Когда гальванометр был заменен электромагнитным реле со звонком, а стрелка — молоточком, подсоединенным к якорю реле, вся схема приемника практически уже приобрела вид, столь впоследствии распространенный.
Что касается передатчика, он уже существовал — вибратор Герца вполне мог выполнять его функции. Короткие и длинные сигналы, а также их комбинации вполне могли быть использованы для сигнализации на расстоянии.
Поиски наибольшей дальности приема привели и к первой антенне — к вертикальному медному стержню, включенному в схему приемника.
Все описанные усовершенствования способствовали невиданному по тем временам увеличению дальности приема волн вибратора Герца, примерно до 80 метров. Впервые публично показаны были приборы 7 мая 1895 года, в день, который мы отмечаем как День радио.
А через год на берегах туманного Альбиона высаживается двадцатидвухлетний Гульельмо Маркони.
Имеется фотография Маркони тех лет. Перед ним «черный ящик», в котором размещена секретная схема приемника. Секрет «черного ящика» будет сохраняться еще довольно долго — до тех пор, пока 4 июня 1897 года принципы «телеграфирования без проводов» не будут доложены на лекции в Королевском институте.
Итак, до 4 июня 1897 года Попов не мог ничего знать о принципах, использованных Маркони.
А когда узнал, поразился, насколько совпали две схемы, схема Маркони и схема Попова.
Тот же когерер.
То же устройство для встряхивания когерера — молоточек, работающий от реле.
Та же схема обратной связи — сам сигнал «встряхивает» когерер, делая его пригодным для принятия следующего сигнала.
Та же антенна.
Скорее всего, это доказательство единого пути развития науки. Но в принципе, как доказательно рассматривается в труде профессора И. В. Бренева «Изобретение радио А. С. Поповым», Маркони вполне мог знать или слышать о трудах Попова. Попов — не мог, Маркони — мог!
Попов внимательно следит за успехами Маркони, хотя всегда напоминает о том, что аппаратура Маркони является копией его собственной, изобретенной на год раньше. Специальные комиссии, Бранли и Лодж, электротехнические конгрессы полностью признали приоритет Попова. Не признали его Англия, Италия и сам Маркони.
Несмотря ни на что, Попов всегда относился к Маркони и его деятельности доброжелательно.
12 июля 1902 года итальянский корабль «Карло Альберто» бросил якорь вблизи суровых бастионов Кронштадта. На борту корабля находился и Маркони со своей аппаратурой — с ее помощью он мог принимать сигналы, идущие из Англии, на расстоянии 1600 морских миль.
Через несколько дней на борт корабля поднялся болезненного вида рыжебородый человек — он казался гораздо старше своих 43 лет. Двадцативосьмилетний процветающий Гульельмо Маркони был рад этому визиту гораздо больше, чем посещению его радиорубки за несколько дней до того русским императором. Это был Александр Степанович Попов. Попов был приветлив, с интересом осмотрел радиорубку, тепло простился. Добрые чувства к Маркони Попов сохранял всю жизнь.
Увы, здоровье Попова становилось все хуже и хуже.
13 января 1906 года, после бурного объяснения с министром внутренних дел, печально известным Дурново, последовало роковое кровоизлияние в мозг.
Всего за четыре дня до смерти он был избран председателем Русского физического общества — высшая честь, которой мог удостоиться электроинженер Александр Степанович Попов, изобретатель радио.
Нобелевский лауреат 1909 года Гульельмо Маркони умер 20 июля 1937 года в Риме, окруженный почетом и вниманием, увенчанный лаврами академий и университетов. Его богатство началось с организации компании по эксплуатации его изобретения и расширению сети радиостанций. Его слава была громкой и разной.
С одной стороны, грандиозный «скандал Маркони», в котором оказалось замешанным чуть ли не все правительство Англии, с другой — спасение благодаря aппаратам Маркони жертв несчастного «Титаника».
Он всегда спешил, в 1911 году его только что приобретенный «Фиат» врезался на полной скорости в другой автомобиль; никто серьезно не пострадал, но Маркони все последующие годы ходил со стеклянным глазом.
