А произошло вот что: уже около недели, как в доме Дикси гостил ее двоюродный брат Ник, большой забияка. Он постоянно дразнил Дикси, а коту Блэку из озорства, когда Блэк спал, отстриг один ус.
Как-то Дикси проговорилась о глобусном человечке. Ник и виду не показал, что это его хоть сколько-нибудь интересует, а сам задумал при первом удобном случае унести глобус к себе и посмотреть, правда ли в глобусе живет какой-то человечек. И как раз в этот вечер, когда родители Дикси ушли в гости, а Дикси с глобусным человечком поехали в Швейцарию, Ник решил осуществить свою затею. Прежде всего он обманом завлек кота Блэка на чердак и там запер его. Потому-то Дикси и глобусный человечек не могли в этот вечер дозваться Блэка и уехали без него. Заперев Блэка, Ник подкрался к Диксиной комнате и стал подсматривать в замочную скважину. Он видел, как Дикси подошла к глобусу и вдруг исчезла. Свет погас. Ник, подождав немного, тихонько открыл дверь, ощупью добрался до глобуса, схватил его и бросился к себе.
Напрасно, стоя у двери чулана, Блэк громко мяукал. Его никто не услышал. Напрасно пробовал приоткрыть дверь лапой — Ник позаботился запереть дверь на ключ. Тогда Блэк принял героическое решение. Он вскарабкался по стоявшим тут сундукам под самый потолок и вылез через слуховое окно на крышу. Гудела метель, снег залеплял глаза, а ветер старался сбросить его с крыши и унести в черную бездну. Но кот Блэк не впервые был на крыше. Он мужественно подошел к самому краю. Блэк был великолепный гимнаст и решил спуститься по водосточной трубе. Выпустив когти, он крепко обхватил трубу всеми четырьмя лапами и медленно начал спускаться. И вдруг увидел, в одном из окон горит свет. Тогда он перелез с трубы на карниз и пошел к окну. Карниз был такой узенький, что у всякого другого пропала бы охота идти дальше, но не таков был кот Блэк. Конечно, он любил прихвастнуть и не всегда говорил правду, но все же в душе он был честный и храбрый кот.
Разметав снежные космы по небу, на огромных черных конях мчалась вьюга. Она увидела, как Блэк идет по карнизу, и с хохотом стала дуть на него тысячей ледяных ртов и хватать тысячей костлявых ледяных пальцев.
На одно мгновенье Блэк даже потерял равновесие, и его задние лапы соскользнули и повисли над бездной. Но он удержался передними лапами и подтянувшись, опять влез на карниз и наконец добрался до освещенного окна. Блэк заглянул в окно. Посреди комнаты стоял глобус, и Ник, вооружившись кухонным ножом, собирался разрезать его пополам. Блэк, не долго думая, вышиб лбом форточку и прыгнул прямо на глобус.
Выгнув спину, со вставшей дыбом шерстью, кот замяукал так грозно, что Ник позорно заревел от страха и стал звать на помощь. На его крик прибежала кухарка Эмма. Разбранив Ника и отняв у него нож, она отнесла глобус к Дикси в комнату, а заиндевелого Блэка растерла мохнатым полотенцем, и усадив его возле плиты, поставила перед ним блюдце теплого молока с ромом. Кот Блэк остался всем очень доволен. А когда Эмма ушла, он тихонько забрался в комнату Дикси и стал пробовать влезть в глобус. Ему не терпелось поскорее присоединиться к Дикси и глобусному человечку. Но без глобусного человечка глобус не хотел открываться. Блэк так долго возился, так толкал и бодал его головой, что в конце концов глобус вместе с испуганным Блэком повалился на пол. И в то же мгновение, за тысячи миль, где-то в Швейцарии, в комнате, где находились Дикси и глобусный человечек, все закружилось, большой шкап с посудой важно поплыл по паркету, дубовые кресла запрыгали как лягушки, стало совсем темно. Дикси и глобусный человечек перевернулись вверх ногами и очутились у Дикси в ее комнате.
