Рассказ девятый
ПОГОНЯ
Все произошло так быстро, что мы и сообразить ничего не сумели.
Первым закричал Алешка:
— Дик! Дичок!! Куда ты? Куда?
Он бросился к лесу, но споткнулся и упал.
Дядя Петя тряхнул головой, как будто сгоняя сон, встал и быстро пошел к озеру.
— Иван Иваныч! За костром последи! Я быстро!! — крикнул он, прыгая в лодку.
Только мы успели сесть рядом, как на всю округу взревел мотор, и лодка ринулась к противоположному берегу.
Через несколько минут синенький автобус запрыгал по лесной дороге.
Ехали быстро, но нам с Алешкой казалось, что машина плетется как черепаха.
— Быстрее, дядя Петя! Скорее! Уйдет Таратута! — как заводной, твердил Алешка, склонясь над дяди Петиным плечом. — Быстрее!.. Скорее!.. Вон его след!..
Я напряженно всматривался в дорогу. Следы были, но какой из них Таратутин, трудно сказать.
— След-то следом, да вот как догнать его? — ворчал дядя Петя.
— У тебя же первый класс! — подзадоривал его Алешка.
— Класс-то первый, да дорога неклассная. Того и гляди, в дерево врежемся… На мотоцикле легче… а тут выворачивайся как знаешь.
Дядя Петя резко нажал на тормоз, наклонился над рулем.
— Стоп! След пропал!
— Как пропал? — закричали мы с Алешкой, выпрыгивая из машины.
Узкий мотоциклетный след и в самом деле пропал. Мы побежали назад и за поворотом увидели свежий скользящий след. Здесь Таратута, услышав за собой погоню, тормознул, юзом проехал по дороге и свернул в просеку.
Схитрить решил. Просека тоже выведет к реке, но не там, где мост, а у запруды. Речка там мелкая, так что на мотоцикле переехать ее — все равно что воробью по луже пройти.
Дядя Петя хотел тоже свернуть, но мы уговорили его ехать по главной дороге. Если поднажать, то Таратуте не уйти от нас. На подъеме в гору обязательно догоним. Там только одна дорога. Такая, что двум машинам не разъехаться.
— Быстрее, дядя Петя… Скорее… А то не успеем, — торопил Алешка. — И откуда только он вывернулся?..
— С базара, наверно, — предположил я.
— Яснее ясного, с базара… Только дорога-то оттуда мимо «Островов» идет… А тут точно выехал… Как знал…
— Может, Вовка сказал?
— Он! Яснее ясного — он! Ну, погоди!
Дорога пошла под уклон. Сквозь заросли кустарника блестела речка. Машина въехала на мост и забуксовала. Заднее колесо провалилось меж бревен.
— Сколько раз говорил: нельзя по такому мосту ездить! — заругался дядя Петя, вылезая из автобуса. Он подсунул доску под колесо, сел за руль и нажал на газ.
Машина заурчала и нехотя стала выбираться из капкана.
— Дядя Петя, смотри! — крикнул я. показывая в сторону.
Через речку переезжал Таратута. Он боязливо вел свой мотоцикл через брод, кидая на нас недобрые взгляды. Вот он добрался до берега, поддал газу, и мотоцикл выскочил на песок.
Хочешь не хочешь, а теперь надо ехать мимо моста. И Таратута поехал. Он видел, что мы прочно застряли на мосту, и решил проскочить перед самым носом.
— Быстрее! — кричали мы с Алешкой. — Быстрее! Уйдет!
Автобус выскочил из ловушки и запрыгал по бревнам. Мы были готовы перегородить выезд на дорогу, но автобус вдруг вздрогнул и остановился.
Дядя Петя снова завел мотор, рванул и съехал с коварного моста. Недаром по нему не поехал Таратута. Он уже успел проскочить мимо нас, и его мотоцикл, натужен-но гудя, упрямо лез в гору.
Мы сцепили зубы.
Вот он — мотоцикл.
Вот она — коляска с Диком.
Протяни руку и достанешь.
Достанешь, отвяжешь поводок, и Дик снова жив и свободен.
Но достать нелегко. Дорога вывела нас на самый верх, но не успел дядя Петя переключить скорость, как заглох мотор. Машина покатилась назад. Я глянул в окно и обмер: мы ехали по кромке обрыва.
Рассказ десятый
КАК МЫ БЫЛИ ДИПЛОМАТАМИ
Дик спас Алешку.
Дик помог мне.
Он, наконец, был просто собакой, и бросать его в беде мы не имели никакого права. Это было бы предательством. Но как спасти его, не знали ни я, ни Алешка. Даже дядя Петя отказался ехать к Таратуте, узнав, что тому не вернули долг. Он считал, что никаким разговором Таратуту не проймешь. Только время потеряешь да нервы потреплешь. К тому же после погони автобус ремонта запросил. Хорошо еще — с горы не загремели. Дядя Петя вовремя тормоз включил да баранкой крутнул, а то бы быть нам на дне оврага.