Он спешил и в политике — беспрекословно принял взгляды Бенито Муссолини, считал, что только фашисты могут спасти его страну; одно время он был даже личным другом Муссолини. Только перед смертью, особенно после нападения Италии на Абиссинию в 1935 году, он как будто разобрался в существе политики своего друга.
Маркони пережил Попова на 31 год. Его большие способности и невероятная энергия в немалой степени способствовали тому, что вся западная радиотехника не может быть представлена без Маркони и продукции его фирмы. Он первым ввел резонансный прием одновременно работающих радиостанций на одну антенну. Первым построил радиопередатчики и радиоприемники современного типа.
Конечно, он не был единственным. Колоссальную роль в развитии радиотехники сыграло случайное открытие, «отход производства» Эдисона — электронная эмиссия, постройка первых радиоламп американскими учеными Флемингом и Ли-де-Форестом.
Интереснейшие страницы истории радио принадлежат первым годам Советской власти. Именно радио разнесло по всему миру сообщение об Октябрьской революции.
Память творцов радиотехники вечна — современный мир немыслим без радио и телевидения. Изобретения Попова, явившиеся логическим техническим завершением трудов Фарадея, Максвелла, Герца, открыли перед миром невиданные возможности. А для самих великих уравнений это открытие имело тоже колоссальное значение.
Именно радиотехника произвела на свет бессчетное количество приборов, новых знаний и опять новых приборов и новых знаний, которые могут служить могущественными инструментами для изучения явлений, для проверки, уточнения и углубления самих уравнений.
Ведь великие открытия будущего, как сказал один великий физик, содержатся в шестом десятичном знаке.
И новые приборы, никелированные, с заманчивыми переплетениями цветных проводков, с абстрактными картинами печатных схем, с черными глазками транзисторов и почти невидимыми модулями ведут наступление на новые тайны природы, ведут наступление на сами великие уравнения.
Пока щелей в крепостной стене нет. Но кто знает, что случится завтра?
Планета в поисках энергии
С какого года отсчитывать энергетику? С какого времени максвелловы уравнения вошли в нашу повседневность? Может быть, с триумфального шествия по миру электрических свечей Яблочкова?
Сначала засияли матовые электрические шары в парижских магазинах «Лувр». Затем — на проспекте Оперы. Затем — на площади Оперы. Затем — в Лондоне, Петербурге, Мадриде, Неаполе, Берлине. «Северный свет», «русский свет», «люмьер рюсс» осветил цветастые дворцы персидского шаха, резные палаты сиамского короля.
Именно появление электрического освещения различных систем вызвало к жизни первые электрические станции. Первая такая станция — блок-станция, то есть станция для одного дома, не обеспечивающая передачу энергии на большое расстояние, была создана в 1876 году в Париже для питания электричеством свечей Яблочкова.
В 1879 году блок-станция построена в Петербурге для освещения Литейного моста.
В 1882 году дает электричество такая же станция в Лубянском пассаже в Москве.
А в 1881 году — первая Международная выставка электричества и Международный конгресс электриков.
Министр почт и телеграфа Франции, официальный спонсор выставки, в докладе президенту Французской республики писал:
«Эта выставка будет вмещать в себя все то, что относится к электричеству: на ней будут демонстрироваться всевозможные аппараты и приборы, служащие для получения, передачи, распределения электрической энергии.
Конгресс в Париже соберет наиболее выдающихся ученых-электриков. Представители чудесной науки, только что раскрывшей перед человечеством свои громадные ресурсы и вскружившей ему голову своими беспрестанными эффектами, обсудят все результаты произведенных исследований и новейшие теории, созданные в этой области. Представители других стран, приглашенные во Францию, будут рады воспользоваться этим случаем, чтобы, так сказать, узаконить науку об электричестве и измерить ее глубину».
Вот какая была задача — узаконить науку об электричестве в мировом масштабе! Парижская выставка должна была показать миру приходящую на смену пару великую силу электричества: «После Уаттов и Стефенсонов мы приветствуем теперь Граммов, Сименсов, Яблочковых, Грахамов, Беллов и Эдисонов», — писали в газетах.
Действительно, успехи электротехники были тогда частыми и разнообразными; они принадлежали физикам, изобретателям, компаниям. Единого движения, единой организации электриков тогда еще, разумеется, не было.
