Соотношение упомянутых областей знания можно представить в виде треугольника (схема 10).
Схема 10. Взаимоотношения психиатрии, психологии и психотерапии
В букве ПСИ иногда усматривают фигуру человека, распятого или молитвенно воздевающего руки.
3. Священник – психиатр – психолог[37]
Представим обсуждаемые взаимоотношения психиатрии и психологии в виде таблицы 3. Под психологом, для более точного сопоставления, будем подразумевать лишь консультанта, помогающего своему клиенту решить те или иные проблемы. Но своеобразной точкой отсчета – вполне обоснованной в настоящем учебнике – определим деятельность священнослужителя, который повседневно пастырски направляет переживания своих прихожан. При построении таблицы использованы работы отечественных исследователей – психиатра-психотерапевта М. Е. Бурно, психолога М. Розина, австрийского психиатра и психотерапевта В. Франкла, собственные разработки.
Уместным представляется еще одно сопоставление, пока лишь терминологическое – метанойя – покаяние – внутренний духовный процесс созидательного христианского обновления, осуществляющийся в церковном пространстве, и паранойя (термин в значительной мере устаревший, но выразительный) – один из вариантов душевного расстройства, характеризующийся особой, изощренно-болезненной системой взглядов, убеждений, поступков, их стойкостью, непоколебимостью.
Таблица 3. Сопоставление деятельности священника, врача-психиатра и психолога
a. Психологическая работа наиболее многообразна по своей направленности. В зависимости от исходных позиций она может быть направлена на любой из компонентов трихотомии.
b. Точнее сказать – священник спасает дух (выразимся строже – содействует исцелению) и через него – душу и тело мирянина.
c. В чине исповеди священник назван свидетелем.
d. В современной психологии лечебного процесса все большее распространение получает партнерская модель взаимоотношений врач-больной, их сотрудничество. Так же и у психолога.
Таблица 3 показывает, что в деятельности священнослужителя и врача много общего[38]. И ту и другую справедливо называют старомодно звучащим в наши дни словом – служение. Применительно к врачам уместно напомнить, что в течение нескольких последних столетий их символом была горящая свеча, окруженная надписью «Светя другим, сгораю»[39]. В отношении психологов вопрос о жертвенности не ставится.
4. Проблема религиозности врача-психиатра
Иногда сближение медицины и религии, в частности психиатрии и православия доводят до утверждения, что идеалом было бы совмещение священника и врача в одном лице. Хотя подобные ситуации – не такая уж редкость в наши дни, и все это – люди достойные, все же полагаем, что подобное совмещение вряд ли реально, оно во многом остается внешним, ибо разная направленность деятельности священника и психиатра определяет существенные особенности взгляда на человека, профессионального мышления. Да, соединение священника и врача в одном лице возможно, но декларируемое некоторыми авторами слияние функций священника и врача в одном человеке навряд ли в полной мере осуществимо[40]. Н. А. Бердяев писал (конечно, не в психиатрическом контексте): «Если философ-христианин и верит в Христа, то он совсем не должен согласовывать свою философию с теологией православной, католической или протестантской, но он может приобрести ум Христов, и это сделает его философию иной, чем философия человека, ума Христова не имеющего. Откровение не может навязать философии никаких теорий и идеологических построений, но может дать факты, опыт, обогащающий познание»[41].
И все-таки в наши дни нередко особое внимание обращают на церковность врача, в условиях России – на его православное вероисповедание. Однако было бы упрощением усматривать в его религиозности залог высокого профессионализма. Наверное, наивно надеяться на то, что в организациях типа «Православные врачи» концентрируются люди, способные, говоря словами митрополита Сурожского Антония (напомним, врача по светскому образованию[42]), на основе евангельских заповедей делать все лучше или несколько иначе, чем другие, или с большей любовью, чем мы (тоже христиане. – Б. В.). Далее этот выдающийся церковный деятель современности пояснил, что мы можем вносить просто своим присутствием, не говоря ни слова, такое измерение, которое является собственно Божественным измерением.
Второй активный участник лечебного процесса – пациент. Врачу, особенно врачу-психиатру следует учитывать его вероисповедание. Некоторые формализованные психиатрические диагностические документы (за рубежом) напрямую предписывают указывать эту характеристику. В современной России она нередко становится очевидной уже при налаживании контакта с больным, тем более – при углубленном изучении особенностей его личности.
