Как только мисс Минчин вышла из комнаты, чары, которые ее присутствие всегда наводило на учениц, сразу разрушились. Не успела затвориться за ней дверь, как все вскочили с места и бросились к ящикам. Сара с сияющим лицом наклонилась над одним из них.
— Это книги, — сказала она.
Маленькие недовольно зашептались, а Эрменгарда с ужасом взглянула на ящик.
— Неужели папа дарит тебе в день рождения книги! — воскликнула она. — Значит, он такой же, как мой! Не вынимай их оттуда, Сара.
— Я люблю книги, — с улыбкой сказала Сара, но подошла к другому, большому ящику.
Когда она вынула из него «Последнюю куклу», все девочки заохали, с восхищением глядя на нее.
— Она почти такая же большая, как Лотти, — сказала одна из них.
Лотти закричала и захлопала в ладоши.
— На ней туалет для театра, — заметила Лавиния. — Ее накидка подбита горностаем.
— Ах, у нее в руке бинокль! — воскликнула Эрменгарда, подвигаясь поближе. — Он голубой с золотом.
— А вот ее дорожный сундук, — сказала Сара, — откроем его и посмотрим ее вещи.
Она села на пол и отперла замок. Девочки с шумом окружили ее, с восхищением глядя на наряды, которые она вынимала. Тут были кружевные воротники, шелковые чулки и платки, шкатулка с драгоценностями, в которой лежало ожерелье и диадема, как будто из настоящих бриллиантов, меха и муфты, бальные и визитные платья и костюмы для гулянья, шляпы, капоты и веера. Даже Лавиния и Джесси забыли, что они слишком взрослые для кукол, и с интересом рассматривали все и восхищались всем.
— Представьте себе, — сказала Сара, надевая большую черную бархатную шляпу на бесстрастную обладательницу всего этого великолепия, — представьте себе, что она понимает нас и гордится, что ею так восхищаются.
— Ты всегда представляешь себе что-нибудь, — тоном превосходства заметила Лавиния.
— Да, знаю, — спокойно согласилась Сара, — это доставляет мне большое удовольствие. Я чувствую себя волшебницей. Если хорошенько представить себе что-нибудь, то кажется, что это есть и на самом деле.
— Можно заниматься этим, если ни в чем не нуждаешься, — возразила Лавиния. — А разве могла бы ты фантазировать, если бы была нищей и жила на чердаке?
Сара, поправлявшая страусовые перья на шляпе «Последней куклы», остановилась и задумалась.
— Мне кажется, что могла бы, — после недолгого молчания ответила она. — Если бы я была нищей, мне пришлось бы все время представлять себе что-нибудь. Но это было бы нелегко.
Только успела Сара договорить, в комнату вошла мисс Амелия. Как странно, что она пришла в эту самую минуту! Сара впоследствии часто думала об этом.
— Сара, — сказала мисс Амелия, — поверенный вашего папы мистер Барроу приехал и желает видеть мисс Минчин. А так как угощение приготовлено в ее гостиной, то она не может принять его там. Не пойдете ли вы туда теперь же? Тогда она примет его в классе.
Угощение было хорошо во всякое время, и никто ничего не имел против него.
Девочки встали по парам и последовали за мисс Амелией, которая пошла впереди, рядом с Сарой. А «Последняя кукла» осталась одна. Она сидела на стуле, и ее вещи были разбросаны кругом; на спинках стульев висели платья и кофточки, на сиденьях лежали обшитые кружевами юбки.
Бекки, которой не предстояло принять участия в угощении, осталась на минутку в классе, чтобы на свободе получше рассмотреть роскошный гардероб куклы. Это было, конечно, очень нескромно с ее стороны.
— Ступайте в кухню, Бекки, — сказала, уходя, мисс Амелия; но Бекки была не в силах исполнить ее приказание. Оставшись одна, она осторожно, с благоговением взяла в руки муфту, потом платье и с восхищением стала рассматривать их. Вдруг около самой двери послышался голос мисс Минчин. Пораженная ужасом, Бекки совсем потерялась и, не зная куда скрыться, бросилась под стол и опустила скатерть.
Мисс Минчин вошла в комнату в сопровождении низенького худощавого джентльмена с резкими чертами лица. Он, по-видимому, был взволнован. Мисс Минчин тоже казалась несколько взволнованной и смотрела на маленького худощавого джентльмена тревожно и довольно сердито.
Она величественно села и показала на стул.
— Садитесь, пожалуйста, мистер Барроу, — сказала она.
Но мистер Барроу сел не сразу. Его внимание привлекла «Последняя кукла» и разбросанные кругом нее вещи. Он надел очки и неодобрительно посмотрел на нее. «Последняя кукла», по-видимому, не обратила на это ни малейшего внимания и равнодушно встретила его взгляд.
