— Ты что! — покраснев, он попытался уклониться от поцелуя. — У всех на виду! Разве можно?
— Можно! — проворковала она. — Влюбленным все можно!
А потом добавила:
— Представляешь, какой переполох будет в классе?
Формулы и страсти
Дана была права. Контрольная по алгебре в 8-м «А» чуть не сорвалась. Однако педагоги не знали, что причина — не плохие знания учеников, а драматичные события, развернувшиеся у всех на глазах за окнами.
Первой, незадолго до начала урока, заметила «неладное» Наташа Теткина. Бросив взгляд на школьный двор, она тихо ахнула и пустила по классу сногсшибательную новость:
— Народ, там Данка с Максом целуются!
Восьмиклассники прилипли к окнам.
— Вот это да! Ничего не боятся! — оживленно переговаривались взбудораженные ученики.
— А как же Оксана? Она мне говорила, что у нее с Максом роман, — «по секрету» сообщила окружающим Ира Свешникова.
— У нее роман со мной! — сердито цыкнул Шумейко и шустро пересел за парту Оксаны на место Максима.
Перед дверью класса парочка задержалась: между влюбленными разразилась первая в жизни ссора.
— Я не могу сейчас пересесть к тебе! — пытался убедить Дану Максим. — Это затрагивает не только мои интересы, но и Оксанины!
— Вот и иди к своей Оксане! И целуйся с ней! — Дана вырвала руку и повернулась к парню спиной.
— Ладно, не сердись, — Максим не хотел ссориться с Даной, но рассчитывал объясниться с Оксаной, извиниться и договориться о следующем занятии русским.
Однако Дана была непреклонна.
— Или я, или она! — отрезала она. — Так и знай!
Но едва они переступили порог класса, стало ясно, что выбирать Максиму не из чего: на его месте восседал Шумейко.
Максим почувствовал одновременно и облегчение, и укол ревности, но тут в его ладонь снова вползла ручка Даны, и мелодичный голосок проворковал:
— Ну, вот видишь! И чего было противиться? Это судьба!
И девочка решительно увлекла его к своей парте.
Оксана в школу так и не пришла. Возможности позвонить ей не имелось: теперь Дана не отпускала Максима ни на минуту. Она висла у него на плече, задирала нос и бросала вокруг торжествующие взгляды. А на одной из перемен завладела его мобильником и начала листать записную книжку.
— Надо навести порядок! — приговаривала она, решительно уничтожая номера с именами девчонок.
— Что ты делаешь! Элина — это руководительница зоокружка! — ужасался Макс, пытаясь выхватить мобильник.
— Училка? Тогда и записывай ее с отчеством! — Дана уворачивалась и продолжала операцию.
Уничтожению подвергся и номер Оксаны. Дана сделала это с особым злорадством, смачно и долго удерживая кнопку.
— Вот теперь чисто! — заявила она. — У тебя должен быть только один девчачий номер — мой! Понял?
— Ладно, — буркнул Максим, пряча телефон. Он чувствовал себя затравленным зверем, жертвой, попавшим в ловчие сети. Оказывается, Дана не леопардиха, а самая настоящая охотница! И хватка у нее, похоже, железная.
Но тут «охотница» посмотрела на него, и «жертва» растаяла. Против такого взгляда «зверь» бессилен. Под прицелом милых глаз он и сам готов броситься в ловчие сети.
Правда, где-то в глубине души замаячил образ крепко запертой клетки…
Влюбленный постарался отогнать его.
Романтика и проза
— Ты куда сейчас? — после уроков Дана тоже не отставала от Максима.
— Домой. Цицерону надо делать прививки, а родителей нет, я должен сидеть и ждать ветеринара.
— А как насчет романтического обеда? — нежно промурлыкала Дана.
Парня зазнобило, и он забыл про ветеринара.
— Хорошо бы. Только денег нет.
— Можно обойтись малой кровью! — прощебетала Дана и потащила кавалера в школьную столовую.
Денег хватило только на второе. Но жаркие влюбленные взгляды, в изобилии витающие над прозаической рыбой с картошкой, с лихвой компенсировали скудное меню.
Дана старалась растянуть удовольствие. Она ковырялась в рыбе, не забывая посматривать по сторонам, чтобы насладиться реакцией публики.
Ее тщеславие было полностью удовлетворено. Романтический обед удался на славу: они с Максом стали центром общего внимания.
Максим быстро проглотил маленькую порцию и теперь украдкой бросал взгляды на тарелку Даны.
— Хочешь? — заметила она наконец. — Я не буду.
Она подвинула ему свою тарелку, но Макс, вместо того чтобы воспользоваться угощением, вытащил из рюкзака полиэтиленовый пакет и, подцепив рыбу, переложил туда.
— Зачем? — удивилась Дана.
