Рисунки и обложка автора
Мы с приятелем прочитали в газете, что в наш город приехал Народный комиссар обороны Климентий Ефремович Ворошилов и будет на рейде осматривать корабли.
Мы даже плохо спали эту ночь. Уж очень хотелось нам увидеть Ворошилова и чем-нибудь перед ним отличиться. Но вот — чем?
Если с вышки в воду прыгнуть, то это многие мальчики делают… Если бухту переплыть, — он может и не заметить…
Вдруг нам пришла мысль: верхом на дельфинах прокатиться между кораблями.
Такого еще не бывало!
А чтоб дельфины не могли нырнуть и утащить нас под воду, мы придумали, что подвяжем им пробковые пояса.
План, по нашему мнению, был блестящий. Оставалось только поймать пару дельфинов.
Ну, их-то в бухте сколько хочешь бывает?
Раздобыли мы пробковые пояса, связали вместе три гамака, чтоб такой сеткой изловить дельфинов, купили живой рыбы на приманку.
Сели на ялик и выгребли на середину рейда.
Как увидели дельфинов, — стали приманку в воду швырять. Стали дельфины возле ялика кувыркаться. Приятель взял гамаки, нацелился на дельфина да как размахнется…
Да только зацепил меня за пуговицу. Я не удержался и упал на борт ялика. И приятель с гамаками за мной…
Ялик опрокинулся. Мы оба — бултых в воду. И вся наша приманка поплыла.
Тут дельфины подплыли совсем близко.
Прямо между нами шныряют. Мы со страху даже орать стали.
Вдруг летит мимо военный катер, да с полного хода как развернется к нам и застопорил у самого ялика.
Вытащили нас на катер.
Смотрим: на корме сам Ворошилов стоит… Смеется и спрашивает:
— Что ж вы, моряки, вверх килем плаваете?
Мы смутились, даже глаз поднять не можем.
Вот тебе и отличились.
Мне и моим товарищам было по восьми лет. Только Сашке было одиннадцать.
Все мы росли у моря и купались почти всегда все вместе.
Любили мы плавать и смотреть, что делается под нами на морском дне. Опустишь лицо в воду и, пока можешь не дышать, смотришь вниз. Морская вода — голубая, прозрачная, каждый камешек виден.
По подводным скалам медленно ползают крабы. Бычки весело гоняются друг за другом.
На песке играют маленькие рачки-креветки.
Прозрачная медуза висит в воде, как воздушный шар в воздухе.
Иногда промелькнет быстрый морской конек.
А густая морская трава стоит неподвижно, как сказочный лес. Даже жутко станет!
А то затеем любимую игру — в стрелика. Это — пятнашки вплавь. Кто ловит, тот и стрелик.
В разгаре игры Сашка любил подшутить. Подплывет незаметно, навалится и станет топить. Пока разок-другой воды не хлебнешь, — а морская вода горькая! — до тех пор не выпустит.
Вот раз я удирал от стрелика. Вдруг кто-то сзади схватил меня за голову и утащил под воду. Но я успел набрать воздуху.
«Ну, — думаю, — это Сашкины штуки! Сейчас тебя проучу!» Схватил его сам и нырнул еще глубже. Посмотрим, кто дольше выдержит, кто первый воды напьется!
Стал он отчаянно отбиваться, а я не пускаю. Бьет меня по голове, а я терплю. Держу еще крепче.
И вдруг он как-то ослаб, перестал отбиваться. Глянул я ему в лицо, а это совсем чужой, незнакомый мальчик. Глаза выкачены. Рот раскрыт. Изо рта пузыри идут….
Я его утопил…
Обхватил я его и что есть силы загреб вверх, вынырнул на поверхность. Сам захлебываюсь. В глазах — слезы, не вижу ничего!
Хочу крикнуть: «Помогите!» В горле только бурлит!
А тяжелый мальчик меня опять вниз тянет.
К счастью, увидели нас ребята, подоспели, мигом вытащили на берег.
Мальчик уж совсем не дышит. У меня со страху подкосились ноги. Упал я рядом на песок и весь трясусь.
Поднялась суматоха. Сбежались взрослые. Стали делать мальчику искусственное дыхание.
Только через час он очнулся.
Оказывается, он плохо плавал, стал тонуть и ухватился за меня.
Мальчика увезли. А меня все обступили, стали хвалить наперебой:
— Ай да молодец, — говорят. — Старше себя мальчика спас! Настоящий герой!
Никто ведь не знал, как было на самом деле.
Мне стало стыдно…
— Я не спасал! Я его топил, когда он ухватился за меня! — крикнул я и вдруг расплакался. — Но ведь я вправду подумал, что это Сашка!..
И все ребята дали друг другу честное ленинское— никогда больше не повторять этой глупой шутки.