— Дела-а-а… — протянул Алешка. — Что же делать-то будем?
Я пожал плечами.
— Таратута теперь убьет Дика и нам отомстит.
— Может, Вовка поможет? — предположил я.
— Нашел помощничка! — сморщился Алешка. — Что большой, что малый — одного поля ягода.
— Вот что, — решительно заявил я. — Силой не взяли, дипломатией возьмем.
— Чем, чем? — прищурил глаза Алешка.
— Дипломатией, — повторил я.
Главное — выдержка. Надо сначала убедить Алешку.
— Нравится тебе Вовка или не нравится, а с ним надо по-хорошему поговорить. Дипломатично. Ясно?
— Яснее ясного! Дипломатия — это когда улыбаешься вместо того, чтобы кулаком треснуть.
Я безнадежно вздохнул.
— Уговорил, будем дипломатами. Только он сам-то согласится на переговоры?
— Согласится, — заверил я, еще не зная, каким образом мы заведем разговор с Таратутой-младшим. Тут надо придумать что-то особенное.
Я взял дома красивую открытку — портрет знаменитой артистки — и вложил ее в конверт. Потом на тоненьком листочке написал молоком:
Вольдемару Таратуте, будущему великому артисту кино.
Предлагаем кучу кинооткрыток.
Обмен по соглашению.
Место встречи — под сосной.
Время встречи — сразу после ужина.
Г. и А.
Послание готово! Осталось переправить его. Но как? Можно передать с тетей Нюрой — почтальоншей, но вдруг его перехватит большой Таратута. Он, конечно, удивится пустому листочку, изорвет его и бросит. Тогда конец нашей дипломатии!
Мимо, изображая из себя новый трактор, бежал Витька, соседский малолеток.
— Рули сюда, — крикнул я ему в окно.
Витька подрулил.
— Конфетку хочешь?
— В обвелтке?
— В обвертке.
— Давай!
Он поймал конфетку и засунул ее за щеку.
— А чего ты заставишь меня делать? — спросил Витька, шмыгнув носом. — Чего?.. Плясать заставишь?
— Не-е-е… Вот письмо… Отнеси его Вовке…
— Алтисту?
— Ему… Стой… Да скажи ему, письмо пусть погреет… Стой… Прямо в руки передай… Да так, чтобы никто не видел…
— Письмо секлетное?..
— Тсс… Дай напишу, а то позабудешь…
Шариковой ручкой я написал на отдельном листочке:
«Подержать над огнем, прочитать и уничтожить!»
— Теперь беги, — подал я письмо Витьке, — да помни про секрет…
— Отнесу, конфетку дашь?
— Дам, дам…
— В обвелтке?
— В обвертке, в обвертке… Беги…
Витька сунул секретное письмо и листочек за пазуху, включил скорость, гуднул и запылил по середине дороги.
…Никогда мы не были такими нетерпеливыми, как в этот раз. Вроде бы и к сосне подошли вовремя, но Вовка не появлялся. Неужели Витька не передал наше письмо? Поди, сломался дорогой его новый трактор, и он свернул на ремонт к себе домой… А, может, открытку видел? В общем ненадежный связной попался. Еще и на наш след наведет. Надо менять место явки. Решили перебраться на речку. Но догадается ли Вовка, куда мы ушли? Как он узнает об этом?
Алешка схватил ветку, разломил ее и выложил на землю стрелу. Я вопросительно посмотрел на него.
— Если он прочитал про индейцев хотя бы одну книгу, то найдет.
Вслед за нами потянулись стрелы, сложенные из палочек или просто начерченные на земле.
Не успели мы спуститься вниз, как увидели на горе Вовку.
— Готовь конфетку Витьке: он выполнил задание, — усмехнулся Алешка, усаживаясь на камень. — В общем, я буду молчать, а ты дипломатию разводи.
Вовка подошел, поблагодарил за приглашение, но об открытках ничего не сказал. Видно, не очень-то они ему нужны. Молчал он и о Дике. Молчали о нем и мы.
Разговор не клеился.
Можно было бы начать с синеньких стеклышек. Спросить, например, почему он без очков ходит и не разбил ли их. Но только я хотел задать ему этот вопрос, как Вовка плавным движением руки достал из кармана очки и посадил их на свой горбатый нос.
Мы с Алешкой переглянулись. Вот ведь как бывает! Были уверены, что осколки из Вовкиных очков, хотели счет за аварию предъявить, а он, оказывается, ни при чем. Чуть впросак не попали. Поневоле в оранжан поверишь.
С какой стороны подойти к нему, я не знал. Вот если бы он в космос захотел, тогда бы другое дело. Может, мы бы и зачислили его в наш экипаж. Но в космос Вовка не хотел. Он мечтал только о кино.
