Ознакомительная версия.
Эти слова повторяют, когда хотят сказать: «Что хвастаться тем, чего никто не видел? Покажи себя на деле здесь, сейчас, а не на словах».
Выражение часто цитируется на латинском языке: Хик Родус, хик сальта.
Идти в Каноссу. Каносса — замок в Северной Италии. Туда отлученный от церкви германский император Генрих IV направился принести покаяние могущественному римскому папе Григорию VII. Три зимних дня 1077 года, босой, в рубище кающегося грешника, простоял император перед воротами папской резиденции, униженно вымаливая прощение у всесильного «наместника бога на земле».
Возникшая из этого исторического эпизода немецкая поговорка Идти в Каноссу означает: идти с повинной к злейшему врагу, смирить гордыню и поступиться честью в силу обстоятельств.
«Наука должна громко заявить, что она не пойдет в Каноссу. Она не признает над собою главенства какой-то сверхнаучной, всенаучной, а попросту ненаучной философии». Эта цитата из сочинений К.А. Тимирязева.
Кануть в Лету. Еще один топоним, созданный воображением и верованиями древних греков. Лета — одна из мифических подземных рек, которая отделяла мир живых от мрачного царства усопших. Воды этой темной, медленно текущей реки несли душам умерших вечное забвение. Возникшее отсюда выражение Кануть в Лету стало означать, часто с шутливо-ироническим оттенком: исчезнуть из памяти, быть забытым навсегда. Само слово летэ буквально переводится как «забвение». А кануть здесь не что иное, как «капнуть».
Мрачные предчувствия Ленского накануне роковой дуэли с Онегиным выливаются у него в таких стихах:
…быть может, я гробницы
Сойду в таинственную сень,
И память юного поэта
Поглотит медленная Лета,
Забудет мир меня.
В другом стихотворении Пушкина, в ядовитой эпиграмме, говорится о бездарном поэте, который сначала пишет стихи,
Потом всему терзает свету
Слух,
Потом печатает, и — в Лету
Бух!
Медики приобщили слово летэ к деликатному семейству эвфемизмов, которые призваны заменять откровенные, нежелательные слова — табу. Последователи Эскулапа скажут не «смертельный исход», а «летальный исход», хотя результат один и тот же — плачевный. От Леты уже давно образован термин летаргия (где аргия — «бездействие») — особая сонная болезнь, долгая и беспробудная спячка.
Карфаген должен быть разрушен. Во время третьей Пунической войны между Карфагеном и Римом за господство на Средиземноморье римский сенатор Марк Порций Катон Старший был настолько потрясен богатством и мощью Карфагена, что самое существование этого государства расценил как смертельную угрозу Риму.
— Господа сенаторы! Вчера я прибыл из Карфагена. Служа под командой Публия Корнелия Сципиона Африканского, я впервые посетил Африку пятьдесят лет назад. Наложив на Карфаген огромную дань — лишив его флота, мы полагали, что пуны будут разорены. Что же увидел я в Африке через пятьдесят лет? Страну более богатую, чем она была раньше…
С тех пор, о чем бы Катон ни говорил на заседаниях сената — о выборах ли в комиссию или о ценах на овощи на римском рынке, — он каждую свою речь неизменно кончал одной и той же фразой: А кроме того, я считаю, что Карфаген должен быть разрушен.
В результате страшных кровопролитных войн, длившихся с перерывом с 264 по 146 год до нашей эры, Рим победил. Карфаген был стерт с лица земли, и самое место, где он стоял, распахано римскими плугами, засыпано солью, чтобы навечно обесплодить его.
Прошло более двух тысячелетий, а мы все еще помним и повторяем назойливые слова одержимого римлянина. Повторяем в двух случаях: когда хотим сказать, что кем-нибудь овладела навязчивая идея, и как указание на постоянную и грозную опасность, без устранения которой немыслима нормальная жизнь. «Цэтэрум цэнзэо, — повторяем мы тогда слова Катона. — Картагинэм эссэ дэлендам».
Попутно. На территории Туниса близ города Туниса вы можете побывать в небольшом городке по имени… Карфаген. Построен он на месте Карфагена исторического.
Коломенская верста. Царь всея Руси Алексей Михайлович летние месяцы проводил в селе Коломенском, в своем дворце. Москву и Коломенское соединял оживленный широкий тракт, слывший главной дорогой государства. Вдоль дороги были установлены невиданные до того высокие верстовые столбы.