Мой отец работал на севере. Однажды весною взял он меня с собой на пароходе в море.
Пробирается наш пароход между льдинами.
Вдруг замечаем: чернеет что-то на льду.
Посмотрели в бинокль и видим, что это лошадь.
Наверное, ее на льдине в море унесло.
Нам стало жаль лошади, и мы решили ее спасти.
Стал наш пароход осторожно подходить к этой льдине, чтоб не разломать ее. Лед трещит. Ветер раздувает у лошади хвост и гриву, а она расставила ноги и стоит как вкопанная. Только глазами косит, а шевельнуться боится.
Наконец сбросили мы сходни.
Лишь только матросы сбежали на лед, как вдруг лошадь сорвалась с места и сама навстречу матросам по сходням галопом прискакала на пароход и давай тыкаться мордой и лизать всех, кто тут был.
Кому руку лизнет, кому спину или плечо.
Мы отмахиваемся от нее: «Да ну тебя!» А сами смеемся.
А я не успел увернуться, так лошадь даже два раза меня лизнула и оба раза в лицо.
Вот как была рада лошадь.
Как-то побежал я с приятелем на коньках по замерзшему заливу. За нами увязался мой пес Барбос.
Приятель был одет в свитер, а на мне была шуба.
От быстрого бега стало мне очень жарко.
Снял я шубу. Куда ее девать?
Попробовал нести в руках — еще больше мешает.
Подумал я: здесь никто не ходит. Никто шубы не возьмет. Оставлю-ка ее здесь. Когда будем возвращаться, я возьму ее.
Я бросил шубу на лед и побежал дальше.
Барбос постоял возле шубы, потом догнал меня и вернулся опять к шубе.
Через минуту снова прибежал. Прыгает передо мной, лает, зовет назад. А я бегу дальше, как будто его не замечаю.
Барбос помчался назад и отстал.
Прибежали мы на другой берег залива.
Пошли к товарищу в гости.
Часов через пять возвращаемся назад.
Видим: лежит моя шуба, а рядом на льду— Барбос.
Шубу стережет.
У моего приятеля был большой пес, породистый, но глупый. Он любил гонять кур.
А на дворе у нас жила маленькая пестрая курочка.
Когда приятель приходил ко мне, курочка с отчаянным кудахтаньем металась по двору, спасаясь от его пса.
Пса строго наказывали, — ничего не помогало!
Но вот курочка вывела цыплят. Очень хорошеньких: семь желтеньких, двух черненьких, а одного коричневого.
Однажды заходит ко мне приятель, как всегда, со своим псом.
Не успели мы оглянуться, — вдруг слышим со двора страшное кудахтанье и лай.
— Пес цыплят передушит! — вскрикнул я, и мы бросились во двор.
А навстречу нам с визгом несется пес. Нос у него расклеван в кровь! Курица, растопырив крылья, летит за ним и клюет его в задние ноги, в хвост…
Мы расхохотались: бежали спасать курицу, а пришлось спасать пса.
Ай да курочка!
Храброй стала, когда пришлось защищать цыплят!
Была у меня кошка Мурка — серенькая шкурка.
Очень она меня любила.
По утрам собираюсь я в школу, а она вскочит ко мне на плечо и мурлычет на ухо: «Хор-роший, хор-роший…»
Я знал, что это по дружбе. И ничуть не зазнавался.
Однажды я сильно захворал. Целый месяц был в больнице. Потом меня привезли домой и еще в постель уложили. Мурке разок меня показали и больше в комнату ее не пускали, чтоб на постель грязи со двора не занесла.
Она караулила под дверьми, но ее отталкивали и перед носом захлопывали дверь.
И вот слышу раз: кто-то лезет со двора в форточку. Смотрю — Мурка. И в зубах несет мышку. Подошла, положила мышку ко мне на одеяло, а сама мурлычет, точно угощает:
«Попр-равляйся поскор-рей… Я тебя по-кор-рмлю…»
— Что ты, Мурка! Я не ем мышей, — засмеялся я. — Убери эту гадость!
Мурка взяла мышку и убежала.
Но через полчаса вижу: лезет Мурка снова и тащит большую крысу. Я даже руками замахал и закричал нарочно сердитым голосом:
— Уходи отсюда! Убирайся со своей крысой!
Мурка посмотрела, посмотрела на меня, осторожно повернулась и спрыгнула назад во двор. А я задремал…
Вдруг что-то влажное ткнулось мне в щеку. Открываю глаза и вижу: лежит на подушке птичка. А Мурка сидит рядом на одеяле, смотрит на меня, как будто говорит: «Ты не захотел мышку, ты не захотел крысу — я поймала тебе птичку. Уж вкуснее этого не бывает!»
