Игорь Востряков - Как я обманывал

Когда мне было шесть лет, я верил, что у нас на даче живет маленький гном. Каждый день я оставлял ему угощение — шоколадную конфету. Я любил выдумывать, как он несет конфету домой, режет ее на отдельные ломтики, а потом долго сидит на крошечном стуле, за маленьким столом и пьет чай из малюсенькой чашки. А после чая читает крохотульные книжки с картинками или гуляет в нашем саду. Я представлял, как он ходит по саду, такой маленький, в коротеньких штанишках, ярко-зеленой куртке, красных башмаках и желтой шапке, похожей на березовый листик. Я все думал, как бы мне изловчиться, чтобы хоть одним глазком взглянуть на него. Уж так мне хотелось с ним подружиться.

Однажды бабушка отпустила меня одного на речку. Я побежал по дороге и все смотрел по сторонам, не мелькнет ли в траве желтая шапочка, похожая на березовый листик. Я так засмотрелся, что споткнулся на ровном месте и чуть не упал.

— Ага! — сказал кто-то. — Споткнулся!

У дороги, на обочине, сидел толстый мальчик.

— Это место заколдованное, — сердито сказал он, — здесь запросто можно споткнуться и даже ключи от дачи потерять! Я вчера здесь карандаш посеял!

Я подошел поближе и сразу увидел этот несчастный карандаш, а неподалеку лежали и ключи от дачи. Мальчик немного повеселел, и мы вместе побежали на речку. У него оказалось очень смешное имя — Павлин. На речке Павлин снова потерял ключи от дачи, а еще и сандалии.

— Заколдованное место, — уныло твердил Павлин, заглядывая в кусты.

Пока мы искали сандалии, он успел потерять еще и носовой платок. Ни ключей, ни сандалий, ни носового платка мы не нашли, но зато случайно обнаружили на песке чей-то карандаш.

— Ого! — сказал Павлин, разглядывая его. — Красивый карандашик!

Я заметил, что на нем вырезаны какие-то буквы.

— Пы-а-вы-лин! — по складам прочитал он. — Ура-а! — вдруг завопил Павлин. — Мой карандаш нашелся!

Он сунул карандаш в карман штанов, а из другого кармана неожиданно вытащил носовой платок и ключи от дачи. Я предложил ему поискать в карманах и сандалии, но их там не оказалось.

Мы лежали с Павлином на краю пирса и смотрели в воду. Вдруг я услышал странный всплеск под пирсом. Я еще больше свесился вниз, и перед глазами у меня совершенно ясно мелькнула желтая шапочка, похожая на березовый листик.

— Это же гном! — чуть не закричал я.

Наверное, гном пришел искупаться и теперь сидел под пирсом и ждал, когда я уйду. Я свешивался все больше и больше, стараясь заглянуть под пирс, но там было темно. Вероятно, гном затаился и подсматривал за мной маленькими веселыми глазками. Я уперся руками в скользкое, покрытое тиной бревно. Руки все-таки соскользнули, и я полетел в воду. Речка была мелкая, поэтому я не утонул. Я выбрался на берег и стал шепотом просить гнома с помощью какого-нибудь волшебства поскорее высушить мне штаны и рубашку. Если бабушка узнает, что я упал в речку, она на веки вечные запретит мне ходить сюда одному. Кроме гнома, надеяться мне было не на кого, так как большая черная туча уже закрыла собой солнце и стало прохладно.

— Дождь начинается! — закричал Павлин. — Промокнем!

Мне стало страшно, и я помчался вслед за Павлином. У «заколдованного места» Павлин вдруг остановился, так что я с разбегу ткнулся ему в спину. На траве преспокойно стояли его сандалии, те самые, что мы целый час искали у речки. Павлин надел сандалии и крепко пристегнул их ремешками. Все-таки мы не успели добежать до дачи. Хлынул такой дождь, что у Павлина даже из сандалий полилась вода. А у меня из ушей, из глаз и из носа. Бабушка переодела нас с Павлином в сухую одежду и напоила горячим чаем. Я все боялся, как бы она не спросила, почему я мокрее Павлина. Ведь Павлин промок только один раз, а я целых два! Но она ничего не заметила.

На следующий день у меня заболело горло. Бабушка напоила меня горячим молоком с медом, а горло завязала своей шерстяной косынкой. День был теплый, и я отпросился у бабушки походить во дворе. Потом я забрался на забор и стал смотреть на улицу. Тут прибежал Павлин. Узнав, что у меня болит горло, тоже забрался на забор и тоже стал смотреть на улицу. Так мы сидели и смотрели. Мимо нашего забора иногда проходили дачники. Павлин громко здоровался, а я молчал. Одна тетенька остановилась и сказала, что я очень невежливый мальчик. Еще она сказала, что из Павлина обязательно вырастет культурный человек, а из меня неизвестно кто вырастет.

