— Знаешь, Диночка, человеческие дети, когда вырастают, начинают свою отдельную от родителей жизнь. Уезжают учиться в какой-нибудь другой город, замуж выходят или женятся, переезжают на другую квартиру. Мы вот, когда вырастем, тоже куда-нибудь разъедемся. Только человеческие дети медленнее растут, а собачьи быстро. Пришло время и нашим малышам другую жизнь начинать… мы им поможем, найдем новый дом. Только ты не думай, мы все адреса запишем и навещать их будем, проверять, как они живут.
— Если что, я с ними сам разберусь! — погрозил неизвестно кому кулаком Вовка.
— А вы это чем здесь торгуете? — вдруг раздался сверху мужской голос.
Мы так были вовлечены в разговор с Динкой, что совсем забыли по сторонам смотреть. Подняв головы, мы встретились взглядом с милиционером. Ну вот, от санитарного врача сбежали, с милиционером встретились… как в сказке про Колобок.
— Мы щенков принесли…
— Чьих щенков?
— Наших, то есть Динкиных, только мы еще не продавали, мы цену не знаем…
— Так, а Динка чья?
— Наша, то есть вообще-то она ничья была… а может чья-то, только потерялась, а потом у нее щенки… а потом…
— Тихо! Давайте кто-нибудь один, ты похоже здесь главный? — посмотрел милиционер на Сережку.
Сережка быстро и толково рассказал нашу с Динкой историю. Мы все только головами кивали, все правильно, мол.
Милиционер погладил по голове подошедшую к нему Динку. Мы посмотрели друг на друга. Потом он молча приоткрыл крышку корзинки. Оттуда тотчас же высунулись любопытные щенячьи мордочки и потянулись к нему. Лицо милиционера вдруг помягчело и расплылось в улыбке.
— Ишь, шустрые какие, малявки… — расстроганно проговорил он, — у меня дочка, такая же, как вы, всех домой несет, вчера воробья подбитого принесла, говорит, когда она вырастет, ветеринаром будет, чего ж, хорошее дело, думаю… только собак еще не было, а давно просит…
— А вы возьмите Динкиного щенка, или Динку, товарищ сержант, нам ведь и ей теперь дом найти тоже надо, а она очень даже хорошая, дяденька Кузьмич говорит, что она к дому приучена, вам с ней никаких хлопот не будет!
— В званиях разбираешься, молодец, — похвалил он Сережку. Мы тоже все посмотрели на Сережку с уважением.
— Только с большой собакой мамка нас, пожалуй, из дома прогонит, я хоть и сержант милиции, а она у нас дома — не меньше генерала будет, — засмеялся он, — да у вас, поди цены на щенков высокие, мне с моей зарплатой и не подступиться!
— Нету у нас цен, мы это только написать на бумажке хотели, чтобы люди не думали, что щенки плохие и мы от них избавиться хотим, так Вовкин дедушка говорит, да и мы один раз с папой рыбу хотели скорее кому-нибудь подешевле продать, а тетенька с ромашками сказала, что мы ее на болоте наловили, а мы ее вовсе сами, в море… — затараторила я, обрадовавшись такому повороту разговора.
— Стоп, пулемет, ты меня рыбой с ромашками совсем запутала, цену на щенков вам что, Вовкин дедушка назначает?
— Нет, это я только для примера рыбу с дедушкой здесь привела, а щенка мы вам с дочкой просто так подарим, вот только адрес нам ваш нужен…
— Ну, ты, Ирка, даешь, какой тебе еще адрес, он же милиционер!
— Что ж с того? Он же тоже человек, а мы Динке обещали!
— Ничего, все правильно, вы потом приходите как-нибудь, попроведайте, с дочкой моей познакомитесь, вам друг другу, думаю, будет чего порассказать.
Щенки, тем временем, из корзинки таки вылезли. Черныш быстренько побежал по прилавку в сторону козы с явным намерением разобраться с ней, кто сильнее, еле поймали этого мелкого забияку. А ласковая Розочка осталась рядом с милиционером и стала играть с его рукой — покусывала его за пальцы, притворялась, что очень потом его руки боится, отпрыгивала от нее как-то боком, весело поглядывала на нас и смело возвращалась назад через несколько мгновений. Целое представление устроила.
— Похоже, что это ты меня выбрала, — заулыбался милиционер, — да и на дочку мою ты чем-то странно похожа… ладно, так тому и быть! У меня сейчас как раз обед начинается, пойдем знакомиться, у тебя теперь потруднее задача будет, хозяйке моей понравиться, не боись, мы тебе с Еленкой поможем, это дочку мою так зовут.
— А ее — Розочка, это потому что у нее такое пятнышко на лбу, видите, совсем как розочка.