Историк П. Карабанов так сообщал об этом событии: «По царскому указу вновь измерено расстояние до престольного города и поставлены версты такой величины, каких еще в России не бывало». Теперь вам ясно, почему о ком-либо сверх меры высоком, например о долговязом человеке, шутливо говорят, что он с коломенскую версту.
Между Сциллой и Харибдой. Так в греческой мифологии именовались два чудовища, сторожившие узкий Мессинский пролив, отделяющий остров Сицилию от Апеннинского полуострова. Спастись от них было делом почти невозможным: кто избегал зубов Сциллы, попадал неминуемо в разверстую пасть Харибды.
Фразеологизм возник из эпической поэмы Гомера «Одиссея», где впервые описываются эти грозные существа:
Мимо нее (Сциллы) ни один мореходец не мог невредимо
С легким пройти кораблем: все зубастые пасти разинув,
Разом она по шести человек с корабля похищает.
Страшно все море под тою скалою тревожит Харибда,
Три раза в день поглощая и три раза в день извергая
Черную влагу…
Это довольно любопытная история, может сказать читатель, но где здесь топонимические мотивы? А раз их нет — уместно ли было вводить имена этих чудовищ в семью географических названий?
Жаль, что не могу заглянуть в старые лоции. Тогда, вооружившись сведениями об опасностях, подстерегающих суда в проливе, мы, возможно, и определили бы, «кто есть что». Но что на этот счет говорят справочники давних лет? Сцилла и Харибда, свидетельствует один из них, «две опасные скалы по обеим сторонам пролива». Другой утверждает: это две скалы сицилийского мыса Пелора, сужающего Мессинский пролив. Взял другие книги — и нате пожалуйста: Харибда — сходящиеся скалы, а Сцилла — водоворот. Далее: они уже — два водоворота при входе в пролив. Затем оказалось, что Сцилла — это не что иное, как утес Ла Ремо, «не представляющий в настоящее время никакой опасности…». Закончил я свое маленькое путешествие на строчках, просвещающих любознательного в том, что «Харибда — прославленный поэтами водоворот в Мессинском проливе». Итак, несостоявшееся знакомство? Но оно дает нам право утверждать, что источник мифа — в природе моря и его земном обрамлении. Нельзя не верить и Гомеру. Тогда скалы с обитающими там чудовищами, или чудовища-скалы, или же просто скалы, у подножия которых бурлят водовороты, — топонимы. А о них-то и речь.
Надо полагать, что этими именами мореходы древности обозначали какие-то неизвестные нам утесы, рифы и стремнины, грозно опасные для их утлых суденышек, а буйное воображение их олицетворило. Так или иначе, выражение Между Сциллой и Харибдой дожило до наших дней и имеет смысл: находиться в отчаянном положении, так как беда подстерегает одновременно с двух сторон.
Попутно. Как видите, уже древние мореходы знали о страшных водоворотах в Мессинском проливе. Но по их представлениям, губительное коловращение — «дело рук» грозных кровожадных чудовищ. Олицетворение сил природы было свойственно народам далеких времен. Нынешняя морская наука объясняет водовороты в Мессинском проливе довольно прозаично: они вызываются встречными течениями, образуемыми приливом и отливом, и не представляют опасности для мореплавания.
На(во) всю Ивановскую. Русская идиома, родившаяся в Москве. Самым высоким сооружением престольного града была колокольня Ивана Великого. Это стометровое чудо являлось главным украшением Ивановской площади Кремля. Шумная, многолюдная, она была средоточием административных учреждений, торговых сделок — источником слухов и новостей, местом оглашения государственных указов. С этой площади думные дьяки да площадные подьячии во всю силу легких, оглашенно доводили «до всеуслышания» царевы кличи. Возникшее выражение На (во) всю Ивановскую (кричать) прочно закрепилось в речи. Смысл его: очень громко, что есть мочи.
Попутно. Именно с этой площади 15 декабря 1699 года был оглашен и указ Петра I, предписывающий после 31 декабря 7208 года «от сотворения мира» считать 1 января началом 1700 года христианской эры.
На Шипке все спокойно. Шипка — горный перевал на Балканском полуострове, в Болгарии. Во время освободительной русско-турецкой войны 1877—1878 годов русские войска и болгарские ополченцы полгода ценою неимоверных усилий удерживали в своих руках этот важный стратегический пункт. Была зима, стояли сильные морозы, заносы мешали подвозить оружие, теплую одежду, пищу; солдаты погибали от голода, холода и болезней.
Ознакомительная версия.
