Но на этот раз его мечты не сбылись: когда из невода вылили последний сачок, до грузовой марки было еще далеко.
Команда со смехом и шутками выбрала весь невод и завела шлюпку за корму. Влажные обветренные лица моряков сияли, и эта рыбацкая радость была заразительна, хотя Лои меньше всего хотелось сейчас идти к берегу.
Паульми понемногу прибавлял ход, пока машина не набрала полные обороты. Казалось, один только он на борту «Слейпнира» недоволен уловом. В окно рубки было видно, что он о чем-то задумался. В отличие от команды капитан был явно не в духе.
— А нам все-таки повезло, — сказал Лои, вразвалку, как другие матросы, входя в рубку.
Паульми промолчал. Кроме них, в рубке никого не было.
— Улов неплохой, а сельдь просто замечательная, верно?
— Эй, на баке, не топайте там по брезенту! — крикнул кому-то Паульми.
Лои не знал, с какой стороны лучше подступиться к капитану, чтобы его снова взяли на промысел.
— Вот этот косяк так себе, правда? — спросил Лои, показывая на эхолот.
Он старался говорить небрежно, как бывалый моряк.
— Не всем же косякам быть хорошими, — отозвался Паульми.
— Вообще-то он тоже немаленький… А наш косяк был очень пугливый?
— Нет, просто я захватил только верх. Если б мы взяли его целиком, были бы сейчас с полным грузом.
Даже человеку неопытному было ясно, как это досадно — захватить только верх косяка. Большей незадачи трудно себе представить.
— Замени-ка меня у штурвала. Умеешь вести судно?
— Да, только не по компасу.
Паульми объяснил, как идти по компасу.
— Если судно, скажем, отклоняется влево, нужно класть руль вправо, и наоборот. Держись вот этого румба, — указал он на юго-восток.
Это, однако, было нелегко. Как Лои ни старался держаться курса зюйд-ост, стрелка компаса то и дело отклонялась. Не успевал он переложить руль влево, как его уже нужно было перекладывать вправо. Стрелка компаса упорно не желала стоять на месте. Но Лои не сдавался: в конце концов, штурвал на то и существует, чтобы его крутить.
Паульми в это время склонился над штурманским столом, где была разложена морская карта. Вдруг он сейчас подойдет к Лои и увидит, что «Слейпнир» держит курс на восток… или на юг? Как он поступит с матросом, не умеющим вести судно по компасу?..
И Лои кладет руль лево на борт, потом, право на борт.
— Что за слалом ты тут устраиваешь? — рассмеялся вошедший в рубку Хёйкюр.
— Хитрое это дело, — пробормотал Лои.
Стоило Хёйкюру взяться за штурвал, как стрелка компаса замерла.
— Ни к чему было вилять рулем, его нужно двигать чуть-чуть.
— Теперь буду знать, — ответил Лои и прошел в штурманскую рубку, к Паульми.
— Что ты делаешь?
— Определяю курс: какого нужно держаться румба, чтобы выйти к Эйя-фьорду, — сказал Паульми и приложил к карте две линейки.
— Это Гримсей?
— Да.
— А где остров Кольбейнсей?
— Тут.
— Зачем на карте столько линий?
— Они показывают глубины. По этим цифрам можно точно узнать глубину в любом месте.
— Покажи, как нужно брать направление.
— Это называется определять курс.
И Паульми объяснил Лои, как правильно определить курс между двумя точками и как пользоваться масштабом на карте.
Когда Паульми ушел в рулевую рубку, Лои взял циркуль и занялся измерением расстояний. От Дальвика до Гримсея оказалось тридцать пять миль. Но определить курс, которого следовало придерживаться, было уже гораздо труднее. Это он оставил до лучших времен.
— Эй, Лои, спускайся в кубрик ужинать, — позвал его из рулевой рубки Хёйкюр. — Кок терпеть не может, если кто-то опаздывает.
Лои отложил циркуль и пошел вниз. Команда уже сидела за столом.
— А парнишка-то оказался удачливым, — сказал Лейфи Сутулый, сгорбившись и втягивая голову в плечи.
Рудольф подвинулся и дал Лои место на скамье.
— Недурно все-таки иметь на борту человека, с которым кое-что ловится, а?
— Небось завтра в порту тебя будут на пристани девочки встречать? — улыбнулся кок.
— Какие еще девочки? — буркнул Лои.
— У тебя разве нет на берегу подружки?
— Подружки? Нет…
— Брось прикидываться, — сказал Гюнни. — С нами-то можно поделиться, правда? Мы никому не разболтаем.
— Нет у меня никакой подружки, чего привязались!
— Как, ты еще не завел себе невесты? — спросил кок.
— Ты что, спятил?
