Владимир Михайлович Данилов
Норки, Клава и 7 «А»
Честное слово, во всем виноват я.
Урок уже подходил к концу. В классе нарастал шепоток, ребята складывали в парты учебники и ждали звонка, чтобы скорее выскочить в коридор. А Капитолина Петровна надумала еще спрашивать. Она всегда так делает, когда остается минут пять до звонка. Мне кажется, что и спрашивает-то она не по делу. Ну, например: «Как приспособились млекопитающие к жизни в зоне тундры?» Кому это надо, когда урок вот-вот кончится? Капитолина Петровна обычно говорит: хочу, мол, знать ваше отношение к моему предмету.
Вот и на этот раз учительница закрыла журнал, аккуратно сложила на нем свои тетрадки и задумчиво посмотрела на нас.
Я уткнулся в парту, будто там у меня самое неотложное дело, а сам краем глаза по сторонам поглядываю. Мне-то уж совсем не хотелось, чтобы она меня вызвала. Вижу: за партой, что передо мной стоит, наш новенький — Костя Загура — рисует что-то на листочке. А Галка Шемахина — она с ним рядом сидит — шею вытянула и кончик косы грызет. Так увлеклись, что и вопроса Капитолины Петровны не слышат. А учительница просила рассказать об образе жизни пресмыкающихся пустыни.
— Пусть нам ответит на этот вопрос, ну, скажем… Загура, — произнесла Капитолина Петровна.
Костя вскочил и растерянно оглянулся, по сторонам. В классе стало тихо-тихо, потому что многие даже не слышали вопроса.
А Капитолина Петровна могла любого вызвать — помочь Загуре…..
— В пустыне, в пустыне… — выручая Костю, прошептал с соседнего ряда Толик Крюков и изобразил ладонью плывущую рыбку.
Костя, видно, ничего не понял и посмотрел на меня.
— Африканская лисица фенек, живет в Сахаре, — вполголоса проговорил я.
Это Костя услышал.
— Самая маленькая из африканских лисиц — это фенек. Ведет она ночной образ жизни. Питается насекомыми и ящерицами. Но иногда разоряет гнезда таких птиц, как страус…
Костя умолк; Несколько секунд в классе стояла мертвая тишина.
— А что же страус? — удивленно спросила Капитолина Петровна.
— Как что? Конечно, расстраивается, — выпалил Костя.
И тишина раскололась. Ребята захохотали.
— Садись, Загура…
Капитолина Петровна снова обвела взглядом класс, собираясь спросить еще кого-нибудь. Но передумала и стала перебирать свои тетрадки.
Мы знали, что в этих тетрадках Капитолина: Петровна записывает выдержки из журналов и книг — самые разные сведения о животном мире земли. Наконец учительница раскрыла одну тетрадь и встала.
— У нас еще, осталось несколько, минут. Коль мы заговорили о животном мире пустыни и упомянули фенека, я вам прочту выдержку из книги французского летчика и писателя, Антуана де Сент-Экзюпери «Планета людей». Вот что наблюдал он во время вынужденной посадки в самом сердце африканской пустыни.
И Капитолина Петровна начала читать:
«Мой фенек останавливается не у каждого кустика. Он пренебрегает некоторыми из них, хотя они и увешаны улитками. К другим приближается, но не опустошает их: возьмет две-три и уходит в другой ресторан.
Что он — играет с голодом? Не хочет разом утолить его, чтобы продлить удовольствие от своей утренней прогулки? Не думаю. Слишком уж его игра соответствует необходимости. Если бы фенек утолял голод у первого же кустика, он бы в два-три приема очистил его от живого груза. Итак, переходя от кустика к кустику, он полностью уничтожил бы свой питомник. Однако… все происходит так, как если бы он отдавал себе отчет в том, что рискует. Ведь стоило бы ему насытиться, не принимая никаких предосторожностей, и улиток бы не стало. А не стало бы улиток — не стало бы и фенеков».
Капитолина Петровна закончила чтение и отложила тетрадь.
— Видите, как в природе все взаимосвязано. Сейчас в биологии родились новые науки — экология и этология. Одна изучает взаимоотношения живых организмов с окружающей средой. Другая занимается изучением поведения животных. Но об этом мы поговорим на следующем уроке…
Зазвенел звонок. Все захлопали партами. А Костя посмотрел на меня и сказал:
— Эк ты, «фенек»…
Уши у меня загорелись. Сделав вид, что ничего не случилось, я вышел из класса.