— Думаю, что и имя ее, и она сама всем понравиться, только как же я ее понесу? Не положено, в форме и со щенком…
— А у меня, товарищ сержант, для такого дела коробка найдется, я тебе ее сейчас принесу, — оказывается дядя Магомед стоял рядом с нами, а мы и не видели, когда он подошел, — не сомневайся, хорошие ребята, их Кузьмич прислал.
Надо же, они, оказываются друг друга все знают, хотя чему тут удивляться, хорошие люди должны друг друга знать, вот если бы вообще все хорошие люди вместе были бы… Только мысль эта была длинная, мне ее сейчас некогда додумывать было, столько событий сразу за сегодняшний день произошло, и плохих, и хороших…
Динка внимательно осмотрела коробку, потом поставила лапы сержанту на колени и посмотрела ему в глаза, как будто хотела удостовериться, что все будет в порядке с ее дочкой. Видимо, то, что она в его глазах увидела, ее успокоило и она спокойно позволила ему забрать щенка. Милиционер нам адрес свой написал на листочке из блокнота и унес Розочку к себе домой. Он совсем рядом со школой жил, где ребята с нашего двора учились, а дочка его, оказывается в этом году тоже в первый класс пойдет, так что, может быть, мы с ней вместе учиться будем. Это хорошо, я про Розочку все знать буду, да и навещать, если что, нам с Динкой недалеко… Только как же это, с Динкой? Я совсем забыла, что Динке мы тоже должны другой дом найти. Если уж дяденька Кузьмич так сказал, точно никакого другого выхода у нас нет. Эх, была бы у нас квартира отдельная, ну никто бы теперь, точно, не стал возражать против Динки, а то ведь… мало того, что Галка-ябеда в соседях, так ведь еще и папа ее, как же мне теперь-то коммунальный нейтралитет держать, про который мне папа долго рассказывал? Даже и не знаю… Придется с родителями советоваться, даже домой идти не хочется, хочется кому-то, ясное дело кому… по ведру чернил на голову опрокинуть, или…
— Иришка, ты что тут делаешь? А родители твои знают, что ты здесь? — отвлек меня от мстительных мыслей чей-то удивленный голос.
Передо мной стояла тетя Поля. Тетя Поля и ее муж, Сергей Степанович, были друзьями моих родителей, они жили в поселке Кирпичного завода, у них там свой дом был и даже сад. Мы с родителями часто у них в гостях бывали, каждый праздник уж точно, да и так по выходным дням иногда. А еще у них был пес по имени Казан, уже старый, мы с ним дружили. Он жил в большой будке во дворе. Когда мы в прятки во дворе играли, Казан только мне разрешал в его будке прятаться, а потом охранял меня там и не разрешал никому подойти. Только в этом году мне его будка уже маловата стала, а скоро я туда и вообще не помещусь, наверное.
— Нет, не знают, они на работе, ой, здрасьте, теть Поля, а мы тут щенков продавать принесли, или раздавать, да и Динку нужно тоже, а я ее так люблю, теть Поля, а эти санитары…, — и тут я к стыду своему разревелась, все-таки сказалось на мне напряжение этого длинного дня, полного неожиданностями. Хорошо, что Наташа на помощь пришла и про все опять рассказала.
— Это те щенки, про которых ты мне в прошлый раз все уши прожужжала? Не реви, все образуется. Мы с Сергеем Степановичем как раз хотели с тобой про них поговорить, чуть не опоздали, похоже, — вытирая мне глаза и нос своим платком, сказала она и добавила улыбаясь — Казан-то наш, совсем старый становится, нужно помощника брать, а жилищные условия у нас хорошие, мы вторую будку во дворе хотим поставить.
— Ой, тетечка Полечка, правда? Слышали, слышали, как же здорово, — заорала я на весь базар и бросилась к ней обниматься.
— Тихо, ты, егоза, показывай лучше, где твои щенки хваленые, — засмеялась тетя Поля.
— Да вот, один уже только остался, Черныш-забияка, он самый храбрый, только что козу прогнать пытался. Да еще Динка…
— С Динкой не получиться, к сожалению… думаю, что щенка Казан не обидит, а вот со взрослой собакой он вряд ли поладит, уж очень он у нас серьезный.
Черныша выпустили из корзинки, он сразу же опять побежал в сторону козы со своими щенячьими угрозами, та сердито повернулась в его сторону и наклонила голову. Только Черныша это еще больше раззадорило, он стал в восторге подпрыгивать на краю прилавка и выкрикивать тонким голоском какие-то, видимо, очень обидные слова, или дразнилки.
— Ах ты, разбойник! — подхватила его на руки тетя Поля, — она же тебя затопчет или на рога поднимет, глупышонок ты эдакий! Придется тебе к нам ехать, там тебя Казан научит, куда твою безрассудную храбрость применить. Пройдет с тобой «курс молодого бойца», — приговаривала она ласково.
