У стенки напротив входа лежала груда веток с пожелтевшими уже листьями. Очевидно, кто-то спал на них.
Больше ничего в пещере не было, если не считать многочисленных окурков, разбросанных по каменному полу.
— Необитаемой пещеры не получилось, — Володька усмехнулся. — Хозяин был, но куда-то ушел или переселился.
— Что же он, гад, Фильку не отвязал?! Псина ведь погибнуть могла!
— Может, просто не успел?
— А может, он вот-вот явится? — Таир был очень серьезен. — Знаешь, Володька, давай-ка сматываться отсюда. Через пару дней придем поглядим. Тогда и решим, что с нашей находкой делать. Про эту пещеру, наверное, никто и не знает.
— Кроме того, кто в ней спал и курил, — Володька усмехнулся.
— Может, это давно было, — не сдавался Таир.
— Нет, недавно. Не позже, чем три дня назад. Ты что, забыл, когда Филька пропал.
— Верно, — протянул Таир, он задумался, потом решительно тряхнул головой: — Все равно! Если здесь кто и живет, надо на него поглядеть: что это за тип, который чужих собак ворует, да еще голодом их морит.
О своей находке мальчишки не рассказали никому. И только когда в классе появился Родька, все такой же улыбающийся, добродушный и красивый, Володька и Таир открыли ему свою тайну.
Володьку поразило, как мгновенно изменилось Родькино лицо. Он побледнел, глаза сделались жесткими, зрачки сузились, стали размером с булавочную головку.
— Как вы ее нашли? — резко спросил он. Таир и Володька переглянулись.
— Так ты, значит, знал про пещеру? — спросил Таир. На мгновение Родька смутился, но тут же ясными глазами оглядел приятелей:
— Да откуда ж мне знать! Просто интересно.
— Темнишь ты что-то, — подозрительно сказал Таир. — И вообще… скажи-ка, что это за дурацкую сцену мы видели у выхода из цирка? И куда ты тогда исчез?
— Никуда я не исчезал, — спокойно ответил Родька, — нас толпа растащила в разные стороны. Я тогда сразу понял, в чем дело. Этот щекастый, видно, большой жук. Он, наверное, кому-нибудь дал свою джинсу, чтобы тот продал тому парню. Денежки поделили, а потом решили костюм отобрать — поди докажи, что он не ворованный! Жулики!
Таир и Володька оторопели. Слишком уж замысловатым казалось им Родькино объяснение. Просто в голове не укладывалось, что может быть такое.
— Ерунда какая-то, — сказал Володька.
— Чего ж ты молчал, не вмешался? — спросил Таир.
— Чудила! — Родька снисходительно улыбнулся. — Я же только предполагаю. А вдруг все не так?
— Ну и что? Мог же ты рассказать, как мы подшутили на пляже, а потом ты сам, лично отдал этот несчастный костюм, — не унимался Таир.
— А если бы он отказался? — Родька внимательно и твердо глядел в глаза Таиру. Таир смутился отчего-то и отвел взгляд в сторону.
— Да как же он мог отпереться? — заорал Володька. — С ума ты сошел! Мы бы подтвердили твои слова!
— А если он жулик? Подтвердили! Что получается? А то: вместе брали, вместе закапывали, вместе прятали. Сказал бы он, что я ничего ему не отдавал, и никто бы вашим словам не поверил. Вышло бы, что не он, а мы все трое жулики.
Родька говорил напористо и убедительно.
Таир и Володька растерянно молчали. Нельзя сказать, что Родька убедил их. Нельзя сказать, что они испугались. Да и чего пугаться, если ты ни в чем не виноват?
И все же. Какая-то смутная тревога охватила мальчишек. Таир хмурился, сосредоточенно уставясь в землю, тер кулаком лоб. У Володьки противно сосало под ложечкой, он глядел на Родьку, и тот вдруг показался ему ни капельки не симпатичным, обаяние и добродушная улыбка, все это куда-то исчезло, лицо Родькино сделалось напряженным и злым.
— Все это странно и противно, — проговорил Володька.
— Вот что, — решительно сказал Таир. — В этом деле надо разобраться. А потому необходимо разыскать щекастого.
— Правильно! — закричал Родька. — Верно! Найдем и все выясним. Не отвертится.
Он обрадовался, заулыбался и снова стал прежним Родькой — веселым и добродушным парнем.
Но оказалось, что не так-то просто даже в небольшом городе отыскать человека, если не знаешь ни имени его, ни фамилии.
Разве что случайно встретишь.
Но щекастый не попадался на глаза, он как в воду канул. Несколько дней, сразу после школы, мальчишки бродили по пляжу, без устали сновали по главной улице города, вглядывались в лица прохожих — все без толку.
— Асфальт полируем, — посмеивался Родька, — ноги гудят как чугунные.