— Сотня фунтов! — отрывисто проговорил, будто отрезал, мистер Барроу. — Все это очень дорогие вещи. Они были заказаны в Париже. Да, он таки любил мотать деньги, этот молодой человек.
Мисс Минчин почувствовала себя оскорбленной. Ее гость, осуждая человека, щедро платившего ей, позволял себе слишком много. Даже поверенные не имеют права на такую бесцеремонность.
— Извините, мистер Барроу, — сухо сказала она, — я не понимаю вас.
— Делать такие подарки одиннадцатилетнему ребенку! — все так же резко и отрывисто продолжал мистер Барроу. — Я, со своей стороны, считаю это безумной расточительностью.
Мисс Минчин выпрямилась и приняла еще более величественный вид.
— Капитан Кру человек богатый, — сказала она. — Одни алмазные россыпи…
Мистер Барроу круто повернулся к ней.
— Алмазные россыпи! — иронически сказал он. — Их нет. И не было никогда.
Мисс Минчин вскочила.
— Как не было?! — воскликнула она. — Что это значит?
— Если даже они и были, — пояснил мистер Барроу, — было бы гораздо лучше, если бы их не было.
— Если бы не было алмазных россыпей? — растерянно проговорила мисс Минчин, ухватившись за спинку стула и чувствуя, что чу́дная мечта, которой она жила в последнее время, разлетается, как сон.
— Алмазные россыпи приносят гораздо чаще разорение, чем богатство, — продолжал мистер Барроу. — Когда у человека есть близкий друг, а сам он не имеет никакого понятия о деле, то ему лучше всего поскорее отделаться от алмазных россыпей своего любезного друга или от его золотых россыпей, или от каменноугольных и каких бы то ни было копей, в которые его любезный друг хочет вложить свои деньги. Покойный капитан Кру…
Тут мисс Минчин прервала его.
— Покойный капитан Кру! — воскликнула она. — Покойный! Неужели вы хотите сказать, что капитан Кру…
— Умер, сударыня, — резко закончил мистер Барроу. — Умер от индийской лихорадки и деловых забот. Лихорадка, может быть, и не убила бы его, если бы его не сводили с ума заботы, и одни заботы, может быть, не убили бы его, если бы к ним не присоединилась лихорадка. Капитан Кру умер.
Мисс Минчин снова опустилась на стул. Слова поверенного привели ее в ужас.
— Какие же заботы у него были? — спросила она. — Что тревожило его?
— Алмазные россыпи, — ответил мистер Барроу, — и любезный друг. А кончилось все разорением.
Мисс Минчин с трудом перевела дыхание.
— Разорение! — задыхаясь, проговорила она.
— Он потерял все — до последнего пенни. У этого молодого человека было слишком много денег. Его любезный друг сходил с ума от этих россыпей. Он вложил в них все свои деньги и все деньги капитана Кру. А потом любезный друг удрал. Капитан Кру узнал об этом, когда лежал больной в лихорадке. И он не мог вынести этого удара. Он умер без сознания, говорил все время в бреду о своей девочке — и не оставил после себя ни пенни.
Теперь мисс Минчин поняла все. Никогда в жизни не обрушивалось на нее такого удара. В одно мгновение школа ее лишилась и самой богатой воспитанницы, и отца этой воспитанницы, платившего за нее так щедро. Она почувствовала, что ее оскорбили и ограбили и что виноваты в этом все — и капитан Кру, и Сара, и мистер Барроу.
— Неужели вы хотите сказать, что после него не осталось ничего?! — воскликнула она. — Что Сара не будет богата? Что у нее нет ни пенни? Что у меня на руках осталась не богатая наследница, а нищая?
Мистер Барроу, как человек деловой, поспешил раз навсегда выяснить дело и выгородить себя. Мисс Минчин должна понять, что он тут ни при чем и на него рассчитывать нечего.
— Да, она нищая, — сказал он. — И она действительно осталась у вас на руках, сударыня, так как, насколько мне известно, у нее нет родных.
Мисс Минчин вскочила с места и сделала несколько шагов к двери. Казалось, она сейчас бросится из комнаты и положит конец пиршеству, которое позволила устроить в своей собственной гостиной, откуда доносился веселый говор и смех.
— Ужасно! — воскликнула она. — В эту самую минуту она сидит у меня в гостиной вся в шелку и кружевах и угощает учениц на мой счет!
— Если она угощает их, то, без сомнения, на ваш счет, сударыня, — спокойно заметил мистер Барроу, — Барроу и Скипварт не отвечают ни за что. Капитан Кру умер, не заплатив нашего последнего счета, — а он был не маленький.