— Метле! Она просто обожает треску, — парень сиял от удовольствия.
— Так это треска? — пробормотала Дана. — Вот никогда бы не подумала…
Но Макс не слушал. Вытирая руки салфеткой, он с энтузиазмом оглядывался.
— Слушай, вон на той тарелке тоже рыба осталась. И вон там! Как ты думаешь, будет очень неприлично, если я и ее возьму? Цицерон тоже не прочь треску потрескать! О! Каламбур получился. Оксана была бы довольна… — сказал он и осекся.
Но Дана не слушала. Наблюдая, как Макс собирает с тарелок оставленную рыбу, она краснела и бледнела, остро жалея теперь, что на них направлено так много взглядов.
Шампунь для лошадиной гривы
Они гуляли до темноты, прежде чем поняли, что расстаться невозможно.
— К тебе или ко мне? — прошептал Макс, привлекая к себе Дану.
— Ко мне нельзя. Предки дома, — вздохнула Дана, зарываясь лицом в его распахнутой куртке. — И к тебе нельзя, там ветеринар может появиться.
— Что за жизнь! — удрученно пробормотал Макс. Ароматные пряди лезли в глаза, щекотали нос. — Сколько же у тебя волос! — счастливо пробормотал он, приглаживая густую шелковистую копну. — Как у лошади.
— Может, мне и шампунем лошадиным мыться? — фыркнула Дана.
— А что? Отличная штука, между прочим! У меня мама только им и пользуется. Говорит, у нее волосы в два раза гуще стали.
— Макс, прекрати! Ты можешь говорить о чем-нибудь кроме животных? — взмолилась Дана.
— Могу. О тебе. Но ты ведь тоже животное! Кстати, у тебя такие красивые новые сережки! Вот только я где-то недавно видел точно такие же…
— Кстати, а ты помнишь, что мы с тобой родились в один день? — промурлыкала Дана, обнимая парня за шею.
— Да? Надо же! Теперь буду помнить…
Разговор прервался новой серией поцелуев, которые длились бы бесконечно, если бы Макс вдруг не вздрогнул и не отстранил Дану.
— Смотри, ветеринар! Выходит из подъезда! Как же я его проворонил? — с досадой воскликнул он и хотел броситься вслед щуплому человечку с желтым чемоданчиком, но Дана остановила его:
— Зачем? Все равно не догнать. К тому же… — она бросила на парня многозначительный взгляд.
— Ты о чем? — не понял он.
— Раз вопрос с ветеринаром улажен, можно пойти к тебе! — объяснила Дана и подтолкнула Макса к подъезду.
Экстремальное свидание
— Ты скоро? — поджав ноги, Дана беспокойно вертелась: кошка так и норовила запрыгнуть на колени, а собака — положить голову на новую черную юбку, которая была надета специально для Макса. Да и колготки жалко — тоже новые, целые, как бы спасти их от острых когтей…
— Сейчас, только покормлю их школьной рыбкой! — раздался из кухни голос Макса.
Он окликнул животных, и те наконец оставили гостью в покое. Дана подошла к окну и начала собирать с жилетки кошачью и собачью шерсть. Потом обнаружила на колготах зацепку. «Все-таки достала, зараза», — с досадой подумала она, сдвигая колготки, чтобы стрелку не было видно — и в этот момент увидела на юбке пятна слюны.
Выругавшись, она огляделась и, не найдя ничего подходящего, потерла пятна уголком шторы..
— Дана дуг-га. Дана дуг-га! — раздался за спиной скрипучий голос, и девочка в испуге оглянулась.
Это был попугай, он сидел в клетке на жердочке и, повернув голову набок, не мигая смотрел на нее желтым пронзительным глазом.
— Тише! — Дана замахала на птицу руками. — Замолчи!
— Дуг-га! Дуг-га! Дуг-га! — бубнил попугай, не переставая.
— Сам дурак картавый! — огрызнулась Дана. — Вот я тебя сейчас…
Она схватила лежащую на столе палку, но та вдруг изогнулась и зашипела, оказавшись змеей. Дана с криком отбросила рептилию и бросилась на кухню к Максу, где застала его с аппетитом поглощающим рыбу из одной тарелки с кошкой и собакой.
— Макс! Ф-фу… Как ты можешь!
— А что? Вкусно! — сообщил парень, широко улыбаясь. — Рыба одобрена! Не хочешь? — он подвинул тарелку ей.
— Ну, так. Мне это надоело. Ты что, в школе не наелся? Прекращай немедленно! — она вытащила его из-за стола и, как ребенка, повела за собой в комнату.
— Вот теперь мы одни, — удовлетворенно промурлыкала она, опускаясь на диван — но только для того, чтобы в ужасе вскочить и закричать, когда из-под нее выполз ежик.
