность отвечать за… преступление».[545] Признав это положение в качестве ключевого, его сторонники расходятся во взглядах относительно содержания и момента возникновения данной обязанности.
Одни авторы связывают ее с действием исключительно уголовного закона. Скажем, Я. М. Брайнин признавал ответственностью «основанную на нормах советского уголовного права обязанность лица, совершившего преступление, подлежать действию закона».[546] Обязанность преступника претерпеть наказание составляет содержание ответственности, по мнению М. Д. Шаргородского;[547] А. А. Пионтковский считал ею обязанность нести за совершенное преступление определенный личный или имущественный вред, указанный в санкции статьи уголовного закона.[548] Более широкое понимание предлагали М. П. Карпушин и В. И. Курляндский. По их мнению, обязанность «подвергнуться правоограничениям, вытекающим из процессуального порядка, быть осужденным и понести соответствующее наказание»[549] составляет содержание уголовной ответственности.
Расходились названные авторы и в вопросе о начальном моменте ответственности. Одни из них считали, что «уголовная ответственность наступает тогда, когда совершено преступление»,[550] другие связывали возникновение ответственности с привлечением в качестве обвиняемого (с «актом привлечения к ней»).[551]
Поскольку сторонники концепции «обязанности» ставили перед собой цель не уяснить действительное содержание ответственности, а найти какое-то оправдание ее законодательному разграничению с наказанием, их выводы, как представляется, носят искусственный характер. Косвенно это подтверждается допускаемыми авторами противоречивыми утверждениями, проговорками. Определив ответственность в качестве обязанности, им объективно трудно потом, при употреблении данного слова, помнить о его «настоящем» значении.[552]
Не подлежит сомнению, что у лица, совершившего преступление, с данного момента возникает обязанность подвергнуться наказанию. Однако, как справедливо заметил Н. А. Огурцов, «это совсем не означает, что оно несет уголовную ответственность».[553] Скажем, виновный не несет ответственности, если скрывается от следствия и суда. Чтобы объяснить этот парадокс, одни авторы вынуждены считать началом ответственности привлечение в качестве обвиняемого, как это делал Я. М. Брайнин, другие – выделять ответственность нереализованную (до установления лица) и реализованную (после его установления). Однако «уголовная ответственность нереализованная не есть и наличная ответственность, это состояние безответственности лица, совершившего преступление».[554] Лицо отвечает за преступление лишь тогда, когда подвергается мерам принуждения.
Возникает вопрос: что это за меры? Могут ли относиться сюда, кроме наказания, меры процессуального принуждения?
Как отмечалось ранее, уголовная ответственность – это институт уголовного права, поэтому формулировать данное понятие «вне рамок уголовного права – занятие бесперспективное, методологически неправильное…».[555] Наделять уголовную ответственность процессуальным содержанием вряд ли допустимо. Конечно, меры процессуального принуждения могут совпадать по содержанию с мерами ответственности, например, заключение под стражу и лишение свободы. Однако нужно иметь в виду, что меры процессуального принуждения «выполняют лишь обеспечительную функцию по отношению к уголовной ответственности»,[556] различны по основаниям применения и целям.[557] То, что при назначении наказания срок пребывания лица под стражей подлежит зачету (ч. 5 ст. 72 УК), ничего не доказывает, поскольку зачету подлежат и меры медицинского характера, не являясь при этом ответственностью (ст. 103 УК).
Ознакомительная версия.