— Кот Блэк, — торжественно произнес глобусный человечек, — если бы Ник разрезал глобус пополам, мы больше не могли бы вернуться домой. Дикси было бы еще не так плохо. За ней поехали бы в Швейцарию ее родители. Ну, а я… — глобусный человечек махнул рукой, — я бы погиб. Вы спасли мне жизнь. Так вот позвольте, мужественный друг, наградить вас самым высоким на земном шаре знаком отличия: орденом Голубого Ящура!
И глобусный человечек достал из кармана эмалевого ящура я повесил его на шею плакавшему от счастья Блэку.
— Теперь я расскажу вам обоим историю этого замечательного ящура, — продолжал глобусный человечек.
Орден Голубого Ящура
Жил на свете гордый человек. Он признавал только тех, у кого всего было во сто крат больше, чем имел он сам. Однажды он встретил голубого ящура и был поражен его необыкновенной окраской. «Как ты, простой ящур, добился, чтобы стать голубым как небо?» спросил гордый человек. «Мне ничего не надо было добиваться, — ответил ящур, — таким меня создал Творец. Я это понял и всю свою жизнь старался поступать так, чтобы моя одежда оставалась незапятнанной».
Тут человеку стало стыдно своей гордыни. В самом деле, чего он возносится! И кто такие те, кто богаче его, и кого он считает вровень себе? И кто такой сам он? И разве богатство вечно как небо? С тех пор он всегда старался брать пример с голубого ящура. Вскоре этот человек стал в пример и для других, и от него пошел орден Голубого Ящура.
БЕСКРЫЛАЯ ЛАСТОЧКА
— Мне хотелось бы поехать с тобой в Колорадо, — однажды сказал глобусный человечек Дикси. — Ты только из окна поезда видела тамошнюю пустыню, горы и безбрежные, в золотых колосьях, поля. А я там был, и не раз; послушай, какую чудесную повесть рассказал мне один старый негр. Он часто сидит на паперти и с глиняного блюда кормит ласточек. Вот как, по его словам, это было.
В небольшом селении, среди песков пустыни, где при восходе солнца красные скалистые горы горят драгоценными рубинами, жила прачка Молли и ее сын Перси. Весь день Молли проводила на речке за стиркой белья, а Перси бегал по соседним дворам, задирая чужих ребятишек. Докучал пострел и взрослым, и на него постоянно жаловались. Сам он считал себя всех умнее и был уверен, что ему все сойдет. Мать огорчалась, и однажды, когда Перси сильно напроказил, она не выдержала и пожаловалась священнику. Священник и сам видел, как все отшатнулись от Перси — и большие и дети, и необходимо было прибрать его к рукам.
В церкви перед алтарем стояли золотые вазы с цветами. Каждое утро Перси, по приказанию священника, должен был менять в них воду. Расставив цветы по местам, он обычно задерживался в церкви. Стоя перед золотыми вазами и таращась на пестрые цветы пустыни, Перси крепко молился: он назойливо приставал к своему святому Перси, чтобы святой дал ему крылья.
Расхаживая по церкви, он пристально рассматривал на стенах крылья архангелов, будто примеряя их к себе, и только мешал ангелам — ангелы каждое утро украшали небесными цветами церковь. И среди ангелов, как и среди людей, поднялся ропот, но ангелы не отгоняли его.
Это случилось осенним утром. Перси только что переменил воду в золотых вазах и начал свою молитву к своему святому, как вдруг влетела в окно ласточка, упала на каменный пол и не поднялась. И уже не у святого, а у ласточки стал просить Перси крылья.
— Тебе все равно больше не летать, — говорил Перси ласточке, — отдай мне свои крылья!
— Зачем тебе крылья? Тебе даны руки и ноги, — хотела сказать ласточка, но сил не хватило. С последним биением нетерпеливого птичьего сердца она отдала Перси свои синие крылья.
Ангелы все видели и все слышали. С грустью посмотрели они на Перси. Синей ласточкой улетел он в окно.
Синей ласточкой летит Перси. Как бы хотелось ему показаться в родном поселке большим и детям — похвастать: «Гляньте! Какие блестящие крылья!» Но он летел и не мог остановиться: крылья не слушались его.
Минуя деревушку, крылья перенесли его через горы, и все выше летел Перси над морем, и летел не один, а в стае ласточек. Напрасно звала его мать — где там услышать с такой высоты! Да и не волен был он вернуться.