— Ну его к монахам, — разозлился наконец Володька, — мы из-за этого типа нахватаем «пар» полные дневники. Я уже третий день уроков не делаю.
— И я! — подхватил Родька.
— Ладно, — решил Таир, — никуда он не денется. Все равно когда-нибудь встретим. Случайно.
И они встретили. Но не щекастого пижона, а того худенького парнишку, на которого щекастый напал тогда у цирка. И встретили неподалеку от школы.
— Стой! — закричал Таир. — Погоди! Поговорить надо.
Мальчишка остановился. Хмуро оглядел по очереди троих приятелей. Одет он был в обычную школьную форму.
— Чего вам? — спросил он.
— Слушай, мы видели, как тебя и еще одного милиционер увел. Ну, у цирка, помнишь?
— Еще бы не помнить! — мальчишка сердито фыркнул. — А вам-то какое до этого дело?
— Да брось ты злиться. Мы тебе помочь хотим, понимаешь? — сказал Володька.
— В чем помочь?
— А в том! Где твой джинсовый костюм? — спросил Таир. Мальчишка дернулся, будто его ударили.
— И ты туда же?! — заорал он. — Идите вы все к черту с этим проклятым костюмом!
— Не ори, — приказал Таир. — Говори толком. Мы тебе действительно можем помочь. Рассказывай все по порядку.
Мальчишка внезапно сник. Исподлобья поглядел в серьезное лицо Таира, нехотя заговорил.
— Чего там рассказывать — костюм этот ворованный оказался. Его у того парня сперли на пляже. А я-то откуда знал? Мне его предложили купить, я продавца этого домой отвел. Маме костюм тоже понравился. Купили. Шестьдесят рублей заплатили. Только и поносить успел четыре дня. А потом этот парень налетел. Милиция, крики, родителей наших вызвали. Мать и отец того парня — его Славкой зовут — подтвердили, что он не врет: его это костюм, обворовали его на пляже. — Мальчишка помолчал немного, грустно улыбнулся. — Славкина мать красную тряпку принесла, из которой фальшивые латки вырезала. Все точно, без обмана.
— Ну, а дальше что? — спросил Володька.
— Ясное дело — что! Пришлось отдать костюм. Славка его в охапку, и тю-тю мой костюмчик — укатил!
— Куда укатил, говори ты толком! — закричал Таир.
— Не знаю, — равнодушно ответил парнишка. — В Ленкорань или в Баку, не знаю. Славка-то нездешний. Он с родителями на несколько дней приезжал.
— Вот так номер! — Родька весело захохотал. — А продавец-то какой из себя?
— Взрослый уже парень, лет семнадцать ему, восемнадцать, невысокий такой, квадратный.
— Что я говорил? — ликовал Родька. — Жулики! Этот Славка и продавец — одна шайка-лейка. Надули тебя, парень!
— Ты-то чему радуешься?! — разозлился парень. — Никуда этот продавец от меня не денется! Я его, кривоногого, за километр узнаю. Уже больше недели ищу.
— Ну и городишко! Все друг друга ищут! — веселился Родька. — Вот у нас…
— Вот у вас в Юрмале! — оборвал его Таир. — Слыхали. Надоело.
Они распрощались с парнем, у Родьки оказалось какое-то срочное дело, и Таир с Володькой остались одни.
— А Родька-то оказался прав. Я б до такого в жизни не додумался! А этот-то щекастый, ну и подлая рожа!
— Да, — кивнул Таир. — Прав. И это очень хорошо. Нет, не то говорю! Ничего, конечно, хорошего во всей этой истории нету, но я… — Таир запнулся, быстро вскинул на Володьку глаза, — я ведь знаешь о чем думал… я ведь подумал, что Родька костюм хозяину не вернул.
Таир и Володька сосредоточенно глядели друг на друга, довольно долго молчали. Потом Володька опустил глаза, тихо произнес:
— Я тоже. Только говорить было неловко. Больно уж все это… — Володька сделал неопределенный жест, лицо его брезгливо сморщилось.
— Это точно! — буркнул Таир.
И больше они об этой истории не говорили.
Всю дорогу до пещеры Родька бежал. Он стоял у входа и не мог отдышаться. Родька заглянул в пещеру, Кубика не было. Он поковырял прутиком кострище — пепел слежавшийся, старый, значит, костер жгли давно. Родька поднял несколько окурков — тоже старые, пожелтевшие от утренних рос.
Сзади негромко хрустнуло. Родька быстро оглянулся и увидел Кубика. Тот стоял, полускрытый ветвями орешника, и внимательно ощупывал взглядом поляну.
Подошел. Глаза колючие, подозрительные, спросил:
— Один?
— Один.
— Зачем пацанам показал пещеру?
— Я не показывал. Их Филимон привел.
Кубик еще больше насторожился.