«Фенек… Фенек…» Как бы с этого не началось. Насчет прозвищ наших ребят хлебом не корми. И получится, что я сам себе прозвище придумал. Обидно. А за язык меня никто не тянул. Это я Загуре назло подсказал не то, что надо. Из-за Галки. Мало того, что она у девчонок верховодит, так порой и нам от нее покоя нет. Так что, если я превращусь в «фенека», виновата Шемахина — «шамаханская царица». Девчонка она ничего, отличница, и знает больше всех, но уж больно вредная. Увидит, к примеру, что я у Витьки Козырева задачу списываю, и сразу начинает трещать:
— Нет, вы только подумайте, девочки, у Козырева в задаче уравнение неправильно составлено, а сегодня это самое уравнение перекочевало в тетрадь Потахина. Интересно, правда, одна ошибочка в двух тетрадочках…
Даже удивительно, когда она успела подглядеть, что я у Витьки тетрадку брал?
А то перед литературой обернется, вытаращит свои черные глазищи и так это задумчиво скажет:
— Потахин, опять, наверно, отрывок не выучил?.. Горе нам с тобой. Тянешь класс назад.
Тьфу! Надоела со своими нравоучениями. Будто я сам не знаю, что выучил и чего не выучил. И откуда ей все известно?
Или вот про Загуру.
Осенью у нас в классе новенький появился. Отец у него геолог, а мать — зоотехник. Они к нам в Пушной переехали. Мать на звероферме работает, а отец — в каменном карьере у Дологай горы, что в двадцати километрах от поселка. Раньше отец Кости в полевых партиях работал где-то в Сибири. Теперь на постоянное местожительство к нам перебрался. Загура пришел к нам в школу уже в конце первой четверти. Помню, зашел в класс и стоит у порога, мнется с ноги на ногу, улыбается виновато, а мы на него уставились.
— Местечка свободного нет? — спросил наконец новенький.
И тут Витька Козырев, который всегда ввязывался в любую переделку, не разобрав толком, что к чему, вдруг выпалил:
— Самих как сельдей в бочке! Вон в седьмом «Б» полно плацкартных мест…
Костя оторопел от такой встречи. Улыбка растаяла. Он внимательно посмотрел на Витьку и неторопливо ответил:
— Можно и в «Б»…
В это время дверь распахнулась и в класс влетела Галка Шемахина.
— Ой, Костя, привет! Вот здорово! Тебя в наш класс отправили?
Костя что-то пробормотал и утвердительно кивнул. Потом, тряхнув головой, заговорил, обращаясь только к Шемахиной, будто в классе больше никого и не было:
— Мне, наверно, надо было попроситься в «Б». Говорят, вас тут и без меня как сельдей в бочке. И мест свободных нет…
— Что-что? — удивилась она. — В нашем классе мест нет? Лена, пересядь, пожалуйста, к Соне. А ты, Костя, иди сюда. Со мной будешь сидеть. — И она обвела взгляд дом всех мальчишек, стараясь узнать, кто мог сказать новенькому заведомую чушь. Ведь у нас четверо сидели за партами по одному.
Лена взяла свой портфель и перебралась к Соне Лосевой. И Костя сел за Галкину парту.
Просто непостижимо, когда «шамаханская царица» успела с Загурой познакомиться? Велик ли наш поселок? Каждый новый человек не сегодня-завтра на глаза попадется. Но Костю Загуру никто не знал. И вдруг слышим: «Привет, Костя!»
Через несколько дней, когда мы уже поостыли и приняли Костю, как своего, у Галки появился камушек. Он у всех перебывал в руках, а Галка поясняла, что это сердолик. Ей подарил Костя, он сам его нашел, когда был с отцом в маршруте на Подкаменной Тунгуске.
Я тоже видел сердолик. Так, ничего особенного, камень как камень, желтоватый, на янтарь немного похожий. Галка и мне объяснила, что Костя нашел его в Эвенкии. А я возьми да брякни: «Это на Чукотке?»
— Знаешь, Славик, — сказала Галка, — мне почему-то кажется, что если не алгебру, то географию тебе обязательно придется учить все будущее лето.
Осень подкралась как-то незаметно. У каждого дома в палисадниках рдеют гроздья рябины. А лес просто не узнать — заполыхали ярким листом осины, желтыми свечками выстроились березы. Ну прямо как на картине или в цветном кино.
Наш поселок назвали Пушным, потому что совхоз у нас звероводческий. В совхозе выращивают норок и песцов. Но лучше бы его назвали Лесным. Ведь со всех сторон его окружают леса: сосновые боры у лесных ламбушек[1], темный ельник вдоль речки Шумихи, черемуховые заросли на Видаручье. Да мало ли какие еще деревья, на то он и лес.
Осенью в лесу светло даже в самый пасмурный день, И все тропки видны — так их палым листом обозначило. Разве тут после школы усидишь дома? Не-ет, наши мальчишки такое время ни за что не упустят. Сразу после школы — в лес, до самого вечера.
