Ганна Ожоговская - Ученики третьего класса (главы из повести)

Изданная недавно в Польше повесть молодой писательницы Ганны Ожоговской «Ученики третьего класса» была тепло встречена всей польской общественностью. Активная участница движения за мир, педагог и общественный деятель, Ганна Ожоговская рассказывает в этой повести о польской начальной школе. Внимательно изучив жизнь польских школьников, их запросы и взаимоотношения, поведение в школе и дома, писательница создала интересное, правдивое произведение.

Многое изменилось в судьбах Польши после освобождения ее героической Советской Армией от фашистской оккупации и гнёта панов. Страна стала экономически сильной, независимой, демократической. Народ навсегда изгнал из Польши ненавистных ему угнетателей — вельможных магнатов, панов-помещиков и промышленную буржуазию. Ярко расцвела теперь польская культура и природный талант простых людей.

При полуфашистском правительстве дети рабочих и крестьян Польши почти не имели доступа в немногочисленные средние (гимназии) и высшие учебные заведения. Мало было и начальных школ для городской бедноты и крестьян. Теперь сотни институтов и тысячи школ открыты для народа, и учатся там сотни тысяч юных граждан Народной Польши. Покончено с безграмотностью на селе. Прежние «хлопы» (крестьяне) получили просторные, светлые школы для своих детей.

Весёлые, счастливые дети свободной Польши окружены отеческой заботой и любовью демократического правительства Юзефа Циранкевича и верного ученика товарища Сталина — президента Болеслава Берута. Польские «харцежи» (пионеры) получили сотни летних лагерей, где детям обеспечен здоровый, разумный и весёлый отдых в каникулы.

Просто и искренне написана повесть «Ученики третьего класса», хорошо запоминаются её главные герои — умный и заботливый Янек, активист-общественник Марек, прилежный ученик Витя, деловитая и хозяйственная Зося, немножко смешной и ленивый Яцек, смелый и отзывчивый Ясь.

Классная комната «третьяков» очень всем понравилась: просторная, чистая, светлая. В ней три больших окна и такие широкие подоконники, что на них свободно можно ставить цветы. Но их нет. Сегодня во время перемены Зося сказала:

— Знаете, что? Давайте сложимся и купим несколько цветочных горшков.

— А я могу принести из дому саженцы, — сказала Сабинка. — Мы посадим их в горшки, и они вырастут большие-большие.

— Это ладно, а где взять горшки?

— Давайте опросим ребят, может быть, у кого дома есть? — предложила Зося.

Совет оказался хорошим. Дети охотно откликнулись на предложение Зоси и на следующий день принесли шесть горшков. Учительница тоже дала три горшка и ещё несколько отростков пеларгонии. Сабинка принесла маленький папоротник, а Янек отросток фикуса и какую-то луковицу. Земли ребята набрали в школьном саду и с помощью учительницы посадили в горшки разные цветы. Теперь в классе стало ещё красивее.

— Если бы ещё на кафедре стоял букет, то было бы совсем хорошо! — сказала Геля.

— Завтра пойдём на прогулку в лес и там насбираем вереска и папоротника, — сказала учительница.

Ребята шумно захлопали и повскакали с мест.

— Тише, тише! — улыбаясь и затыкая уши, воскликнула учительница. — Видите, Фелек хочет что-то сказать, а вы мешаете ему.

Все посмотрели на толстого Фелека, которого ещё в первом классе в шутку прозвали «сарделькой».

— Пани учительница, а это надолго будет? Ведь… потому… я… потому, что…

— Потому, что?.. — спросила учительница.

— Потому, что он не знает, сколько ему взять с собой бутербродов с маслом! — тихо подсказал Янек.

Все засмеялись, учительница укоризненно покачала головой, а Фелек обиделся, и никто так и не узнал, о чём же он хотел спросить.

Недалеко от школы находится могила советского солдата. Дети сплели венки и возложили их на солдатскую могилу. На ней стоит памятник и на нём табличка. Солнце кое-где выжгло на ней буквы и можно только разобрать:

…18 лет… погиб в боях за свободу… 1945 г.

Но дети и так знают, кто лежит в этой могиле.

— Здесь почему-то грустнее, чем на кладбище, — тихо говорит Янек. — Там лежат люди, умершие от старости или от какой болезни, а тут…

— Конечно, — заметила учительница. — Ведь вам известно, что погиб молодой боец.

