королевское достоинство, а ряд земель Карла лежал в пределах Империи. Переговоры вначале шли успешно, но вскоре были прерваны, ибо Карл поссорился с Фридрихом из-за места в церкви. Людовик выжидал, бывало, годами благоприятного случая; Карл требовал всего и немедленно. Людовик виртуозно умел скрывать свои мысли и никогда не позволял гневу или даже неудовольствию вырваться наружу до подходящего момента; Карл был невероятно вспыльчив, даже подвержен приступам бешенства. Людовик презирал пышность; Карл обожал ее. Людовик смеялся над рыцарством; Карл считал себя «последним рыцарем» и изо всех сил пытался культивировать расцветшие еще при дворе его отца торжественные и сложные рыцарские ритуалы. Людовик не любил войны; Карл был смелым, даже отчаянным воителем.
Даже там, где направления деятельности этих двух государей совпадали, они были различны по форме. Оба не любили свободные города-коммуны, но Людовику они мешали как препятствия его власти, Карла же раздражало, когда простолюдины пытались отстаивать свои права. Оба государя прославились активной законодательной деятельностью, оба вникали во все мелочи управления. Но Людовик, имея перед собой уже во многом единую страну, вмешивался лишь в то, что было действительно необходимо. Карл, унаследовавший пеструю мозаику герцогств, графств, городов, пытался создать из них единое государство, но наряду с этим не меньшее внимание уделял распорядку подачи блюд за герцогским столом; желая придать всему стройную иерархическую форму, он вносил во все сплошной беспорядок. Как мы уже знаем, борьба между Карлом Смелым и Людовиком XI закончилась победой французского короля.
Новые люди у власти
Изменились не только правители, но и их окружение. Возвышение королевской власти сопровождалось введением единой системы государственного управления. Королям нужны были люди, которые, участвуя в управлении, не противопоставляли бы себя короне, не пытались бы стать независимыми от нее. Филипп IV Красивый, Людовик XI стремились окружить себя людьми не слишком могущественными, а то и вовсе незнатными, иногда прямо-таки темного происхождения. Гийом Ногаре, канцлер Филиппа Красивого, был сыном еретиков. Ближайший советник Людовика XI Оливье Ле Дэн, умный дипломат, был всего лишь королевским брадобреем. И все- таки для того, чтобы приблизиться к королю, одной тесной зависимости от него было недостаточно. Надо было не только быть лично преданным, но и обладать природным умом и определенными познаниями, в первую очередь, требовалось знание римского права. На этом праве — в противовес праву церкви и феодальным обычаям — монархи строили законное обоснование своей власти. Королей окружали их юридические советники, так называемые ЛЕГИСТЫ. В большинстве своем, как мы знаем, это были выходцы из городского сословия и мелкого дворянства.
Новые люди стремились встать вровень с привилегированными. Одного богатства было недостаточно. Нужно было войти в высшее сословие. Мэр Лондона заседал в Палате лордов и его полный титул был (и остался до сего дня) — лорд-мэр. Члены Палаты общин, независимо от происхождения, приравнивались к рыцарям, во Франции высшие чиновники и судейские получали дворянские звания. Они образовывали как бы низшую ступень дворянства. Старое, традиционное именовалось «рыцарями меча», новое — «дворянством мантии» (подразумевается мантия, которую надевают судьи) или «рыцарями закона».
Судьбы «новых людей»
Судьбы этих «новых людей» были непростыми. Их ненавидела высшая знать и не любил народ. Аристократам они казались выскочками, которые ломали всю традиционную иерархию и оттесняли древние роды от принадлежавшей тем по наследству власти. Народу — обманщиками и вымогателями, ибо их сферой деятельности были, в первую очередь, суд и финансы.
Карьера этих людей часто бывала головокружительной, конец — печальным. Упомянутый выше Оливье Ле Дэн, прозванный современниками Оливье-Дьявол, лишился жизни после смерти своего покровителя-короля.
Французский купец Жак Кёр, составивший себе огромное состояние, ссужал короля Карла VII большими суммами. Король назначил его своим казначеем, даровал дворянство. Кёр умно и решительно взялся за реформу финансов, упорядочил взимание налогов, сократил расходы казны; он выполнял важные дипломатические поручения, влиял на политику страны. Но в 1451 г. он был, в результате придворной интриги, арестован, осужден, приговорен к смертной казни с конфискацией имущества, помилован (без возвращения богатств) и изгнан из Франции.
Еще одна судьба: Медичи
Судьба семейства банкиров Медичи отличается от судеб тех, о ком говорилось выше, потому что Медичи жили не в большом королевстве, подобном Франции, а в городе-государстве Флоренции, имевшем республиканскую форму правления. Правящую группу в этом итальянском городе составляли не дворяне, а богачи, финансисты. Представитель рода Медичи, Козимо Медичи Старший, обладая значительным богатством, боролся за власть с другими банкирскими фамилиями и не жалел средств на создание представлений о себе как о народном заступнике. В 1433 г. политические противники Козимо изгнали его из Флоренции, но год спустя он с триумфом вернулся в родной город, где народное собрание вручило ему фактически неограниченную власть, хотя формально Козимо и его ближайшие преемники не занимали никаких официальных должностей. Со своими противниками Козимо расправлялся по возможности без пролития крови. Пользуясь своим правом назначать индивидуальные налоги, он попросту разорял их. Республиканские учреждения во Флоренции некоторое время сохранялись, но не играли уже никакой роли. Медичи сначала именовались синьорами (господами) Флоренции, а с 1537 г. — великими герцогами Тосканскими. Из этого рода вышли знаменитые папы и французские королевы — Екатерина Медичи и Мария Медичи.
«Новое благочестие»: поворот от вселенской церкви к одинокой душе
Религиозные ценности также подверглись в XIV—XV вв. существенным переменам. Во всех движениях, определивших кризис традиционного христианства в XIV—XV вв. было нечто общее: они так или иначе ставили под сомнение авторитет церкви или хотя бы ее главы. Высшим авторитетом объявлялось либо духовенство в лице Собора, либо светская власть, либо весь христианский народ. Радикальные еретические движения отвергали церковную иерархию вообще, некоторые отрицали даже Священное Писание, ставя на первое место пророческое откровение. Общим в этих взглядах была их антицерковная направленность. Но были еще течения не столько анти-, сколько внецерковные.
Еще в конце XIII в. возникли общины одиноких женщин, посвятивших себя уходу за больными и другим делам милосердия. Существовали и сходные мужские организации. Члены этих общин не приносили никаких монашеских обетов. В 60-е годы XIV в. в Нидерландах было основано «Братство Общей Жизни». Это движение получило широкое распространение. Члены Братства вместе проживали, сообща трудились, отвергая владение личным имуществом. В Братство могли входить и клирики, и миряне.
Все эти организации дали начало духовному движению, названному «новое благочестие». Движение это не было единым, но его влияние распространялось на всю Западную Европу. В основу его учения были положены взгляды таких богословов-мистиков как Иоганн Экхарт, прозванный Мастер Экхарт (около 1260—1327) и Фома Кемпийский (около 1380—1471),