С психотерапией дело обстоит сложнее, поскольку она в значительно большей мере, чем психиатрия, опирается на духовную сферу пациента. Здесь возникает опасность определенного духовного насилия – навязывания или «исправления» веры. Но миссионерско-катехизаторская деятельность, по-своему прекрасная, не входит в компетенцию врача, в том числе и психотерапевта: «Не следует стеснять жизнь больных более того, сколько этого требует лечебная цель и соблюдение порядка в больнице. Что больным, имеющим потребность в религиозном утешении, должна быть дана к тому полная возможность – само собой разумеется. Настоящая религиозность выражается не в навязывании больному духовного чтения или стеснении его, как провинившегося школьника, а в том, чтобы сделать все необходимое и полезное для его здоровья»[43]. Когда духовность прописывается как лекарство или экзаменационное задание, когда она предписывается свыше, но земными властями, под страхом наказания, она тут же исчезает. Практика преподавания истории КПСС в учебных заведениях и отлаженная система политинформаций по месту работы не уберегли идеи марксизма-ленинизма от развенчания и краха. (Аналогичная ситуация имела место и с преподаванием Закона Божия в дореволюционной России.) Позднее идеологические наставники и надсмотрщики советских времен достаточно часто становились вождями в борьбе за новые политические и экономические идеалы (не пройдя через экзистенциальный кризис или покаяние, что уместно и необходимо подчеркнуть в контексте настоящего учебника). Достаточно вспомнить многих глав государств СНГ.
И это один из доводов для наших собственных исследований, упоминаемых в настоящей работе, по которому мы не считаем возможным сопоставлять, оценивать различные вероисповедания, конфессии и деноминации по их, как могли бы сказать сторонники облагодетельствования человечества через религию, оздоровительному, саногенному эффекту. Хотя подобные сопоставления, конечно, напрашиваются, даже невольно. Они заслуживают внимания, но особого и очень осторожного. Заметим лишь, что в веру вступают не из соображений здорового образа жизни, не в поисках долголетия и не для обеспечения социальной гармонии. Эти цели вообще не являются главными в человеческой жизни, хотя очевидно, что к здоровью нужно относиться – позволим себе тавтологию – здраво, разумно. Но нередко основные слагаемые жизнедеятельности конкретного человека – место проживания, вид профессиональной деятельности, выбор развлечений создают для него дополнительные сложности и даже риски.
Все сказанное позволяет усомниться в правомерности выделения особой – православной – психиатрии. Применительно к психологии аналогичный вопрос может быть решен только представителями этой науки.
Не существует также православных терапии, хирургии, гинекологии и т. д., хотя вероисповедание, мировоззрение, национально-культурные традиции могут существенно влиять на отношение пациента к своей болезни (прежде всего телесной, при психической патологии оно в значительной мере бывает включено в собственно болезненные переживания), к лечебному процессу, на поведение больного в целом.
Контрольные вопросы
1. В чем заключается принципиальное отличие психиатрии от психологии?
2. Охарактеризуйте поле и направленность деятельности священнослужителя и врача-психиатра.
3. Чем различаются клиническая и неклиническая психотерапия?
4. Правомерно ли утверждать право на существование православной, католической, исламской и т. д. психиатрии?
Раздел 3. Причины психических расстройств. Принципы классификации
1. «Расстройство» и «болезнь»
Клиническая медицина – это система наук о диагностике и лечении заболеваний. Каждая упоминаемая в классификациях болезнь в идеале подразумевает конкретную причину (этиологию: этиа – причина, логос (здесь) – учение), механизмы развития (патогенез: патос – страдание [44], генезис – происхождение), достоверные методы диагностики – в наши дни прежде всего высокотехнологичные инструментально-лабораторные – и свои, специфические для каждого заболевания, методы лечения. Но такая четкость, даже жесткость остается лишь идеалом, могущим перейти в прямолинейность, схематизм и догматизм. На практике в наши дни преобладает многофакторное понимание каждого из компонентов лечебно-диагностического процесса. В еще большей мере это относится к психиатрии, поскольку преобразование переживаний (психических процессов) в материалистически (анатомо-физиологически, физико-химически) описываемые процессы невозможно.