— Может, он был сиротой? А может, его мама осталась теперь одна? — печально и задумчиво говорит Сабинка.

— Пани учительница! — вдруг говорит Олек. — Мы должны сделать что-то, чтобы уже никогда, никогда не было войны!..

— Э! — отозвалась Зося. — Что мы можем сделать? Мы же ещё дети!

— Ну, уж это извини! — насупился Фелек. — Дети — это дошкольники. А я — молодёжь, я читаю книжки для молодёжи… И вообще говорится: школьная молодёжь, да!

— За мир голосуют сейчас все честные люди мира, и вы тоже можете присоединить свои голоса к общей борьбе, — разъяснила учительница.

— Мы можем об этом сказать так, что нас услышит весь мир, правда? — спросил у неё Янек.

— Да.

— Как это так? — спросила Ядзя.

— По радио.

Все с уважением посмотрели на Янека. Учительница предложила:

— Хорошая мысль! Давайте напишем в радиокомитет письмо. И вы скажете в нём всё, что вас волнует.

— Письмо… — шепнул Фелек. — А я думал, что мы сами будем выступать. Я хотел громко сказать, что не хочу войны… И чтобы услышали все!

Фелек дружит с Ясем. Они сидят за одной партой, и на переменках у них всегда есть о чём поговорить. Оба они после окончания школы хотят стать моряками и путешествовать по всему свету.

Сегодня эта дружба прошла через «огненное» испытание.

Учительница проверяла домашние задания. Она ходила от парты к парте и сразу же ставила в тетрадки баллы. У Фелека и Яся было одинаковое количество ошибок — по две. Но учительница поставила Фелеку тройку, а Ясю четвёрку. Фелеку стало так обидно, что он подумал об учительнице: «У, какая она несправедливая!» Ясек тоже поднял руку и, запинаясь, произнёс:

— Простите… наверно… наверно… это ошибка?

И тогда учительница разъяснила: у Фелека дома хорошие условия для подготовки уроков. У него своя комната, отдельный стол, ему никто не мешает. А у родителей Яся одна маленькая комната и общий для всех стол, за которым, кроме Яся, занимаются ещё и две его сестры. Но, главное — это то, что и в таких условиях Ясь выполнил урок старательнее и чище, чем Фелек.

Фелек смотрит на свою тетрадь и видит: действительно, несколько слов написано косо и небрежно, а на полях сидит клякса! Мальчик задумывается и вдруг тихо говорит:

— Пани учительница! Да, я теперь вижу, что не прав. Простите!.. Это ведь такая справедливость, что её не сразу увидишь… Это… это… справедливая справедливость.

Он глядит на Яся повеселевшими глазами и видит, что тот улыбается ему. Потом Ясь поднимает руку.

— Пани учительница! На будущей неделе мы переезжаем в новый фабричный дом. Моему отцу уже дали квартиру!

После уроков Фелек с Ясем идут к новому дому фабрики — это недалеко от школы. Ясь уже знает окна своей квартиры и показывает их другу:

— Смотри, у нас даже балкон есть!

Окна в квартире большие, широкие. Их уже остеклили, и рабочие заканчивают последние приготовления к сдаче дома.

— Как только мы переедем, ты обязательно приходи к нам на новоселье! — говорит Ясь приятелю.

Сегодня во время большой перемены ребята провели короткое классное собрание и остались в комнате. Обычно перед приходом учительницы в классе шумно, но сегодня там тишина. Удивлённая учительница остановилась перед дверями, прислушалась и тихонько отворила их. Никто из ребят не заметил её. Глаза всех были обращены в сторону кафедры, за которой сидела Зося в светлой шали и с бумажной короной на голове. Девочка протягивала руку в сторону приближавшегося к ней Янека. На груди у него был прикреплён большой лист бумаги, на котором красным карандашом написаны огромные цифры: 1950.

— Привет тебе, Новый Год! Скажи нам, что ты приносишь? — спрашивает Зося.

— Приношу вещь великую, могучую и прекрасную: шестилетний план! — отвечает Янек.

Кто-то из ребят громко захлопал, остальные подхватили, и дружные аплодисменты прокатились по классу. Не удержавшись, захлопала и учительница. Тут только ребята обернулись к двери и… стремглав бросились на места. Зося в спешке даже потеряла свою корону, а смутившийся Янек плюхнулся на парту, позабыв о приколотом на груди листе бумаги.

— Однако вы, кажется, опоздали с приёмом Нового Года? — улыбаясь, спросила учительница.