Раздался дружный хохот.
— Нет, он с девчонками пока только заигрывает, щекочет их, — сказал Гюнни.
— Кавалеры вроде Лои девочек не щекочут, — сказал Конни. — Они строят им глазки.
Матросы отстали от Лои и принялись обсуждать последний замет. Лои старался не упустить ни одного слова и, если ему что-то было непонятно, задавал вопросы. Рыбаки наперебой и очень подробно отвечали ему. Они даже прерывали свой разговор, чтобы Лои было потом легче следить за ним.
В кубрике царило приподнятое настроение: сельдь наконец отыскалась, хотя нельзя сказать, чтобы она сама шла в руки. Теперь дело было за малым: за хорошей погодой на ближайшие несколько дней.
— У Ньюфаундленда образуется циклон, — неожиданно вставил Мюнди, отправляя в нос понюшку табака. — А в Гренландии сейчас антициклон. Судя по всему, погода вот-вот испортится.
— Ох уж эти гренландские антициклоны, — с усмешкой проговорил Гюнни. — А ты, случаем, не знаешь, какое там давление, а, Мюнди?
— Только что передавали, около тысячи пятидесяти[7]. Скоро циклон будет здесь, — ответил Мюнди и, натянув толстую вязаную фуфайку, полез спать.
— Так-то вот, Божья Рыбка, — сказал Конни и похлопал Лои по плечу. — После еды самое лучшее — завалиться спать. Завтра мы проснемся уже в Дальвике. Приятно, а?
Да, завтра утром они придут в Дальвик. А вот приятно ли проснуться и узнать, что твой рейс подошел к концу, это другой вопрос.
Каждый день жизнь преподносит человеку сюрпризы. Вечером он засыпает довольный и счастливый, а проснувшись, обнаруживает, что вчерашний день безвозвратно канул в прошлое. Впереди — новая цель: оказывается, счастье заключается совсем не в том, чтобы стать обладателем собственной лодки, а в том, чтобы попасть на промысел. И не один раз, а раза два или три. И человек не знает покоя, пока не достигнет и этой цели, какой бы недосягаемой она поначалу ему ни представлялась.
В иные дни судьба забавляется тем, что каждую минуту ставит на карту будущее. Жизнь начинает безжалостно зависеть от какого-нибудь несчастного пинагора: поразит гарпун добычу или нет — становится вопросом жизни и смерти.
Вот и сейчас, как это бывало прежде, жизнь висела на волоске. Все решится сегодня: либо Лои возьмут на промысел еще раз, либо он, вроде вытащенной из воды медузы, зачахнет на берегу…
Лои обошел с кормы рулевую рубку и забрался на крышу. По мере того как вырисовывались дома Дальвика, он все больше страшился прибытия в порт. Если бы они сейчас направлялись с сельдью в Сиглюфьордюр, можно было бы не беспокоиться: тогда бы его точно взяли в следующий рейс и разрешения просить не надо.
Оставалось, как за соломинку, держаться за слова Паульми: один-два рейса. Лои непременно нужно было снова попасть на промысел — без этого ему не освоить морского дела.
С тех самых пор, как он впервые увидел из кухонного окна покидающее гавань судно, он твердо решил стать моряком, хотя мама и слышать об этом не хотела. Она твердила, что он должен стать пастором, чтобы, когда она будет старенькой, совершать для нее богослужения. Первый выход на промысел не изменил его планов. Напротив. Теперь Лои окончательно убедился в том, что хочет стать моряком, и не просто моряком, а капитаном промыслового судна. Поэтому-то ему и необходимо было снова выйти в море. Только неприятно, что капитанов зовут кэпами.
Когда «Слейпнир» пришвартовался, Лои обступили дальвикцы.
— И тебя не укачивало?
— Нет, у меня были более интересные занятия, чем блевать, — отвечал он, вытаскивая на пристань пустые бидоны из-под молока.
В дальвикский порт прибыло еще несколько судов с сельдью, теперь солили уже на всех трех складах.
И тут Лои увидел на причале маму и Оулёв. Ну вот, сейчас его заберут домой… Проклятье! Наверное, самое лучшее — спрятаться на судне и не попадаться никому на глаза, пока «Слейпнир» снова не выйдет в открытое море. Правда, тогда на него обозлится Паульми…
Лои прошмыгнул в рулевую рубку и притаился возле локатора, откуда в окно можно было наблюдать за причалом. Мама остановилась, встретив Рудольфа и Паульми. Она улыбалась, а рыбаки просто покатывались со смеху. О чем у них разговор? Вот Рудольф потрепал маму по плечу. Небось говорит, чтоб не беспокоилась: мальчишку, мол, никто не собирается больше брать в море.
