— Мы их обласкаем — довольны останутся! — со смехом говорили девушки. — Не беспокойтесь, Сергей Иванович. Они у нас быстро поправятся.
Автомашины отъехали. Председатель взошел на крыльцо к Григорию и Аннушке.
— Куда же тебя определить, товарищ мастер? — огорченно сказал Литовченко, — Не очень-то понравился ты нашим девчатам.
— Мне девушки ни к чему. Я верен одной-единственной.
— Это ведь бригадир монтажников, — обратился председатель к Аннушке. — А зарос-то как, руководитель, а?
— Я не руководитель, а рукодеятель, рукопаш! — шутливо-наставительно сказал Григорий. — Видите ли, я студент-заочник, госэкзамены на носу. Как получу диплом, так и побреюсь. Такую клятву дал. Не ломайте себе голову, Сергей Иванович, куда меня приткнуть. Пристройте к какой-нибудь старушке. К такой, чтоб мягко стелила, вкусно кормила…
— И давала сто пятьдесят к обеду? — подхватил Литовченко.
— Нет-нет, что вы, Сергей Иванович! — засмеялся парень. — Вишневого варенья к чаю.
— Да ну? — удивился председатель.
Аннушка улыбнулась:
— Отвезите его к нам, Сергей Иванович. Скажите матери, пусть поселит в моей комнате.
Рейсовый автобус прошумел по лужам к остановке у Дома культуры, Аннушка спохватилась:
— Ой, бегу! До свидания, Гриша. — Она взглянула ему в глаза и побежала к автобусу.
— До свидания, Аннушка. Спасибо на добром слове! — крикнул он ей вслед и помахал рукой.
Приостановившись на мгновение, девушка махнула ему.
— Ну, ты шустряк, однако! — рассмеялся председатель. — Двух минут не поговорил, а уже… А говорил, верен одной-единственной.
— Так это она и есть. Я с ней давно знаком, да вот только встретил.
— Как в сказке! — Литовченко недоверчиво смотрел на парня.
— В жизни всякое бывает. — Григорий не отводил взгляда от уходившего автобуса. — А почему она такая грустная? Может, дома что стряслось?
— Слишком много вопросов сразу, Григорий Александрович. Длинный разговор. Поехали!
— Ну что ж, поехали. Хочу поскорей вселиться в ту комнату, которую отдала мне Аннушка.
— Отдала… — проворчал председатель. — Если тебя туда пустят!.. Не хотелось бы мне к ним заходить сейчас, ну да чем раньше, тем лучше.
— Не понял, Сергей Иванович. Но чувствую, что-то неладное у девушки произошло. В чем дело?
Литовченко с досадой отмахнулся.
— Поживешь у них, сам разберешься. — Он хотел взять чемодан, но едва оторвал его от земли. — Ни черта себе! Что у тебя тут?
— Книжечки, книжечки, Сергей Иванович. — Григорий легко одной рукой подхватил чемодан, другой — туго набитый огромный рюкзак.
— Силен, бродяга! — удивился Литовченко и открыл заднюю дверцу газика.
— Ну, так вы ответите мне на мои вопросы? — спросил Григорий, забираясь в машину.
— Ладно, Гриша. Кое-что расскажу, в первую очередь о Матвее Степановиче — отце Аннушки, которого недавно не стало.
Андрей и Мария собирались на работу, бабка Акулина занималась уборкой, когда во дворе неуверенно залаял Кудлай и за окном мелькнули тени.
— Черт несет председателя и еще кого-то! — сказал Андрей.
— Типун тебе на язык! — возмутилась Акулина Кондратьевна. — Гость на порог — бог в дом. — Она поспешно открыла дверь. — Заходите, заходите, гостечки!
Литовченко и Григорий вошли, поздоровались.
— Господи! — ахнула Акулина Кондратьевна, увидев кудлатого гостя.
— Нет, это не господи, — со смешком, избегая смотреть в сторону Андрея, заговорил председатель. — Это Григорий Александрович Матюхин, шеф с завода… Принимай его, Акулина Кондратьевна, на постой с кормежкой.
— Да куда же я его возьму?
— В Аннушкину комнату. Я говорил с ней. Она разрешила.
— Разрешила… А я не разрешаю! — заявил Андрей. — У нас не дом приезжих!.. Устраивай его, где хочешь. Нам-то какое дело до него!
— А ты со мной так не разговаривай!.. — оборвал его Литовченко. — Я не с тобой разговор веду. Акулина Кондратьевна тут хозяйка. Ее хата!.. Дожился — ни до чего ему дела нет!.. Это нужный для колхоза человек. Он не в гости приехал.
— А чего ж он такой? — сказала Акулина Кондратьевна, поводив в воздухе руками.
— Какой такой?! — с обидой сказал председатель. — Он хороший!.. Мастер на все руки: монтажник, электрик, сварщик. Утюг вам починит, телевизор. А кроме того, он студент-заочник. Серьезный человек!