— Я тоже культурный! — изо всех сил закричал я. — Просто у меня горло болит! Мне нельзя с вами разговаривать, чтобы не напрягать горло!

Тетенька засмеялась и ушла. В это время по дороге проходил старичок.

Павлин громко поздоровался, а я еще громче объяснил старичку почему не могу с ним поздороваться. Наверное, старичок был глуховат и не понял, почему мы на него кричим. Он удивленно покрутил головой и погрозил нам пальцем.

Павлин вдруг обнаружил, что потерял все деньги, которые мама дала ему, когда посылала в магазин за хлебом. Мы стали искать их в траве у забора, но ничего не нашли. Бабушка, узнав в чем дело, дала Павлину денег. Но оказалось, что Павлин все равно не может идти за хлебом, так как где-то потерял и продуктовую сумку. Я вспомнил, что когда он пришел ко мне, то продуктовую сумку держал в руке. Я сразу полез на забор. Так и есть: по ту сторону забора преспокойненько висела его продуктовая сумка.

К бабушке в гости пришла тетя Вера с дочкой Таней. Тане было всего три года. Бабушка налила нам с Таней по большой чашке компота из черешни. Таня выпила жидкость, а черешню есть не стала.

— Просто беда, — пожаловалась нам тетя Вера, — никак не могу приучить ее есть фрукты из компота.

Я решил помочь тете Вере. У нас в комнате было лимонное деревце, и у него из веток возле листьев торчали длинные иголки. Я насадил на эти иголки ягоды черешни и позвал Таню.

— Видишь, — сказал я, — какие на лимоне фрукты выросли? Если хочешь, можешь попробовать.

Тане так понравились черешни, что она проглотила их вместе с косточками.

Когда тетя Вера узнала, что ее капризная Таня съела все ягоды из компота, то очень удивилась и обрадовалась.

— Иногда и обмануть не грех, если это на пользу, — сказала она и ласково потрепала меня по голове.

Я вышел во двор, уселся на заборе и задумался.

«Как же так получается? Все мне говорят — и папа, и мама, и бабушка — что обманывать нехорошо, стыдно, а оказывается, иногда можно и обмануть, если это для пользы дела.»

Вдруг в траве у забора что-то зашуршало. Кто-то очень маленький осторожно пробирался в мою сторону, раздвигая травинки.

«Гном! — подумал я. — Мой миленький, добрый гном! Наконец-то я увижу тебя!»

Трава закачалась сильнее, что-то треснуло, и из зарослей высунулась противная морда с малюсенькими глазками. Это была большая рыжая крыса. Она повела носом и нахально посмотрела на меня. Я спрыгнул с забора, схватил камень и швырнул его в крысу. Она зло фыркнула и не спеша скрылась в траве.

Павлин сказал мне, будто вода в нашей речке после дождя поднялась так, что крайнюю дачу вот-вот смоет в воду. На этой даче жил дядя Володя. Я хотел сбегать и посмотреть и уже собрался спрыгнуть с забора, как вдруг увидел дядю Володю. В одной руке он нес большую тяжелую сумку.

— Здравствуйте, дядя Володя! — закричал я. — Вы на дачу идете?

— На дачу, — сказал дядя Володя, останавливаясь и опуская сумку на дорогу.

— Вы не пугайтесь, дядя Володя! — крикнул я. — Ничего с вашей дачей не случилось!

— Не случилось? Что ты такое говоришь?

— Это вовсе не у вас, а у одного дядиньки берег возле дачи подмыло, и он обвалился в воду!

— Дядинька обвалился?

— Не дядинька, а берег! А следом и забор бултыхнулся!

— Забор?

— Ага, — сказал я, — и все грядки ухнули!

— Вот чудеса!

— А теплица с огурцами так и поехала и весь сад за ней!

— Куда же это они поехали?

— В речку, — сказал я, — сначала поехали, потом нырнули, а дача так и закувыркалась!

— Ну и дела! — засмеялся дядя Володя. — Дача закувыркалась, огурцы ухнули, забор грохнул. Здоров же ты врать!

— Я не вру! — обиделся я. — Просто пришлось вас немножко обмануть для пользы дела.

— Для какой такой пользы? — удивился дядя Володя. — Что это ты за пользу выдумал — людей обманывать?

— Я не выдумал, я боялся!

— Чего?

— Чтобы вы не очень испугались, когда увидите, что ваша дача в речке лежит.

— Как! Что? О! А! — вскрикнул дядя Володя и, опрокинув сумку, в одно мгновение скрылся за поворотом дороги.