Андрей обошел вокруг Матюхина, приглядываясь, и неожиданно переиграл:
— Это другое дело. Бери его, мать! Он нам водяное отопление в новом доме смонтирует, свет проведет…
— Вот-вот, расходы оправдает парень, — обрадованно подхватил председатель.
— Женатый? — спросила старуха, все еще недоверчиво озирая Матюхина.
— Еще холостой, — ответил Григорий с улыбкой. Его, кажется, забавляла эта сцена.
— Вот и будет вам зять! — сказал Литовченко.
— Зять-то зять, да где невесту взять? — едко усмехнулся Андрей. — Черта с два наша Аннушка вернется в село. Не такая она дура!
— Аннушка вернется, — проговорил Литовченко с многозначительной медлительностью. — Аннушка меня не подведет, как некоторые.
Андрей взглянул на него исподлобья, но сдержался. Хлопнул Матюхина по плечу, засуетился около него:
— Раздевайся, браток, обсыхай, устраивайся. А ты, мать, рюмашку бальзамчика налей ему к борщу.
— Вот и хорошо, вот и ладно! — Литовченко подмигнул Матюхину.
Григорий сидел у печи на скамеечке, шевелил пальцами босых ног. Акулина Кондратьевна, вытащив из запечка пару длинных шерстяных носков, подала ему:
— На вот, надевай и носи на здоровье.
— Да у меня есть носки… там… в рюкзаке, — смущенно сказал Матюхин.
— Ты со мной не спорь, шеф с завода. Знаю я ваши городские носки. От них как раз и простуживаются… А может, налить тебе, а? Для сугреву, а, студент?
— Нет-нет, Акулина Кондратьевна! Мне нужна ясная голова. От спиртного затупится моя книгорубка. — Григорий постучал себя по лбу.
Акулина Кондратьевна улыбнулась:
— Крепкий ты, значит.
Хлопнула дверь — вернулся Родион.
— Глянь, Родь, попа на постой приняла, — сказала ему бабушка, как только он показался на пороге.
Родион от неожиданности выронил фуражку из рук, вытаращился на «попа», затем на бабку Акулину. Недавно с ней из-за иконы поссорился, которую она на чердаке нашла, в угол повесила, а теперь вот — попа на постой взяла!.. Совсем бабаня в религию ударилась!
— Это, Григорий, мой внук Родька. Видишь, какой он у нас комиссар, тебя испугался. Подумал, бабка уже совсем того… Икону, материно благословение, достала с чердака, повесила, так он — тюх-тюх, разогрелся наш утюг… Весь в деда Матвея, царство ему небесное! — Акулина Кондратьевна перекрестилась. — Хороший он хлопец, да только без деда раскрутился. Поздоровайся, Родька, чего стоишь, глаза вылупил?… Это шеф с завода. На комплексе работать будет.
Григорий поднялся, поздоровался с ним за руку. Как со взрослым! Рука квартиранта была мозолистая, крепкая и теплая.
— А что, и вправду похож я на попа? — со смехом спросил Григорий.
— Да нет, — Родион сконфуженно отвел глаза.
— Давай, Родя, вселим Григория в Аннушкину комнату, — оказала Акулина Кондратьевна. — А потом вместе пообедаете.
…Аннушкина комната Григорию понравилась. Просторная, с двумя стойками, подпирающими сволока. Одно окно выходило на выгон, другое — на веранду, во двор. В одном углу стоял большой трельяж, в другом, у окна, — старой работы стол с ящиками и высокая этажерка с книгами, в третьем углу — платяной шкаф и телевизор. А напротив печки стоял самодельный деревянный диван с балясинами, как и в большой комнате. Над ним висел портрет Аннушки.
Акулина Кондратьевна достала из шкафа полотенце, положила на диван и сказала:
— Выкладывай, Григорий, вещи. А ты, Родион, принеси дров и затопи печку.
Она вышла. Григорий снял свитер. Под ним оказалась матросская тельняшка. У Родиона тотчас поправилось настроение, весело подумалось: «Ого, да он морячок! Вот тебе и поп!» Он чуть было не рассмеялся. За дровами проворно сбегал. Полную корзину притащил. Выбрал самые крученые: они жарче и дольше горят.
Григорий, показав на портрет Аннушки, спросил:
— Кто она тебе?
— Тетка.
— Красивая у тебя тетка.
— Да? — Родион пожал плечами.
Он никогда не задумывался, красивая Аннушка или некрасивая. Подошел ближе к портрету, пригляделся — ничего особенного, но сказал:
— Да, тетка у меня что надо. Учится на ветврача. На комплексе работать будет.
— Я тоже учусь, Родион, на энергетика. Заочно, правда.
Вошла Акулина Кондратьевна, принесла разноцветные ряднушки, пахнущие чебрецом, стала застилать полы. От ряднушек в комнате стало весело, как на цветущем лугу. И почувствовал себя Григорий в чужой хате легко, беззаботно и просто. Такие чувства, бывало, испытывал он, навещая старенький куренек в родной станице.
